Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец"

Он повернулся, увидел спину этого человека. 'Так и есть: мороженщик, художник по совместительству. Вот бы никогда не подумал. Снайперы? Чушь'.

– Про снайперов врёт, - вполголоса сообщил Игрец Циммерману.
– Нет никаких снайперов, я бы учуял. Не бойся.

– Я теперь ничего не боюсь, - спокойно ответил Иосиф.

'Чего ему бояться? Он под защитой кинодского политерия. Если кому и свернут шею вместе с ментальным столбом, так это мне. Почему я не заметил опасности? Чутьё притупилось?' Навстречу через площадь Миша пёр на тачке два белых стола, кричал на бегу:

– Сёма, я уже пришёл!

– И чьто, я должен тебя с этим поздравить?!' - отозвался вдалеке Сёма.

'Чутьё притупилось. Принять стимулятор?'

– Что это у тебя?
– просил Иосиф.

– Витамины.

– Врёшь ведь. Бармен говорил...

– Не твоё дело, - сказал Игрец, закинув таблетку в рот.

– Дай коробку, - приказал Иосиф.

'Что со мной? Чуть было не отдал', - изумился Игрец, пряча коробку в карман. Сказал, причмокнув:

– Обойдёшься.

Мороженщик свернул в переулок. Осторожно! Дадут по голове... Нет никого за углом. Стена облезлая, обсыпалась штукатурка. Игрец провёл пальцем по белёной стене. Не мажется, на ощупь - не извёстка, а пластик. Строительным принтером стену печатали. Декорация. 'Справа проход! Следи, чтоб Циммерману по шее не дали. Политерий политерием, а могут ему по башке чем-нибудь навесить. Есть, начал действовать стимулятор'.

– Володя, ну правда, отдай ты мне эту гадость, ведь хуже будет с каждым разом!

Щупальце притронулось, отступило.

– Не лезь, - попросил Игрец, и пояснил: - В душу не лезь. Не твоё дело.

– Как хочешь, - Иосиф вздохнул и спросил, чтобы переменить тему:

– Куда он ведёт? Направо, потом налево... Бросит нас тут, не выберемся. Переулки, лестницы... Я-то уж точно не найду дорогу. Ты запоминаешь?

– Да.

В ущелье между домами, где крутая каменная лесенка, мелькнуло море. Пахло стиркой и жжёным сахаром. На переброшенной через переулок верёвке синим флагом - чьи-то штаны. Мороженщик свернул в подворотню. Осторожно! Игрец придержал Ёсю. За углом человек.

– Стой. Сначала я, - шепнул Игрец.

Один гуманоид, чепуха. Вооружён? Боится. Вооружён и очень испуган. Игрец шагнул в полумрак подворотни, следя за обоими: за тем трусом, что караулил справа, и за мороженщиком - тот поджидал слева, у стенки.

– Стой! Руки! По одному проходите, - приказал мороженщик.

– Сами бы мы ни за что не догадались, - буркнул Игрец.
– Так бы и полезли вдвоём. Скажи дружку своему, чтоб сопел тише.

Говорил, отмечая про себя: 'Нет у них серьёзного оружия. Обыщут?' Он дал себя обыскать, прикидывая, что станет делать, если попытаются отобрать нейростимулятор. Обошлось. Обыскали умело, быстро, коробочку заметили, но трогать не стали. И хорошо.

– Проходи. Пять шагов прямо. Стой там, не двигайся, - приказал мороженщик; дождавшись исполнения приказа, спросил: - Где второй?

– Входи, Ёся!
– позвал Игрец.

Циммермана впустили, отобрали пакет.

– Что вы... Это же...
– лепетал он.

– Стопка бумаги, - сообщил мороженщику подручный.

– Верни ему.

Рукопись тут же была возвращена владельцу.

– Во двор. Оба, - приказал мороженщик.

Внутренний тесный дворик, деревянная лестница, веранда с балясинами - галереей. Там человек. Ещё один бандит?

– Ну, и кто вы у меня здесь? О! Вот это номер!
– сказал бандит.

Быстрицкий?

