Корректировка 2

— Нет, — покачал я головой. И это была чистая правда. Какая бы Тинатин не была красавица, глядя на неё теперь мне представляется лишь самка богомола с серпами, а от такого зрелища, у кого угодно член на шесть часов повиснет.

— А чего ты её все старухой называешь? Вполне себе выглядит, как молодая девушка.

— Ты знаешь сколько ей лет? Она родилась еще до эпохи исторического материализма. Выглядит, как девушка, а характер, как у вздорной бабки! — Мира вздохнула. — Её поколению столько всего пережить пришлось… вот и испортился характер. Ладно, что мы всё о ней, других тем, что ли нет? Купаться пойдем?

— Так может… взять чего-нибудь? — я показал в сторону бара.

— Да у меня есть, — она показала в сумке горлышко коньячной бутылки.

— А закусить?

— Есть пара шоколадок. Я с коньяком предпочитаю шоколад, а не как все порядочные люди, лимончик. Сойдет?

— Сойдет. Пойдем тогда к моему дому? Там хороший пляж. Недалеко, минут пятнадцать.

Сняв обувь, мы босиком шли по полосе песка, у самой воды. Возле кромки пляжа не было комаров, шелестели набегающие на песок волны, от воды дул освежающий ветерок. Белый гладкий песок, море на закате — как отвернувшийся подол неба, где дальний край воды — не разобрать. Слева тянулись вверх сосны, до корней раздетые ветром.

— Расскажешь, как от Тины сбежал? — как бы между прочим поинтересовалась Мира.

— Ева помогла, — просто объяснил я.

— Ясно, — не стала настаивать девушка. — А Тинку из-за тебя вздрючили два раза. Первый раз за то, что задание не выполнила, а второй, наше непосредственное начальство, что твое устранение с ним не согласовала. А если бы она согласовала, то ей бы пришлось выполнять задание, а она похоже к тебе неравнодушна. Вот и злая от этого и на тебя, и на себя, и на меня, до кучи.

— На тебя-то за что? — удивился я.

— Ревнует, — снисходительно пояснила Мира, — против меня у неё шансов — ноль. Я ж молодая, красивая.

— А главное — скромная!

— Нет дружок, скромность пусть украшает тех, кого украсить больше нечем!

Тут она захохотала и зайдя мне за спину, вдруг запрыгнула на меня, обхватив руками за шею, а ногами за талию, промурлыкала на ухо нежным голоском:

— Я устала, понеси меня. А я тебе за это сказочку расскажу!

Надо сказать, что я уже нес её босоножки и сумку, теперь ещё и хозяйка оседлала. Ну что делать, понёс, благо ноша моя была совсем легкой.

— Жил да был дедушка Феликс Неверов, — жарко шептала мне в ухо Мира, — а потом какая-то сила нелегкая занесла его в прошлое и обернулся он там добрым молодцем. Все девки по нему сохнуть стали, а он ходит себе гоголем, усами пошевеливает… винишко попивает… добромолодцевое своё хозяйство тут и там пристраивает. Да вот беда, прознала про того Феликса служба злого колдуна Карантина и решила, что никакой он не молодец, а самая настоящая уязвимость Системы, информационный паразит, засланный злыми силами нам на погибель. И захотела она его извести. А он говорит: не изводи меня Карантин Иванович, я тебе пригожусь. Как же ты нам пригодишься Феликс Батькович? Да вот, мол прилетит в будущем астероид проклятый и кирдык придет всей вашей системе, а я могу сделать так, чтобы не прилетел. Не поверил его словам Карантин, но решил проверить на всякий случай…

Тут я остановился. Знакомый пляж с перевернутой лодкой у крутого обрывчика.

— Пришли.

— Уже? — разочаровано сказала Мира сползая с меня и озираясь по сторонам. — Так хорошо ехала…

— Ну, можешь ещё поездить, я не против… что ты там про добромолодцевое хозяйство упоминала?

— Вот тебе! — она сунула мне под нос два маленьких кукиша.

Я хотел их поцеловать, но девчонка отдернула руки.

— Ладно, — покладисто согласился я, — Отложим вопрос. Так чем там сказочка кончилась?

— А она не кончилась. Нашли твой МН14. Наставники рассчитали траекторию — всё верно — она сходится с земной в середине тридцатых годов будущего века. Бинго! Молодец, возьми с полки пирожок.

— Может ты за пирожок сойдешь?

— Неверов! — сказала Мира строгим голосом, при этом расстегивая сарафан. — ты что-то сегодня чересчур романтично настроен!

— Как я могу быть по-другому настроен. Ты посмотри какая романтика вокруг… ночь, море, безлюдный пляж, перевернутая лодка, девушка… (лифчика под сарафаном не было), — полуобнаженная… — Мира аккуратно свернула платье, положила на днище лодки и принялась стягивать трусики, — обнаженная… — закончил я.

— Я что виновата, что купальника нет? Где я потом трусы сушить буду?

— Мира, а в чем дело? Мы же с тобой обнимались-целовались… спали в одной постели…

— Ну вот и надо было воспользоваться, а теперь поезд ушел! Туту!

— Ты красивая! — я сделал к ней шаг.

— Стой! — сказала она.

— Очень, очень красивая! — еще шаг.

— Стоять, я сказала!

— Прям, сильно, сильно красивая!

Тут она уперла ладошку мне в грудь, я понял, что сейчас произойдет и отступил.

— Это из-за Тины, да? Я не хотел… она сама…

— Она самааа… — протянула девушка максимально противным голосом. — А ты героически отбивался, да? И отвернись, меня смущает твоя эрекция!

— Это, между прочим, естественная реакция молодого мужского организма. Нечего крутить передо мной голой задницей и сиськами! Очень красивыми, между прочим!

Мира фыркнула, порывшись в сумочке достала из нее заколку, и стала сосредоточенно собирать волосы в пучок на затылке. Черт, как сексуально она в этот момент выглядела!

— Может, по такому случаю коньячку? — попытался остановить я ее, чтоб любоваться дальше.

— Потом, — отмахнулась девушка. — Купаться пойдешь?

— Нет, — буркнул я. — Ты мне настроение испортила.

— А я думала — подняла, — ехидно сказала она, и пошла в воду, — разведи тогда костер, когда вылезу, будет холодно.

— Я тебя согрею, — пообещал я.

Она показала мне средний палец и нырнула в море.

Я обустроился на большом бревне, возле самой воды и откупорил бутылку.

Рассупонил шоколадку и положил ее на расправленную фольгу.

Через водную рябь тянулась лунная дорожка, Мира удалялась от берега, словно точно по ней. Видно, было только голову и мелькающие руки.

Я встал с бревна и прошелся взад-вперед. Нечищеный берег покрывали какие-то веточки, камешки, просто бесформенные кусочки дерева. Хлебнул коньяк прямо из горлышка. Хорошо хлебнул, благородный напиток обжег горло и скатился в желудок. Не стал закусывать, прислушиваясь к ощущениям. Странно… как-то странно — отчего я испытываю к Мире такое жгучее влечение? От мысли, что она в паре десятков метров от меня, полностью обнаженная, что мы тут вдвоем на всем ночном пляже, у меня сладко ныло внутри.