Кошка в сапожках и маркиз Людоед

– Если вы обо мне, то колени не видны, - сказала я. – Не преувеличивайте.

Она вздохнула и взяла ложечку, отломила маленький кусочек торта и попробовала. Я незаметно следила за ней. Не так просто волшебная книга посоветовала мне приготовить «Винартерту». Что же за секрет в этом торте?

Госпожа Броссар медленно пережёвывала первый кусочек, проглотила, а потом коротко сказала:

– Вкусно.

Марлен уже расправилась со своим куском, и я положила ей ещё.

– Очень вкусно, - повторила госпожа Броссар. – И вкус совершенно тот же. Спасибо.

– Вы уже пробовали «Винартерту»? – поинтересовалась я осторожно.

– Да, - ответила она, глядя задумчиво на бело-чёрный полосатый разрез. – Такой торт привозил мой несостоявшийся жених на нашу помолвку.

– Понятно, - сказала я, потому что надо было что-то сказать.

– Мне надо извиниться перед вами, барыня Ботэ, - госпожа Броссар покрутила ложечку, а потом отломила ещё кусочек торта. – Я решила, что вы насмехаетесь надо мной. Но вы ведь ничего не знаете. А это, - она вздохнула, - это – всего лишь торт. Ничего больше.

Марлен следила за нами округлившимися глазами, и я незаметно сделала ей знак молчать и сказала:

– Если вы о господине Гаспаре, то мне уже всё рассказали. Но я, действительно, не знала, что торт напомнит вам об этом человеке.

– О мерзавце, - ровным тоном поправила меня госпожа Броссар. – Вы же любите говорить правду в глаза, так и сейчас не стесняйтесь.

– Ещё чаю? – предложила я, промолчав насчёт моей любви к правде.

Совершенно неожиданно я получила извинения, почти нормальный разговор от госпожи Броссар, да ещё и комплимент насчёт моего правдолюбия, и мне стало немного совестно.

– Наливайте, - согласилась она, и я снова наполнила её чашку. – Пусть Гаспар оказался предателем и лжецом, - продолжала госпожа Броссар, - это не повод отказываться от такого торта.

– Возможно, лучше не высказываться так категорично при ребёнке? – сказала я углом рта.

– Пусть слушает, - заявила госпожа Броссар. – Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. И вам тоже, барышня Ботэ. Девицы любят придумывать то, чего нет, а потом долго лечат разбитое сердечко.

– Мне жаль, что подобное произошло с вами, - я чувствовала себя охотником, который шёл по звериному следу с рогатиной наготове, - но, возможно, у господина Гаспара были какие-то причины…

– Причины? – фыркнула госпожа Броссар. – Конечно были. Эта Коломбина из погорелого театра!

– Говорят, он пропал после определённых событий, - сказала я, кашлянув и многозначительно посмотрев в сторону Марлен, которая ложкой выскребала с тарелки остатки «Полосатой леди».

– Сплетни, - безоговорочно отмела мой довод госпожа Броссар. – Не слушайте никого, юная барышня. Знаю я, о чём болтают в этом городке. Милорд Огрест ни в чём не виноват. Доктор Каннинг уехал на побережье, что бы там ни говорили. Жив-здоров, в прошлом году писал милорду, просил денег на новый врачебный кабинет. Совсем не совести у человека! Бросил нас на этого Ферета, а потом как ни в чём ни бывало – вложитесь в выгодное дело, милорд.

– И правда, странно, - поддакнула я.

Меня так и подмывало расспросить, почему ей не нравился Ферет, но при Марлен я постеснялась задавать такие вопросы. Но если госпожа Броссар переменится ко мне, то можно будет расспросить её позже.

– Не странно, а бессовестно, - сказала она. – Но он хотя бы уехал, как человек – передал свои дела, оставил лекарства, а этот Гаспар… - она как выплюнула его имя. – Сбежал ночью, тайком. Обманщик и вор.

– Он был аптекарем? – подбросила я невинный вопросик.

– Был, - госпожа Броссар так же, как Марлен, ложечкой подобрала с тарелки остатки торта. – Да сплыл.

– Мне жаль, - я от души посочувствовала ей. – Ещё торта?

– Почему нет?
– она протянула тарелку.

Я подливала ещё чаю, когда вернулась Надин в компании аптекаря Ферета. Он нёс свой медицинский чемоданчик, но увидев нас за столом, поставил чемоданчик у порога.

– Смотрю, тревога была ложной? – пошутил аптекарь, снимая шапку и кланяясь.

– Мне уже лучше, - с важным достоинством ответила госпожа Броссар. – Немного закружилась голова. Надин зря привела вас.

– Я сам вызвался, - возразил Ферет, снимая полушубок и передавая его Надин. – Позвольте, проверю пульс?

– Проверяйте, - проворчала госпожа Броссар, расстёгивая пуговку на рукаве.

Подставив стул аптекарю, я отошла к Надин, пока Ферет выслушивал пульс, а потом вглядывался в зрачки госпожи Броссар.

– Ей, правда, лучше, - сказала я Надин шёпотом. – С аппетитом покушала, выпила чаю – и совсем пришла в себя.

– Я так испугалась, - тоже шёпотом ответила мне она. – И мне очень жаль, что вам пришлось выслушать… - она замялась.

– Всё в порядке, - успокоила я её. – Мы с госпожой Броссар поговорили и поняли друг друга. Произошло недоразумение.

Надин взглянула на меня с признательностью и поспешила предложить Ферету чаю и торт.

– Не откажусь! – аптекарь радостно потёр ладони. – Кто же откажется от такой красоты?

– Гостинец от барышня Ботэ, - пояснила Надин.

– Почему-то сразу об этом догадался, - Ферет с удовольствием смотрел, как Надин отрезает кусок «Полосатой леди». – В Шанталь-де-нэж не встретишь таких изысков. Такие лакомства бывают только в столице, - он попробовал торт, восторженно замычал, закатив глаза, изрёк: - Амброзия! – и заработал ложкой.

– Что с бонной, мастер? – робко спросила Надин, подливая ему чаю.

– Ничего страшного не наблюдаю, - ответил аптекарь. – Возможно, кровь бросилась в голову… Такое бывает, когда меняется погода. Потеплело…

– Потеплело? – не удержалась я от смешка.

Он посмотрел на меня с улыбкой:

– Знаете, как говорят в столице? Пошёл снег - холодно. Но в Шанталь-де-нэж знают, что когда пошёл снег – это тепло.

– Неужели? – пробормотала я.

– Нам пора возвращаться, - сказала госпожа Броссар, со звоном положив ложечку на тарелку. – Марлен, собирайся.

– Но всё же я рекомендовал бы вам покой этим вечером, - возразил Ферет. – Постель, приглушённый свет, смочить виски лавандовой водой и выпить что-нибудь для разжижения крови. Например, красного вина.

– В самом деле, госпожа Броссар, - вмешалась я. – Вы ведь всё равно отпросились на этот вечер. Почему бы вам не отдохнуть? Мы сообщим месье маркизу о вашем состоянии. Думаю, он не будет возражать, если вы останетесь дома и завтра.

– Не воображайте, что я больна, - состроила госпожа Броссар знакомую брюзгливую гримасу.