Корона мертвого короля

— Не смей крушить мой лес! — попыталась, было, возмутиться шаманка, но тут дерево под ней зашаталось, и девушка, умолкнув, обхватила свою ветвь руками и ногами.

Шин, не будучи в состоянии ни побежать, ни отпрыгнуть, постарался отползи, чувствуя, как земля под ним поднимается огромной волной и, сознавая, что спастись уже не сумеет, закрыл голову руками.

Скрипка в лесу заиграла громче, быстрее, мелодия закружилась вихрем и под ее аккомпанемент лес разрушался, земля восставала, и комья ее взлетали в воздух, будто подброшенные взрывом.

Один из них упал рядом с Пьетро, взорвавшись снопом грязи и камней. Страж, осыпанный последними, испуганно вскрикнул и упал на колени, закрывая голову руками.

— Пощади! — сорвался с его губ почти стон, — Не убивай! Пощади!..

— Пьетро… — Шин, перепуганный не меньше, находящийся в значительно более трудном положении, но, тем не менее, даже и не помышлявший о позорной капитуляции, чуть приподнялся, пораженно качая головой.

Заинтересованный колдун легко повернул голову, прожигая труса пристальным взглядом синих глаз.

— Щадить тебя, червя… — задумчиво проговорил он и, прищелкнув языком, поджал губы, — Нет. Я мог бы пощадить своего слугу, преданного, верного, но ты — враг…

— Я буду служить тебе! — Пьетро, совершенно теряя голову от страха, подался вперед, пополз на коленях к человеку, против которого только что шел и которому так легко сдался, — Буду… Только пощади!

— Хорошо!

Донат всегда принимал решения быстро. Мольба стража стала для него неожиданностью, но неожиданностью приятной, ласкающей душу и сердце, и как использовать эту неожиданность, негодяй уже знал.

— Притащи ко мне пирата! — резко приказал он, — Живее, живее, avanti! У тебя меньше минуты, чтобы забрать его и спастись самому, а потом… — синие глаза злорадно сузились, — Потом эта полянка взлетит на воздух вместе с глупцами, рискнувшими идти против Кровавого бога! Ты доволен, охотник? — взгляд колдуна метнулся к Ашету, по-прежнему сжимающему в зубах флейту, не желающему выпускать ее, — Ты нашел брата, но даже не понял этого, а теперь умрешь, так и не познакомившись с ним! Espoolaadanno! Avanti, avanti!

Под землей что-то громыхнуло, и гул прокатился по всему лесу. Волны остановились, вздыбив почву и земля пошла мелкой дрожью.

Пьетро, во имя спасения своей жизни готовый даже пойти на предательство, метнулся по трепещущей поляне к растерянному Мартыну, нервно облизывающему губы и периодически касающемуся языком отрастающих клыков и, ухватив его за плечи, поднял, поволок к колдуну.

Дойти он не успел — Донат среагировал раньше. Не дожидаясь, пока новоявленный слуга вместе с новоявленным пленником окажутся поблизости, он подул на ладонь и, сдув с нее маленький вихрь, пустил его к ним. Пьетро отступил, сжимая плечи пленника, заслоняясь им, надеясь тем ускользнуть от незавидной участи… Но Донат не интересовался его мнением. Смерч подхватил обоих и под пораженными взглядами пытающихся удержаться на трясущейся все сильнее и сильнее земле людей унес куда-то вдаль.

Колдун, ухмыляясь, поднял ногу и резко опустил ее, вскидывая обе руки в воздух.

Прямо посередине поляны, там, где стояли Фредо, Аркано и Эрнесто, прогремел взрыв. Под землей словно что-то лопнуло, комья грязи полетели в воздух, камни, трава, пыль, деревья — все смешалось в один жуткий водоворот.

Фредо отшвырнуло в сторону дерева, на котором притаилась перепуганная шаманка. Эрнесто и Аркано разметало по сторонам — одного к Ашету и Анатолию, другого куда-то к лесу, где только что, захлебнувшись и взвизгнув в последний раз, умолкла скрипка. Остальные, опрокинутые взрывом и отброшенные к деревьям, попытались скрыться за последними, прекрасно понимая напрасность своих попыток.

Куда, как и когда в этой суматохе исчез проклятый жрец Неблиса, заметить никто не успел. Лишь князь Финоры успел расслышать обращенные к нему, растаявшие в грохоте взрыва слова: «Тебе не спасти короля!». Он успел еще подумать, что если короля надо спасать, то значит, он жив… а потом все померкло.

Глава 10

Фредо моргнул, потом моргнул еще раз. Отскочившее в момент удара сознание неспешно вновь возвращалось в тело, и чернокнижник постепенно начинал осознавать реальность.

Странно. Он висит на дереве. Кажется, когда его отшвырнуло взрывом, на ветку он не попал, но тогда как? Втянул, что ли, кто-то…

— Прочухался?

Перед глазами мелькнула изящная босая ступня, лодыжка с тонким браслетиком из бусин и маленьких перышек, и князь попытался нащупать под собой опору.

Да. Все-таки ветка. Не самая удобная платформа для того, чтобы приходить в себя после взрыва.

— Ну и тяжел же ты! — продолжал щебетать смутно знакомый, веселый и звонкий голос, — Я уж думала, что уроню, не сумею затащить! Князь Финоры, похоже, хорошо кушает, а?

Князь Финоры?.. Ах, да. Это же он. Князь… чернокнижник… Серебряный Фредо, Фредо д’Ардженто!

А говорит с ним кто?

Он с трудом поднял голову и несколько долгих секунд пытался сфокусировать взгляд на симпатичной девушке с ярко подведенными углем черными глазами, с меховым капюшоном на голове, с какой-то боевой раскраской на лице… Ах, да! Карина, шаманка! Они же шли к ней, чтобы вылечить Мартына, а потом…

Воспоминания нахлынули разом, прожгли сознание князя, как каленым железом и он, дернувшись, тяжело упал с ветки, рухнув навзничь на неровную землю. Мартын! Они думали, что он предатель, а предателем был его слуга, и этот слуга теперь его похитил! О, Всемилостивая Праматерь, что же станет с ним? Он ведь помнил, он видел — несчастный пират начал обращаться, он обращался много стремительнее, чем того можно было ожидать! И теперь ему никто, никто-никто не поможет, теперь этот человек — хороший человек! — будет обречен стать монстром, чудовищем…

Карина на дереве тяжело вздохнула и, легко и изящно соскочив, встала над лежащим князем, упирая руки в бока.

— Ну, и долго ты собираешься валяться? Здесь тебе не постоялый двор, чтобы вот так развалиться и лежать! Ну, мужчины, все бы вам лениться…

— Я не ленюсь, — тихо, хрипло отозвался Фредо и, упершись ладонями в землю позади себя, с трудом сел, — У меня кружится голова и сломана нога. Что с остальными?

Шаманка фыркнула, присаживаясь рядом с собеседником на корточки и, склонив голову, с любопытством вгляделась в него.

— Кружится голова у него! Великая Праматерь, видел бы ты себя в зеркало сейчас, парень! У тебя половина лица в крови, рана на виске! Еще бы твоей голове не кружится, неужели ты ничего не чувствуешь? Ну, мужчины…

— Что с остальными?!

Выслушивать в очередной раз нелестные отзывы о мужском поле вообще и о себе в частности Фредо не хотелось. У него кружилась и болела разбитая голова, у него жгло болью сломанную ногу, и думать получалось с огромным трудом. Повторять вопрос подталкивало беспокойство, говорил не разум, а сердце.