Кошка Белого Графа

В глазах Даниша прыгали солнечные зайчики. Добродушное веселье – ничего больше.

И правда, не дело графу проявлять интерес к «крестьянке».

– Никогда не встречал оборотней, которые становились бы снежными кошками, – добавил он.

– Я не снежная, не белая и не пушистая. Я была чернее сажи, и дома меня звали Ночкой.

Признаться, я скучала по своей родной шубке, и во дворце она была бы сподручнее.

– Чернее сажи? – удивился граф. – Покажи.

– Как? – растерялась я, почти ожидая, что он, как Кавалер, потребует: «Чувствуй в меня!»

Но граф сказал:

– Богиня поделилась с тобой частицей дара, а я поделюсь силой. Позволишь?

Он взял мою ладонь, и я ощутила тепло и твердость его рук так, словно мы оба были здесь во плоти. Щекам стало горячо.

– Представь, что видишь себя во сне. Попробуй. Здесь, в ловушке, это легко даже необученному человеку. Нужно лишь дать волю воображению.

Граф стоял сбоку, совсем близко, направляя мою руку – в пальцах струилось тепло, а кончики, наоборот, покалывало морозными иглами. Я не знала, что делать, и просто вспомнила свое отражение в зеркале – гибкий черный силуэт с атласно блестящей шерсткой. Потом представила, как бегу от домика с расписными ставнями к елкам в белых шалях…

И это случилось! Из снега слепилась кошка и потрусила по свежей пороше, на ходу окрасившись в темный цвет.

В душе вспыхнул детский восторг…

– Тоже очень красивая, – вежливо заметил граф.

– Но не такая, как на самом деле!

Теперь я увидела свое творение его глазами: комковатое тело, скорее коричнево-серое, чем черное – уродец, да и только. И почему-то ощутила жгучую обиду. Я хотела показать ему другую Карин. Хотела… понравиться? Глупость какая!

Я отняла руку, и кошка рассыпалась снежной пылью.

Что вообще на меня нашло?..

В сказочной ловушке все было как всегда. Стеклянная синева над головой, теплый снег под ногами, белые хлопья, тающие в воздухе. И я вроде них: вишу между небом и землей, между былью и небылью – то ли живу, то ли снюсь сама себе, а время между тем идет. Еще неделя-другая, и мое тело будет не вернуть.

– Ваше сиятельство, она здесь! – выпалила я. – Ведьма, которая меня околдовала. Помните?

И быстро пересказала Данишу подробности визита госпожи Хьяри к ее величеству.

– Зелья от мигрени, – он нахмурился. – Ты уверена, что это та самая колдунья?

Еще бы мне не быть уверенной!

Рауд Даниш ненадолго задумался.

– Я выясню о ней что смогу. А для тебя поручение остается прежним. Приглядывай за Камелией и принцем Фьюго. Герцога Клогг-Скраппа тоже из виду не выпускай. И постарайся ни во что не впутаться. На днях я зайду за тобой. Прогуляемся в город.

– Зачем? – спросила я.

– Ты же хотела встретиться с моим наставником.

Глава 17, в которой граф занимается своими делами, а я умудряюсь шпионить, сидя под замком

Появление Белого Графа на заседании Королевского Собрания произвело действие разорвавшегося заряда с картечью. Альрику даже сделалось смешно – советники всех рангов, министры, посланцы наместников провинций всполошились, как кумушки:

– Граф, наконец-то!

– Что с вами? Вы здоровы?

– Вы сможете обуздать зиму?

– У вас такой летний вид, – обескураженно протянул бургомистр Альготы.

Он как раз жаловался, что людей для расчистки улиц по-прежнему не хватает, а в лавках опять перебои с хлебом – два состава с зерном и мукой застряли в снегах под Кибинском, санный обоз из Грельса заплутал близ Тихейского леса. Министр путей сообщения тут же поспешил обвинить магов зимы, не расчистивших дороги. Глава департамента магического обеспечения заявил, что его люди и так спят по четыре часа в сутки, доводя себя до истощения.

– Нельзя требовать от рядовых магов того, что под силу лишь владыке стихий! – с чувством закончил он.

Три десятка взглядов обратились к Рауду Данишу, занявшему свое место за длинным ореховым столом, и в каж- дом читался немой вопрос, в каждом теплилась на- дежда.

Никто не бросил графу открытого упрека. Все помнили, что случилось с его младшим братом, видели, как Даниш ходил за Альриком по пятам, как графиня, его мать, падала королю в ноги. Вскоре после этого она и юный Карстен исчезли из столицы. Затем отправился в свое имение канцлер Соллен, слишком настойчиво хлопотавший за Данишей. Каждый во дворце сделал свои выводы. От придворных шакалов ничего не скроешь…

«Хоть бы волосы покрасил!» – с раздражением подумал Альрик.

Пока собрание шумело, маркиз Гаус-Ванден, владыка недр, и герцог Флоссен, владыка речных вод, хранили каменное молчание. Но сейчас, в наступившей тишине, герцог вдруг повернулся к Данишу:

– Граф, что скажете? Умилосердится ныне зима?

Флоссен был одним из немногих, кто знал, что король принял дар Белого Графа. Он, Гаус-Ванден и еще десяток человек, но тех не было сейчас в зале заседаний. Болли не в счет.

«Что же ты провоцируешь его, мерзавец?» – разозлился Альрик.

Даниш клялся молчать, все осведомленные клялись. Однако слухи множились, будто крысы, разбегаясь по дворцу, и, как ему доносили, уже просочились в город. Может, Флоссен их и распускает?

– Как знать, – загадочно отозвался Даниш.

Несмотря на медные вихры и веснушки на носу, он был сама зима – строг, холоден. Не отводил глаз, не признавал за собой вины, тем самым возлагая ее на Альрика.

– Уверен, после Ночи Всех Богов многое изменится, – добавил он. – Так или иначе.

Альрик стиснул зубы. Так или иначе?

Болли со своего места во втором ряду, без права голоса, склонился к уху распорядителя. Тот вскинул голову и откашлялся:

– Если позволите, ваше величество… Господа, не пора ли сделать перерыв?

Зал заседаний являл собой особенный шедевр древних зодчих. Стены его были устланы редким мхом-разноцветом, который рос на склонах Северных гор и больше, насколько известно, нигде не встречался. Его листочки, похожие на чешуйки, меняли цвет под влиянием тепла, холода, ветра, влаги и прочих внешних условий. Древние превратили живой покров стен в мозаичные картины. В последующие века маги растений не раз переиначивали изображения по вкусу своих королей, если короли готовы были поддержать их дарованной богами силой.