Девятый раунд

Игрец понаблюдал за бурной встречей Быстрицкого и Циммермана, сам поздоровался с Эдиком холодно. За событиями следил как бы со стороны, анализировал на лету. По звукам, запахам и движению воздуха определил: дом двухэтажный; очерченный галереей дворик - гостиничные зады. Во втором этаже комнаты, двери выходят в галерею. С парадного входа холл, ресторан, офис. С чёрного хода в первом этаже кухня. Фасад - на торговую улицу, зады - через подворотню в переулок. Строения выглядят ветхими, но... Игрец подошёл к столу, вкопанному посреди двора. Рядом лавки. Кажется - из досок сколочены, но нет. 'Бутафория. Не сколочены, напечатаны'.

– Интересуешься хорошо посидеть?
– весело спросил Быстрицкий.

Игрец вместо ответа уселся за стол.

– Чтобы хорошо посидеть, надо хорошо попросить Соню, - заявил Быстрицкий и крикнул:

– Соня, сделай нам посидеть!

– Что за Соня?
– спросил Циммерман, с удобством устраивая на лавке рядом с Игрецом свой пакет.
– Жена?

Оказалось да. 'Земная жена', - поправил Игрец, но вслух не сказал.

– Она у меня тут за всё, - хвастался Быстрицкий.
– За директора, за бухгалтера, за кассира...

– За прачку, - подсказал Иосиф.

– За биндюжника и за лошадь, - подхватил Игрец.

– За вышибалу, - добавил Иосиф и спросил: - Володя, а что такое биндюжник?

– Ша!
– попросил Быстрицкий.
– Вот она придёт, она вам посмеётся. Скажите лучше, кто тут Володя. Ной, что ли?

– Он, - Циммерман кивнул.
– За что у тебя Соня, я понял, а вот за что... То есть я хотел сказать: что ты здесь делаешь, Эдик?

– Эдик здесь за короля, - с рассеянным видом молвил Игрец, наблюдая явление Сони.

'Эдик сказал, она вам посмеётся, но, кажется, она не умеет'. Вид у мадам Быстрицкой был совершенно потусторонний. Она выплыла во двор, левою рукою прижимая к груди большую бутыль с подозрительно бордовой жидкостью; в правой руке несла стаканы.

– Пить я не буду, - сказал Игрец.

– Я тоже, пожалуй, воздержусь.

– Вы что, с ума спрыгнули оба?
– изумился Эдик.
– Что так-таки совсем не будете? Ну, раз вы такие нудные, я даже не знаю, что с вами делать. Соня, тогда не надо посидеть, сделай нам кушать каких-нибудь фруктов.

Соня, тряхнув пышными иссиня чёрными кудрями, флегматично проговорила: 'Шоб ты был здоров, как мои ноги, Эдя', - и удалилась, позвякивая стаканами.

– Эдик - король, - прокомментировал Игрец, заново прокручивая в памяти всё, что случилось на площади.

– Почему король?
– удивился Ёся.

Игрец пояснил, следя за Быстрицким:

– Потому что хорошо устроился. У мороженщика гешефт на мороженом, у Миши - на кофе, Сёма бесплатно раздаёт билетики и получает за это жалованье в муниципалитете, но это ширма. На самом деле гешефт на туристах делает королева, а Эдик... Эдик король. Так ведь, Эдуард? Всё это твои люди.

– А, я понял, - Циммерман глубокомысленно покивал.
– Это была инсценировка - с билетиками, люком, снайперами, обыском... Но зачем? Только чтоб обеспечить Соне клиентуру?

– Вот, - сказал Быстрицкий. Теперь ты у меня понял, что ты не понял. Пс! Слушай сюда...

Быстрицкий сделал знак Циммерману, чтоб преклонил слух. Тот послушно подставил ухо, Игрец придвинулся тоже.

– Сонина клиентура у нас теперь тоже ширма, - интимно шепнул Эдик.
– Вы видели, что на Земле за шмон с этими шариками? Мне это не нравится. Мне так это не нравится терпеть, что я прямо не могу терпеть. И не буду. Я им прочищу уши, они у меня услышат... Соня?