Кошак

Мы подошли почти к самому берегу. Водная гладь серебрилась в дневном свете, бликуя и завораживая. После непроглядных чащоб, где до земли доставали лишь редкие залётные лучики, озеро смотрелось особенно завлекательно и казалось жемчужиной в блеклой зелёной оправе листвы. Всей листвы предыдущих двадцати девяти километров пересечённой местности. До боли захотелось выйти на берег, окунуться в разлитое в воздухе солнечное тепло… Почувствовать стопой ноги упругую серебрящуюся гладь… Мы оторвались от созерцания одновременно, и, поймав мой взгляд и пройдясь ладонью по моей щеке, спутница заговорила.

— В общем так, Кошак, придётся нам с тобой опять расстаться. Не потянут сёстры боя на открытой местности. Нас всего трое осталось…

Эсси хотела ещё что-то сказать, но в этот момент произошло нечто, чего за всё время охоты мне наблюдать не приходилось. С неба, прямо на водную гладь озера, рухнул десантный катер. И не какой-то там стайный, а самый что ни на есть настоящий, из «тяжёлого» арсенала, созданный для прорыва планетарных укреплений. Такой сам по себе — немаленькая сила. Если на скорости врежется в бункер или ещё куда — мало никому не покажется. Броня у него просто запредельной прочности, плюс, она не навесная, а составляет единый слитный каркас. Железистый астероид, и тот мягким покажется… И вот такая дура обрушивается практически к нашим ногам — какого-то десятка метров не хватило, чтобы впечатать в землю и наши тушки. А внутри уже готовятся к высадке валькирии, своим «голым» видом диссонируя с мощью брони породившего их аппарата.

— Да вы не охренели, сёстры?!.
– только и смогла выдавить ошеломлённая метиллия. — Столько тащиться по этому лесу, чтобы какие-то суки припёрлись на всё готовенькое?..

И столько отчаянной обиды было в голосе девочки, столько экспрессии, что я просто не смог остаться в стороне. Если уж многоопытная метиллия начинает рефлексировать… то пиши пропало. Кошки сгрудились на десантной аппарели, ощетинившись во все стороны лучевыми винтовками, корабль за их спинами сиротливо висел над водой, никак больше не проявляя вовне свою убийственную мощь. Но даже сам факт появления на финишной прямой свеженьких, только-только из удобного нутра десантного аппарата валькирий бил диссонансом по восприятию. Несправедливо. Необдуманно. Неправильно.

Едва последняя мысль вспыхнула в сознании, как я ударил. Мощный кораблик швырнуло в заросли на другой стороне озера, девчонки кеглями посыпались в воду, а из недр живущего своей жизнью леса исторгся слитный клич: «Бей кошек драных! Ни одна не уйдёт!» Эсси рядом со мной подобралась, вскинула винтовку… но я с силой сжал её плечо, ещё и тряхнул для верности.

— Пошли, кошка! Здесь сейчас будет жарко! В этой свалке — ваш единственный шанс «довести» меня до черты! Я постараюсь прикрыть!

Вот за что люблю валькирий, так это за быстроту принятия решений. Секунду назад она встопорщилась готовностью надрать хвосты каким-то выскочкам, а теперь сама хватает меня за руку и тащит прочь от озера. Дошло. Почти мгновенно. Главное было переключить — а там сама дозрела. Всё же опыт даёт о себе знать именно в таких, импровизированных, незапланированных поступках. Способность к импровизации не на пустом месте возникает. И мы побежали что есть духу — вперёд, по кромке озера, и дальше, по полю, к уже маячившей финишной черте…

Первые выстрелы прилетели, когда до цели оставалось не больше пятисот метров. Бежавшая чуть впереди Эсси тут же сместилась под защиту моего тела, а я на инстинктах постарался максимально увеличить безопасную зону перед собой, для чего стал пошире махать локтями при беге. Помогло. Почти все последующие попадания пришлись на мои собственные поля, однако и кошки в лесу очухались. Быстро переключаться умела не только моя спутница, а уж навыков стрельбы валькириям было не занимать. Спасало кошку только моё феноменальное чутьё на колебания энергий. Не думая, почти рефлекторно, я метался из стороны в сторону, смещался корпусом, буквально извивался всем телом — со стороны казалось, я выполняю какой-то дикий первобытный танец. Но он работал, так что смеяться было особо некому. Напротив, всё больше и больше валькирий переключались на нашу пару, и интенсивность огня всё нарастала.

