Корыстный интерес

— Разве это не старые туннели?

— Старые, — недовольно поджал губы Толь, когда понял, что со мной не получится придать себе важности, — туннели здесь давно проложены. Точно определить не можем, но не меньше двух миллионов лет. Хотя это вовсе не означает, что мы ничего нового не сделали! Мы пытались открыть Врата в ваш мир, но, честное слово, просто не смогли. Что-то помешало нам. Только дважды видели, как открывался проход с вашей стороны. Вы не должны таить обиду! Мы сами кое-как выживали...

— А что у вас с энергией? — перебил его я.

— Её достаточно вырабатывается, хотя электрифицированная подземка начала функционировать сравнительно недавно. Какое-то время мы пытались эксплуатировать старые туннели, но в изменившихся условиях их частенько затапливало, поэтому мы долго строили новые. Первые переселенцы пользовались примитивными подземными дорогами, где поезда ходили на локомотивной, паровой тяге. И только лет двести назад правительство решило протянуть нынешние электрические провода. Невозможно уже было открыто пользоваться старыми источниками электроэнергии, а тайно — это означало обречь себя на появление неизбежных сплетен и недоверия со стороны граждан. Поколения людей сменялись одно за другим, как мы и планировали изначально, да некоторые молодые люди всё равно задавали вопросы... неудобные, скажем так, вопросы. Вот нам и пришлось создать глобальную историческую науку, в которой ни слова бы не говорилось о подлинных фактах.

— Что же изменилось? — иронично скривился Реций. Надо отдать ему должное: не считая неожиданной бледности, держался он отлично, точно каждый день в своей жизни ездил на скоростных электропоездах, а не на лошадях. Нам-то с Арем было привычно такое видеть, ну по крайней мере мне, а вот за Реция я переживал. Оказалось, что зря.

— Как — что изменилось? — расплылся в улыбке Толь. — Люди, разумеется. Сто двадцатое поколение после первых переселенцев! Их мозги изменились, а это главное. Их душевные характеристики, обычаи, стремления — всё это претерпело трансформацию. Так глобально модифицировать людей можно лишь продержав их в изоляции конкретный срок. Генетической памяти тоже нужно время. Мы проделали хорошую работу, нынешние люди — это идеальные рабы. Планетарный трест вполне доволен нами. С удовольствием послушаем о ваших достижениях.

— То есть вы скрываете от живущих здесь людей, что они — экспериментальные образцы? — мотнул головой Реций.

— Разумеется, — недоумённо заморгал генерал-майор, а я незаметно ткнул Реция локтем в бок, чтоб тот перестал задавать глупые вопросы.

— Они здесь рождены, — равнодушно пожал плечами Толь, продолжая беседу, — уже какое по счёту поколение. Они никогда не были за пределами антарктической базы и пребывают в полной уверенности, что там, за ледяной стеной, мира просто не существует. Для них придумана сказка о крае земли, о единственном континенте, вокруг которого только вода и больше ничего. Система координат у них совершенно иная, мировоззрение, информация о космосе, звёздах, физических явлениях и человеческих возможностях...

— Что же, и никто не захотел доплыть до этого края земли? — усмехнулся Реций, игнорируя моё предостережение.

— Бывает, что появляются упёртые смельчаки. Как правило, это одиночные путешественники. Обычно они пропадают без вести, как только встречаются с первым кордоном, — растянув слюнявые губы в хищной улыбке, поведал нам Толь-в-кубе. — Но мы планомерно снаряжаем официальные научные экспедиции, которые благополучно проплывают там, где нам нужно, пользуясь нашей системой координат и хитроумно изготовленными навигационными приборами, непогрешимость которых никто никогда не оспаривает, и эти научные экспедиции благополучно возвращаются с разрешёнными данными о «крае» земли. После таких экспедиций общественность ещё много десятков лет подряд смакует «достоверные факты». Учёные рьяно спорят между собой, основываясь на ложных сведениях, пишут тонны диссертаций, вносят поправки в справочники и учебные пособия, развивают свою «науку», реально сражаются за неё, даже гибнут, ломают себе судьбы. Выстроенный магнитный купол «правильно» искажает показания приборов, и у людей не возникает никаких сомнений. В конце концов, всё это помогает выживать не только нам, но и самим рабам.

