Кошка в сапожках и маркиз Людоед

Когда гостьи ушли, Лоис подтвердила, что хозяина нет дома, и госпожи Броссар тоже нет – отпросилась домой по каким-то причинам, и придёт только завтра утром.

– Наверное, это потому что заболела барышня Надин, - сказала я, сочувственно качая головой. – Мы с Марлен просто обязаны навестить её и спросить о здоровье. К тому же, завтра у нас будет много гостей, мадам Лоис, и надо купить ещё чернослива, потому что одного торта на всех не хватит.

– Много гостей?! – переполошилась кухарка. – Разве не барышня Миттеран?..

– Много, очень много гостей, - подтвердила я с самым серьёзным видом. – Так что нам понадобятся чай, свежие сливки и сладости в неограниченных количествах. И ещё мне кажется, что придётся накрывать стол. За маленьким столиком мы все не поместимся.

– Небеса святые, - пробормотала Лоис, морща лоб и мысленно что-то прикидывая. – Давно у нас не было гостей… Вы ведь всё равно пойдёте в аптеку за черносливом, барышня? Скажите тогда ещё, чтобы мастер Ферет срочно прислал ванили, корицы, липового мёда и коричневого сахара. Пусть пришлёт сегодня же и запишет расходы.

– Сделаю обязательно, - заверила я её, очень довольная. – Если милорд Огрест вернётся раньше нас, скажите, чтобы не беспокоился о Марлен – она со мной и ничего не случится. Месье Планеля не беспокойте, мы прекрасно прогуляемся на своих двоих.

Лоис посмотрела на меня несколько неуверенно, но возражать не стала, и мы с Марлен вскоре шли по заснеженным улицам, держась за руки и глазея по сторонам, а я несла плетёную корзинку, в которой лежала половинка «Винартерты», укрытая белой салфеткой.

Похолодало, и теперь было не так скользко, зато ноги у меня сразу замёрзли – красные сапожки, и правда, были в Шанталь-де-нэж не по погоде. Хорошо ещё, что аптека находилась недалеко, и госпожа Броссар, как объяснила мне Лоис, жила на соседней улице.

Мы купили чернослив, чтобы сегодня же вечером сделать ещё один торт, передали мастеру Ферету заказ, получили в подарок по два лакричных леденца и отправились навестить заболевшую Надин. Она сама открыла нам дверь и выглядела очень неплохо для больной.

– Добрый день, - сказала я, приветливо. – Мы узнали от Дайаны, что вы не слишком хорошо себя чувствуете и потому не смогли прийти сегодня в замок.

Надин улыбнулась уголками губ, и я сразу поняла, что не ошиблась – совсем не болезнь была тут причиной.

– Но вижу, что с вами уже всё хорошо, - продолжала я, - поэтому Марлен будет очень рада, если завтра вы придёте к нам в гости. Мы репетируем в одиннадцать часов, а потом выпьем чаю со сладостями. Госпожа Броссар дома?

– Входите, - спохватилась Надин, пропуская нас в прихожую. – Бонна ушла в лавку, но скоро придёт.

– Бонна? – переспросила я, разматывая шаль, в которую была по уши закутана Марлен.

– Сестра, - пояснила Надин, смущённо. – Жозефина. Она старше и вырастила меня, я всегда звала её бонной - нянюшкой.

– Понимаю, - я сняла пальто и шапку, и мы с Марлен прошли в небольшую гостиную, где жарко горел камин. – Госпожа Броссар заботилась о вас с детства?

– С младенчества. Она старше меня на шестнадцать лет, - ответила девушка, пододвигая к камину стулья. – Садитесь поближе к огню, вы замёрзли, наверное. В таких сапожках у нас не ходят, - она опять позволила себе улыбнуться – быстро, неловко, словно стеснялась своей улыбки. – Хотите чаю?

– Не откажемся, - ответила я и за себя, и за Марлен. – И ещё мы принесли очень вкусный торт. Надеюсь, он понравится и вам, и госпоже Броссар.

Пока Надин заваривала чай и разрезала торт на куски, я весело болтала, держа Марлен на коленях:

– Вообще-то, мы пришли ещё вот по какому поводу… Марлен нужен тамбурин. Вы не знаете, у кого можно его взять? В нашем оркестре просто необходим тамбурин, а у малютки – прекрасное чувство ритма!

Надин тут же вспомнила трёх или четырёх подруг, у которых можно было взять этот маленький барабанчик со струнами, и согласилась сегодня же сходить к ним, чтобы попросить музыкальный инструмент.

– Уверена, они не откажут племяннице месье маркиза, - увлечённо говорила я, - и сами могут поучаствовать. Кстати, я была удивлена, что многие не захотели прийти сегодня в замок, а ведь было так много желающих…

– Боюсь, кое-кому это не понравится, - уклончиво сказала Надин, разливая чай.

– Месье маркизу? – невинно переспросила я. – Нет, он согласился, и будет рад видеть гостей. Барышня Миттеран поговорила с ним, и дело сделано.

– Да, Дайана умеет убеждать, - пробормотала девушка.

– Поэтому завтра мы ждём всех, кто захочет музицировать, - я широко улыбнулась и взяла чашку, отпивая глоток. – Чудесный чай! Я сразу согрелась.

Чтобы Марлен не заскучала, ей отдали корзинку для рукоделий, и девочка тут же занялась лентами, блестящими пуговицами и бархатными лоскутками, напевая ту самую песенку, которую мы разучивали утром.

– Она очень изменилась, - вполголоса сказала Надин. – Никогда не видела её такой спокойной и радостной.

– Думаю, тут во многом – заслуга вашей сестры, - заметила я.

– Бонна очень любит Марлен, - согласилась Надин, - и очень беспокоится за неё… - тут она замолчала и совсем смутилась.

– Беспокоится, потому что я появилась рядом? – мягко поинтересовалась я. – Вы тоже считаете, что я могу навредить девочке?

– Нет, что вы, - Надин испуганно вскинула на меня глаза. – Я уверена, что у вас только добрые побуждения…

– Но?.. – подсказала я, потому что она опять замолчала.

– У нас совсем другой город, не как столица, - Надин заговорила вдруг ровно и без запинки, словно читала книгу. – Эта земля слишком сурова, чтобы дарить радость. Здесь надо выживать, быть сильным и уповать на волю небес. Наша жизнь нелегка, и нам некогда веселиться. А вы… вы пришли из другого мира. Вы не знаете что такое нужда, холод, голод. Вы привыкли жить легко, поэтому везде видите только хорошее. Но жизнь – она гораздо сложнее, поэтому нельзя относиться к ней легкомысленно.

– Что за странные рассуждения, - я не удержалась и передёрнула плечами. – Смех и радость для того и даны небесами, чтобы мы не унывали и становились сильнее перед жизненными трудностями. И вы не знаете моей жизни, чтобы говорить обо мне такое. Уверяю, мне известно о трудностях не понаслышке.

– Простите, - сказала она искренне, - но по вам видно, что вы далеки от нас.

– Ох уж эти красные сапоги! – я картинно схватилась за сердце.

Марлен хихикнула, и Надин засмеялась вместе с ней – сначала тихо и несмело, потом громче.