Космос на троих

– Это ничего не значит, - Риген коварно прищурился.
– Точнее, лишь одно. Соблюдать наш договор опасно и бессмысленно. Я расторгаю его.

Вот так-так...

Капитан развернулся и направился к воротам.

– Ты сам назвал меня "звездой в своём небе"!
– крикнула ему вдогонку.
– Я за язык не тянула...

Риген приостановился, обернулся, смерил меня задумчивым взглядом и заявил:

– У этого выражения есть и другие значения. Например, "отныне, на моём небосклоне ты - звезда, опалившая меня". Так я и сказал.

Почему всё так сложно?.. И как страшно жить!

Глава 41. Эра всеобщего благоденствия

Ужинали мы на квадратном балконе смотровой башни. Отсюда открывался прекрасный вид на Лаокону. Такие сооружения возвышались в центре каждого парка в обрамлении балконов и висячих садов.

Парки...

Город, распростёртый внизу, делился на районы или сектора, отмеченные границами изгородей из особой разновидности красных деревьев. Вся столица выглядела как буйно заросший цветной лабиринт.

– В наших городах нет улиц в обычном смысле, - объяснил Кельбер.
– Есть площадь и парки вкруг неё. За отдельными парками следят, подобно мне.

– Ориатонцы?
– спросил Риген.

– Мы называем себя ори-атами, - улыбнулся шишкоголовый.
– Наш дом теперь здесь, но пришли мы из созвездия Ориона.

– Вы хотите сказать...
– опешила я, - что Орион и Ориатон... Как-то связано?.. Но это же, из мифа Земли.

– Определённо созвучно, - отметил Риго.

– Мифы тоже откуда-то взялись, - загадочно произнёс Кельбер.

Однако нас больше волновал другой вопрос - откуда взялся он сам.

Тем не менее, ели мы с аппетитом, и всё было очень вкусно.

– Не обязательно такие, как я, - добавил смотритель.
– Представители разных народов присматривают за секторами и следят, чтобы жителям там было удобно и безопасно. Это их выбор.

Смотрители?

Неплохо они тут устроились, судя по обстановке и обильной жратве.

– Сегодня я угощаю, - пояснил смотритель, - а дальше питаетесь сами, по вашим потребностям и возможностям. Мы авансом предоставили вам первый уровень.

Я не представляла пока, что это значит, поэтому старалась наесться впрок и даже с собой прихватить. Прежде чем разберусь, в чём фишка этого далёкого загадочного будущего. Вдруг, придётся жить впроголодь или питаться одними пищевыми кубиками. Что, впрочем, одно и то же.

Кто бы мог подумать, что мы окажемся за столом с древним ориатонцем? Я, Риго, Зарек, и астроморфы.

Да-да, Сэжар и Тиа ужинали с нами. В своей антропоморфной ипостаси они вели себя вполне по-людски. Кроме того, смотритель пообещал избавить Тиа от кронциальной зависимости, как он выразился.

Взамен на что?

Закатное небо напоминало топлёное молоко с апельсиновыми разводами. Где-то в поднебесье парили птицы, а цветы на балконах благоухали сладковато-терпкими ароматами. Мир вокруг обволакивал надёжностью и умиротворением...

– Мы сами создаём настроение, - смотритель улыбался, и воздух лучился теплом.

Признаться честно, мне не хотелось покидать его...

– Эра всеобщего благоденствия, - слова Кельбера прозвучали как отражение моих мыслей.
– Нет ни войн, ни преступности, ни болезней, ни голода... Все счастливы и довольны.

Короче, мир во всём мире!

– Как вы этого добились?
– поинтересовался Сэжар, с аппетитом уплетая фруктовый пирог.
– Повсеместным равенством?

– У нас нет равенства, - смотритель покрутил шишковатой головой, - но повсюду царит согласие и единство.

– И каков секрет?
– не отставал белый гигант.

– Мы пришли к этому через сочетание традиционного и прогрессивного, - глубокомысленно изрёк Кельбер, - трансформацию желаний и возможностей посредством выборов, усилий и достижений. Сие значит, что если кто-то хочет получить сверх установленного минимума, он должен стать лучше.

– Что значит лучше?
– усмехнулся Риген.
– Это понятие относительное.

"И растяжимое", - добавила я про себя, с удивлением обнаружив на столе нетающее мороженное.

– В джамранском понимании я считался лучшим, но с точки зрения землянина...

Он выразительно глянул на меня, и я чуть не подавилась сырными шариками, украшавшими десерт...

"Зачем ты так!?" - хотелось крикнуть ему, но я лишь укоризненно промолчала.

– ...выгляжу последним извращенцем.

– Да ты и по джамранским меркам извращенец, - хмыкнул Зарек и уткнулся в тарелку, еле сдерживая смех.

– Молчи, кири!
– капитан изловчился и пнул штурмана под столом.

Как будто в нём проснулся прежний безумный шляпник.