— И несогласных не существует?

— Очень маленький процент. Люди, отрицающие официальную доктрину, обычно сажаются в психлечебницу, запугиваются или сразу же устраняются, если их доводы слишком хорошо аргументированы. У нас минимум несогласных — ровно столько, сколько требуется для демократии. Разумеется, оппоненты все под строгим контролем и действуют согласно разработанному плану.

На этой торжественной ноте мы подъехали к конечной станции. На платформе нас тут же подвергли повторному осмотру врачей с какими-то человеческими игрушками по типу наших нефилимских СТОРМ-скопов, позволяющих не только считывать всю информацию о физическом и психическом здоровье, но и делать ближайшие прогнозы о состоянии организма.

Найдя нашу троицу вполне здоровой и адекватной, врачи с чувством выполненного долга отпустили нас обратно к заботливому Толику, а уж он поспешил представить нас правящей элите этой сверхсекретной антарктической базы. Арь этому крайне обрадовался, так как дальнейшее знакомство происходило за обеденным столом в одном из самых роскошных залов правительственного здания, а вот ни мне, ни Рецию кусок в горло не лез. Каждый из нас думал о тех, кто остался в мире Юса, и о том, что их ожидало в ближайшие часы, если мы не вернёмся вовремя. Мне было совершенно не до еды, поэтому все мысли крутились лишь в двух направлениях: как связаться с нефилимами и позвать своих на помощь, и как здесь открывается этот чёртов портал!

Ведь если подумать, то складывалась забавная ситуация: я — нефилим, потерявший сверхъестественные способности, которые всю мою жизнь делали меня сверхсуществом. По сравнению с людьми, разумеется, а не с Высшими. Ну хорошо! Предположим, я потерял способности временно, они просто заблокировались по неизвестной мне причине, и я даже знаю, как снять эту блокировку, но чтобы добраться до того, кто поможет мне в этом, я должен выживать, словно какой-то... человек. Сказать, что меня это бесило, пугало, погружало в глубокую депрессию — это ничего не сказать! Я так надеялся на день полнолуния, а теперь всё полетело в тартарары... в прямом смысле этого слова.

— ...сообщение с Тартарой у нас непрерывное, ежедневное, — как раз вещал местный правитель по имени Богдан, — поставки, поддержка, защита...

Я не слушал его высокопарную речь и откровенное подхалимство. Во мне росла тревога, да такая, что ещё немного — и руки затряслись бы.

«Да что со мной?! — рассердился я на самого себя. — Откуда эта паника? Похоже не ментальную атаку. Возьми себя в руки, ты обязан всё выяснить в максимально короткий срок и вернуться к Юсу, убить мерзавца, поставить на пост правителя Реция, забрать Акаду и рвануть обратно. Упустишь полнолуние — застрянешь там надолго...» — придумал я план дальнейших действий и вскинул руку, останавливая словесный понос Богдана:

— Можно я перейду уже к тревожной для нашей группы теме? Как нам попасть обратно? Нас ведь ждут с докладом. Они же не знают, как завершилась дипмиссия и состоялся ли контакт, достигнуты ли договорённости. Это очень важная информация. Если сообщение между нашими измерениями вновь наладится, то и планетарный трест будет в восторге. Мне бы хотелось переговорить с их представителем, сообщить о нашем «карманном» положении в подслое...

— О, не сомневайся, они уже в курсе, что контакт состоялся! — услышал я знакомый голос.

Холодея, я медленно повернул одеревеневшую шею. Там, на пороге входа в зал, по-хозяйски распахнув золочёные двери, стоял сияющий своей обворожительной улыбкой... Лучезар.

Сердцем Земли, сердцем Небес...

Когда-то давно отец сказал мне: «Не доверяй никому и ничему в этом мире, ибо даже собственная тень предаст тебя, как только исчезнет последний луч света». И почему я не послушал интуицию в самом начале, когда Лучезар запретил распространяться на тему моего путешествия и поиска трофея?! Ведь я думал об этом, знал, что на самом деле ректор — подлый и коварный тип, но почему-то понадеялся, что меня это не коснётся... Да, все так всегда и думают: «Меня это точно не коснётся!» и получают по полной программе.