Корона от обороны

– - Нет, господа, вы это слыхали?
– - обратился фон Лёве к присутствующим.
– - То нашему командующему мои усы не го`газды, то имя!

Офицерское собрание, расположившееся в ратуше заштатного городишки, единодушно выразило свое сочувствие майору и предложило в кандидатуры жениха нескольких других генералов -- посговорчивее.

Дивизия эрцгерцога, временно возглавляемая фон Эльке, и приданные ей гвардейские полки ожидаемо оказалась в основной массе армии Великого герцогства, не совсем уж в тылах, но и далеко не в авангарде, вследствие чего заботы у юного генерала сводились лишь к устроению маршей и снабжению вверенных войск. Никаких тебе стычек, схваток, даже малюсеньких сражений -- ничего этого не было в помине и в ближайшее время не ожидалось. Строго говоря, свое нынешнее назначение Эрвин почитал чистейшей синекурой, прекратиться которая должна была триумфальным вступлением в столицу Поммерании -- событием, близость которого была уже не за горами, и спорным оставался лишь один момент: кто же первым успеет взять ключи от Штеттина, бранденбуржцы, или голштинцы?

Однако, как это всегда и случается, близость триумфа вовсе не означает неизбежность его наступления.

***

– - Это точная и проверенная информация?
– - требовательно вопросил Максимиллиан Капризный канцлера.

– - Да, сир, боюсь что так.
– - ответил Уве фон Адельман.
– - Шведский флот уже вышел в море.

– - Кажется брат наш, Густав Адольф, выжил из ума.
– - задумчиво произнес гроссгерцог.
– - Странно, вроде бы и не на старости лет. Сколько ему нынче? Двадцать два?

– - Двадцать три года, государь.
– - ответил канцлер.

– - Вот и я говорю, рановато в маразм впадать.
– - резюмировал Максимиллиан.
– - Он хоть понимает, что его действия -- это большая война? Не династический спор, не межевая стычка за пару городков, а большой передел пирога!

– - Полагаю, государь, что он это полностью осознает.
– - произнес фон Адельман.
– - Однако тут имеется целый ряд обстоятельств, которые скорее подталкивают его к такому шагу, нежели препятствуют его планам. Первое, как наверняка помнит Ваше Светлейшее Сиятельство, вся Поммерания некогда была под рукой шведов, и этого обстоятельства в Стокгольме не забыли. Разумеется, сам сесть на княжеский трон король Густав не решится, такого поступка не поймет никто в Европе, но стать протектором... Отчего и нет? Шведский Висмар ничуть не хуже подходит для того, чтобы диктовать волю померанцам, чем Штеттин.

– - Висмар...
– - Максимиллиан скривился.
– - Он же пытался его заложить в прошлом году, не так ли?

– - Вы совершенно правы, сир.
– - канцлер склонил голову в знак согласия.
– - Король Густав желает стабилизировать шведскую крону, а для этого ему нужны деньги, и много. Их можно получить разными путями. Например -- отнять у датчан зундскую пошлину. Сконе, да и Норвегия тоже, некогда были шведскими же. Собственно, не только они.

– - Гольштейн.
– - мрачно ответил герцог.
– - Вы про него?

– - Да, государь. Его дед происходил из правящего дома герцогства, а женитьба короля на Фредерике Баденской лишь упрочает его претензии на титул электора.

– - И он что же, хочет у Дании оттяпать все, кроме самой Дании?
– - иронично поинтересовался гроссгерцог.

– - Чего он желает, мне, боюсь, неведомо.
– - почтительно произнес фон Адельман.
– - Однако шведский посол в Копенгагене уже наверняка озвучил ноту, где требует прекратить всякое вмешательство в дела Поммерании. Не сомневаюсь, она составлена в таком тоне, что принять хоть одно условие -- это потерять лицо.

– - Так-так.
– - Максимиллиан Капризный побарабанил пальцами по столешнице.
– - Еще один любитель зимой повоевать на наши головы. Договориться мы с ним не сможем? Висмар тот же взять в залог, к примеру?

– - Боюсь, наша казна сейчас к такому решению проблемы не располагает.
– - сокрушенно ответил канцлер.

