Кощег
Шрифт:
— Туда?
Шиликун завис над входом, рукой указал в глубину, пропищал что-то.
— Да помню я, помню, — проворчал Кощег. — Одна ночь, не больше.
Он подошел и принялся развязывать хитрый узел, все еще скреплявший веревку у Златы на поясе. Пальцы столь споро двигались, что она и не заметила секрета узла, а Кощег отступил от нее, первым вошел в пещеру и рухнул у дальней стены. Злата за ним вошла и тоже у каменной стены присела. Ей были безразличны холод камня, отсутствие огня. К тому ж и не казалось здесь холодно, а может, она слишком устала, чтобы чувствовать. Веки закрылись сами собой.
Она
Она потянулась и подумала, что утро еще не наступило раз по-прежнему темно. Приоткрыла веки. Все верно, темно, но оно и понятно: вряд ли в пещеру проникали солнечные лучи. А еще позже наконец сообразила, кто именно согревал ее ночью. Кощег и теперь лежал рядом, укрыв плащом и ее и себя.
По пещере блуждали тени, неярко светились капи: некоторые с потолка свисали, иные из пола вырастали. Первые распространяли прозрачно-малиновый, а другие — бирюзовый свет. Странно, вчера Злата ничего подобного не заметила. И звонкого журчания не слышала тоже. В углу прямо из камня бил родник, и только теперь Злата вспомнила, как сильно хочет пить. Причем именно эту водицу.
Осторожно, стараясь не разбудить Кощега и самой о капь не пораниться, Злата вылезла из-под плаща. Места в пещере оказалось меньше, чем вчера запомнила. Уж было протянула руку к воде и тотчас отдернула, даже раньше, чем чей-то ровный беспристрастный голос произнес:
— Не тронь.
Злата прищурилась. В стене, противоположной ко входу, имелся темный лаз. Небольшой и немалый, Злата, вероятно, могла бы пройти по нему, слегка согнувшись. Голос слышался оттуда и, если присмотреться, в глубине угадывалось шевеление.
Забыв о вожделенной влаге, Злата вглядывалась в темноту, судорожно вцепившись в рукоять меча, а оттуда медленно и неумолимо выползала женщина-змея, змеелюдка как таковых называли. Тело человеческое продолжалось до пояса, далее змеиная чешуя ноги скрывала, превращаясь в длинный змеиный хвост. Лицо чудища казалось безупречно-красивым. Волосы струились по плечам золотистым тяжелым облаком, очи в темноте горели фиолетовым огнем с перламутровой поволокой, яхонтовые губы улыбались.
— Плохая это вода, девица, — произнесла змеелюдка низким глубоким голосом, — в перстне, который на пальце носишь, всего капля ее хранится, а дел ты им натворить можешь… ой как много, коли отравишь, кого задумала.
Злата прямо поглядела на чудище.
— Что тебе известно об этом?
— А ничего, — змеелюдка тихо и шипяще рассмеялась.
«Смеется? — удивилась Злата. — Выходит, не нежить? А у нас сказывали будто умершие от змеиного укуса в такое перерождаются».
— Наши младшие братья и сестры всюду по травам шуршат, все запоминают, потом вести на хвостах приносят нам.
— И чего тебе надобно? — с подозрением спросила Злата.
— Да вот, уберечь тебя хотела.
— Благодарю. И только?
— И только. Мне даже неважно погубишь ты Кощея или нет. Я даже приближаться не собираюсь ни к себе, ни, тем более, к нему.
Злата кивнула, отступила от ручья и вскрикнула. Задела локтем капь, а та заискрила золочеными искрами.
—
Да что происходит?! — воскликнула она. — Только вчера пещера другой виделась.— Пещера? — змеелюдка покачала головой. — С чего ты решила будто это камень безмозглый? Вас ведь мошка привела?
Злата кивнула.
— В безопасное место.
Змеелюдка осклабилась и попробовала подползти ближе. Злата немедленно выхватила меч.
— А обращаться-то умеешь, не порежешься? — оскал стал шире. Вполне удалось рассмотреть длинные слегка загнутые клыки.
Змеелюдка снова приблизилась и немедленно отпрянула. Злата отсекла у нее клок волос, но чудище этого будто не заметила.
— Вижу, умеешь. Не как Кощей, с ним играть я не решилась бы, но все-таки неплохо. Видно, не дуреха безмозглая, всю жизнь прожившая у родичей за пазухой. Что ж… подожду.
— Чего?
В этот момент Кощег пошевелился и сел, тотчас ударился о капь головой, вызвав щипение и искры.
Змеелюдка вновь расхохоталась.
— Я думаю, кто мне спать мешает, а это всего лишь червячишко выполз, — заметил наконец ее Кощег, огляделся и немедленно встал рядом со Златой, а затем заслонил собственным телом.
— Что ж ты так неласково? — проговорила змеелюдка. — Я ж пока ничего плохого вам не делала.
— И не сделаешь, — ответил Кощег. — Ты же падаль жрешь, самой напасть — кишка тонка.
Змеелюдка зашипела. Кощегу же с виду до нее никакого дела не было. Он медленно обернулся, красноречиво поглядел на меч в руках Златы и рассыпавшиеся по полу пещеры золотые волосы. Цокнул языком.
— Убери меч, девица. — Кощег стоял, прикрывая Злату от змеелюдки. В таком положении меч действительно лишь мешал. — Ничего эта пиявка нам не сделает. Она лишь ждать горазда да зубы заговаривать, но нам уже пора.
Он начал медленно отступать к выходу, подталкивая к нему и Злату. Та поначалу хотела спросить, что за пещера такая, затем посмотрела на вострый, как кромка меча, порожек из пола поднимавшийся, на капь, сверху опускавшуюся, и тотчас расхотелось ей языком чесать. Кинулась она к выходу, с удивлением уставилась на стремительно удалявшуюся траву и немедленно прыгнула. Лишь оказавшись на земле задрала голову и, наконец, увидала где… вернее, в чем провела сегодняшнюю ночь.
Не одинокая скала с пещерой то была, а клюв громадного желвеца, которого люди в краях, где те обитают, черепахами кличут. Теперь чудище медленно… очень медленно и плавно поднималось на столбы-ноги. Холм, поросший травой и кустарником, оказался панцирем. Кажется, на самой вершине стояла изба ветхая, и кто жил в ней узнавать Злата не имела никакого желания.
Но где ее провожатый? Почему все еще в клюве жуткой чуды-юды?
— Кощег! — закричала Злата, нисколько не боясь привлечь внимание обитателей здешних краев. Все неважным показалось в сравнении с тем, что молодец не успеет вылезти, пока клюв желвеца не закрылся.
Желвец… ну надо же. Некоторые заморские чудаки утверждали будто мир — вовсе не яблоко, в море-окияне плавающее, а блин на блюде, стоящем на четырех элефандилах, те же в свою очередь — на огромном желвеце. Хотя… видя эдакое чудо-юдо неудивительны теперь были Злате эдакие байки.
Вдруг затрясся желвец, замотал каменной башкой… мордой… клювом… — Злата уж запуталась как звать следует — и выплюнул что-то. Вернее, кого-то.
Со всех ног Злата бросилась к лежащему ничком в траве Кощегу. Тот на зов не откликался и не шевелился. Ухватив за плечо, попробовала перевернуть и…