Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"
Шрифт:
Перед королём со стуком возникла миска персиков.
– Соня, ну что ты меня прямо мордой в миску?
Королева пожала плечами: 'Ой, только не надо скандалить за такие мелочи при людях', - и рядом с персиками возник виноград: две грозди чёрного, как Сонины глаза, и две грозди с янтарным отливом.
– Кушайте персики, - пригласила Соня.
– Хорошие персики, от них ещё никто не помер.
Она ушла, Быстрицкий проводил её взглядом, затем потянулся к винограду. Он отрывал янтарные виноградины, бросал в рот, раскусывал, и чавкая: 'Так за что я?.. мца-нца... Да, про шариковых уродов...
Игрец поймав на лету виноградину, сказал:
– На Терране уже услышали.
Быстрицкий пожевал пустым ртом, смутился. Взял персик, повертел его в руке и, глядя в стол:
– А что такое на Терране? Блокада...
– Вот именно, - перебил Игрец.
– Ты здесь виноград жрёшь, а там... (он стал по одной отрывать чёрные виноградины) Дирк Стрикленд убит, Одри Уэлш убита - ты же её застал в посёлке?
– Одри? Которая в том сезоне нанялась к Сабасу? Убита?
– И сам дон Сабас тоже. Том Хэдли, Дэвид, Эндрю, Алек Легран.
Игрец отрывал чёрные виноградины по одной и отправлял в рот. Сок тёрпкий.
– Алек?!
– И это только те, о ком я знаю. Про Ван Хорнов не в курсе, спаслись или нет, и что с ними сейчас, про Лауру, дочку дона Сабаса, тоже. Про твоего связного, про Ричарда...
– Дикки Мэлони? Что с ним?
– Не знаю. На Терране война, Эдик. Я не знаю, кто выжил - вертухаи зачищали посёлок с воздуха, - зато я точно знаю, что Густав Эшенден убит.
– Этот как подвернулся? Откуда ты его знаешь? Ты в курсе, что он...
'Придержи язык, Владимир Иванович, про Триаду не надо. Про то, что отправил их на 'Ковчег', не надо. Иосиф слушает, да и вообще ни к чему'.
– Да, Эдик. Теперь я в курсе, - сказал Игрец и тыльной стороной кисти отёр губы. Руку измазал красным. Виноград. Сок тёрпкий, косточки.
– Как так вышло?
– А так, Эдик. Надо было меньше крутить гешефты с тюремной администрацией. Ты думал, ты ими вертишь, а было наоборот. И даже не они тобою вертели, а... (Игрец запнулся, подумал - ладно, про это можно) вертели нами даже не они, а бозоиды. Думаешь, почему они так легко давали тебе шнырять туда-сюда по 'червоточинам'? А, Эдик? Почему?
– Ну давай уже, - буркнул Быстрицкий, вернув персик в миску.
– Поджарил меня с обеих сторон. Не тяни, подавай на стол. Почему у меня вышло с бозоидами? Из-за жёлтой пемзы?
– Плевать они хотели на пемзу. Война на Терране - их затея. Шарики в ушах землян - их затея. Аку...
– Кха! Кх-м, - сказал Циммерман.
'Виноградиной подавился? Вовремя. Про океаническую пересадочную станцию не надо'.
– А куда деваться, Эдик?
– продолжил Игрец.
– Не мы вертели тюремщиками, а бозоиды всеми нами.
– Ненавижу, - сказал Быстрицкий.
– Ненависть - месть труса за пережитый страх, - изрёк Циммерман, приглядываясь к персикам.
Быстрицкий отмахнулся:
– А, иди ты!.. Мне бояться нечего, пусть шариковые боятся. Плевал я слюной на твоих бозоидов. Что они сделают? У меня уже тут всё на мази, есть ребята.
Игрец с улыбкой:
– Ребята - это которые раздают билетики, делают гешефт на кофе и мороженным вразнос торгуют? Хорошие у тебя ребята, мороженщик
ещё по совместительству художник.– Ага, художник. Или ты скажешь, плохо он срисовал вас двоих? И это ещё не главные мои ребята, это так, ширма.
– Плохо. Терранских молокососов мы уже с тобой подставили, теперь ты хочешь подставить этих? На что ты надеешься, Эдик? Тех, с шариками, всё больше и больше.
– Хорошие персики, - вставил Циммерман, обсасывая косточку.
– Пусть их будет больше. Мы с ребятами будем делать их меньше и меньше.
– Убивать?
– Убивать придётся голыми руками, - снова вмешался Циммерман.
– Душить, забивать камнями, резать. Оружия страшней ножа на Земле нет.
– И не надо, - ответил Быстрицкий.
– Вы таки ничего не поняли? Ну хорошо, я вам скажу за наши планы. Знаете, чтобы проколоть шарик, хватит и ножа. Я подкинул ребятам идею, что если проткнуть шариковому туристу шарик, он тут же станет за нас. И чем больше их станет за нас, тем меньше будет против. Одесса у нас в кармане, ребят я собрал. Будут у меня пока тренироваться на приезжих, сколотят рабочие группы, потом я разошлю их...
– Понятно, - сказал Игрец.
– Не нравится мне это, - вмешался Иосиф, бросив на стол обглоданную персиковую косточку.
– Что-то кинодское напоминает.
– А мне это напоминает что-то земное, - сказал Игрец.
– Ничего у тебя не выйдет, Эдик.
– Почему?
– Во-первых, потому что 'Интермедии' твоя конспирация на один зуб, достаточно одного шарикового туриста, вернувшегося из Одессы, чтобы понять, почему не вернулись остальные.
– Ни один не уйдёт.
– Ну что за гнусность?!
– снова вмешался Иосиф.
– Не перебивайте, - попросил Игрец.
– Это было во-первых. А во-вторых, ты знаешь, что с человеком бывает после прокола шариков? Особенно если их было два. Ты знаешь, что происходит, если человек погиб, а шарик уцелел? Что ты вообще знаешь про шарики?
– Я кое-что знаю про шарики, - снова влез Циммерман. С закрытыми глазами говорил, мерно кивая: - Я мог бы...
– Помолчи!
– в один голос прикрикнули на него Игрец и Быстрицкий.
– Заткнитесь оба, - злобно сказал Эдик.
– Я ничего не знаю за шарики, но зато хорошо знаю, что мои ребята ни одной шариковой сволочи не выпустят из порта. Если кто из шариковых помрёт - туда ему и дорога. Шарики будем давить. Вот из-за этого вашего интеллигентского слюнтяйства и пролезла на Землю зараза. Бозоиды, говорите? Я не я буду, если не сделаю им шариковый капут. А каждого предателя... 'Кто-то пришёл, - отметил Игрец.
– В подворотне трое. Двое - сопроводители, а третий? Привели в гостиницу нового клиента?'
– Эдик!
– позвал, сунувшись во двор, мороженщик.
– Тут до тебя дело.
– И что за дело?
– вяло осведомился Быстрицкий.
– Какая-то шмара ищет в Одессе хромого фраера с калечной левой рукой.
– И что мне до того за дело, Валентин?
– А то, шо как она говорит, так это получается он.
Мороженщик большим пальцем указал на Игреца.
– Ну, если он, так давай её сюда, посмотрим.
– Она шариковая на оба уха.
– Шариковая? Ну, она таки найдёт у меня фраера.