– - Как всегда -- пуста. Я уже начинаю к этому привыкать.
– - невесело усмехнулся бранденбуржский герцог.

– - Возможно, поддержи мы шведские устремления в Сконе...

– - Ну вы еще предложите в придачу сосватать Густаву и Гольштейн, фон Адельман.
– - Максимиллиан фыркнул.
– - Да меня супруга заживо съест, без чеснока и соли! А и знаете, а и черт с ними, со шведами! Война, ну так и война! Заодно и Висмар заберем, причем бесплатно.

– - Сир, при всем моем уважении к Вашему августейшему тестю -- я вовсе не убежден в успехе датского флота против шведского. Я не убежден, что датчане вообще будут препятствовать переброске солдат в Поммеранию.

– - Да дураком надо быть, чтобы препятствовать. Больше шведских штыков в Поммерании -- меньше в Сконе.

– - Но при этом условии ход кампании... непредсказуем.
– - подал голос молчавший доселе военный министр.

– - Понимаю, фон Левински.
– - неожиданно покладисто ответил герцог, и, выдержав паузу, добавил.
– - Но вот это уж ваша с фон Бергом головная боль. Готовьтесь. А я покуда попробую еще одного союзника нам организовать. Что там наши «отважные» пруссаки, фон Адельман?

***

Чем дольше длилась осень, тем менее проходимыми становились дороги. Дожди слякоть и грязь, раскисшие тракты заставили забуксовать, завязнуть (и в буквальном смысле тоже) наступательный порыв бранденбуржской армии. Все большаки по пути следования солдат гроссгерцога Максимилиана стояли забитые сидящими по самые ступицы повозками, телегами, фургонами и артиллерийскими упряжками, которые солдатам приходилось обходить глухими окольными тропами, а то и вовсе по бездорожью. Авангард, словно пробка в бутылочном горлышке, намертво застрял на обильно политых дождями трактах и попросту не давал двинуться основным силам, настигнуть и добить Кабюшо.

Померанский маршал, разумеется, не мог этим не воспользоваться и, хоть и сталкивался с теми же сложностями, что и фон Берг, упорно стягивал свои силы в единый кулак, намереваясь уж на границе-то всяко остановить неприятеля. Отлично осознавая, что никакое продвижение бранденбуржцев далее скоро станет категорически невозможным он вполне мог бы удовольствоваться и этим -- целью кампании было лишь признание права на корону малолетнего князя, а никак не чей-то там разгром. Нет, умудрись Кабюшо его учинить, это было бы великолепно, но, увы, не смог -- значит не смог.

Стремясь завладеть инициативой померанский маршал уже начал разворачивать арьергардные части назад, занимать деревни и местечки, надеясь перехватить и разгромить передовые части Великого герцогства, в то время как из всего бранденбуржского авангарда темп марша смог выдержать лишь Третий мушкетерский полк Дойч-Кроне. Сформированный незадолго до начала войны, он не мог похвастаться ни какой-то особой выучкой личного состава, ни грамотными офицерами, и в боестолкновениях, будучи в «вечном» арьергарде у Ольмюца до сей поры не участвовал. Единственное что в нем было хорошо, это его свежесть: благодаря всем вышеперечисленным обстоятельствам (а равно дурному рвению собственного полкового командира) мушкетеры развили изрядный темп марша и напрочь оторвались от основных сил. Лишь обнаружив себя в полном одиночестве, без всяческого контакта с прочими частями, разогнавшийся полковник остановился прямо в чистом поле, оседлал вершину небольшого холмика в стороне от дороги и принялся ждать дальнейших распоряжений от командования.

Командование, когда дойче-кронские мушкетеры все же сыскались, решило оные распоряжения отдать лично. Маршал фон Берг, невзирая на холод и собственный возраст носившийся вместе со штабом вдоль всего авангарда, нагрянул на позицию крылоногих пехотинцев, и едва только начал устраивать разнос, как из-за лесочка, отрезая командующего армией от самой, собственно, армии.

– - Четыре, кхе-кхе, баталии.
– - произнес маршал, разглядывая в подзорную трубу начавшего перестраиваться к бою неприятеля.