В какой-то момент бегущая под моей защитой метиллия коротко выругалась: кто-то особенно шустрый из её сестричек попал в ногу. Пока только ранение, защитная система не спешила засчитывать убийство. Но сколько таких ранений можно получить без последствий? Ведь когда-то их количество перевалит за критическую черту. До нашей же финишной черты оставалось ещё сто тридцать метров, и расстояние продолжало быстро сокращаться. Одновременно росло противодействие. Уже все кошки вывалились из леса, и теперь палили — кто с колена, кто стоя, а кто-то и на бегу.

За нами уже гнались не менее двух десятков валькирий, и именно они представляли сейчас наибольшую опасность. Не столько даже тем, что догонят — это вряд ли! — сколько их изощрённым маневрированием. Девочки умудрялись смещаться по самым неудобным для меня векторам, а кое-кто из них уже начинал выполнять дуговой охват, так что вектора стрельбы продолжали смещаться не в нашу с Эсси пользу. Защищать бегущую впереди кошку становилось всё сложней. Ситуация всё больше выходила из-под контроля. Мучительно хотелось расширить зону охвата моих собственных полей хотя бы на полтора метра вокруг, и тогда проблема с защитой Эсси решилась бы сама собой, но нельзя. Не поймут валькирии. Слишком уж явный дисбаланс в энергетических возможностях меня, как мечника, и моих загонщиц, лишённых тяжёлого вооружения.

Кошка зашипела. В неё опять попали. Граница возможностей условного защитного поля вновь просела. Сколько ещё? Одно или два попадания? Эсси ведь и до того вела чрезвычайно активную игру, не отсиживалась по кушарям, как некоторые. Будет обидно, если такая отвязная девчонка «погибнет» у самой финишной черты… Она куда больше других заслужила сегодня главный приз. И ведь до конца оставалось каких-то жалких семьдесят пять метров!

Словно реагируя на невысказанную мольбу, мироздание ответило резким изменением энергетической картины мира. Нет, напряжённость полей сзади не стала ниже — они просто перестали выплёвывать в нашу сторону свои смертоносные отростки. Вместо этого отростки переплелись в отчаянном противостоянии там, где они были сосредоточены. Я не удержался, оглянулся. До того за нами гналось двадцать три кошки. Ещё несколько десятков стояли у кромки леса и палили оттуда. Не стоит забывать, что даже если бы они общими усилиями «убили» Эсси, вопрос, кто меня возьмёт на щит, оставался открытым, и из леса его не решишь при всём желании. Кто-то должен был меня перехватить. Но тогда вообще все вырвавшиеся вперёд претендентки на руку «кошачьего принца» оказывались потенциальными соперницами. В итоге в стане наших противниц царило напряжение едва ли не большее, чем жило в наших с метиллией душах. И этим не преминули воспользоваться «выжившие» товарки Эсси.

Они прямо из леса принялись отстреливать не нас, а бегущих за нами и оттого особенно уязвимых с тыла кошек. И тут же психологическая плотина, до того удерживаемая лишь видимостью совместных действий, оказалась прорвана. В стане врага началась если не паника, то состояние, близкое к ней. Все стреляли во всех, наши преследовательницы вспыхивали красным одна за другой, а уж что творилось у кромки леса… Воистину, смешались в кучу кошки, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой… Ну, может и не тысячи… Всего в игре участвовало чуть больше ста кошек. Тринадцать стай, сто тридцать валькирий, но из этого количества нужно вычесть нашу стаю, всех старших, взять погрешность на неполный состав некоторых стай, а равно на некоторых уникумов, не пожелавших участвовать в веселье из-за занятости. Плюс, несколько десятков выбывших ещё на подступах к озеру, и почти полностью выбитый состав свежей стаи, прибывшей на катере к самой черте. Не так уж и много. Но зато оставшиеся палили от души, демонстрируя высочайшую плотность огня. Правда, на выходе у них получался не слитный вой, а, скорее, слитный писк… Импульсные винтовки — не пушки, там выть особо нечему. В общем, писк стоял прямо-таки натурально кошачий. Или мышиный.

Под аккомпанемент пищащих трелей и завываний мы с ошарашенной Эсси и пересекли вожделенную черту. Ещё не до конца пришедшая в себя после напряжённого забега кошка тут же полезла целоваться.

Мы пересекли незримую черту, отделяющую поле боя от мирной зоны, но вместо спокойствия и умиротворения на меня тут же обрушился целый эмоциональный шквал. Линия линией, но не стоит забывать, что она — лишь веха для тех, кто её начертал. Она — часть некоего социального процесса, лишь обозначающая его даже не пространственные, а временные границы. Условные границы. Всё это я ощутил буквально на собственной шкуре. Пусть не драной, но… Пока не драной — а именно к этому всё и шло.