Костанътинъ

Но с Роном Константин переругался вусмерть. Рон подумал, что кто-то из старших, от его имени, специально бросил в Кубок фамилию Константина.

Грубо говоря, позавидовал такой славе, как объяснила потом Гермиона, поймав Константина в библиотеке.

– Но чему тут завидовать?! – поразился парень. – Извини, эти задания, что даны – не для младшекурсников! Он, интересно, поймет, что это означает, когда я, к примеру, сверну себе шею?! – Да, удовольствия мало...

Сова, ухнув так, что оба подскочили от неожиданности, спикировала ему на плечо. И протянула лапу – на ней болталось письмо.

– Это же, – Константин быстро вскрыл конверт, – от Сириуса! – Иди, но читай в одиночестве. Я думаю, ты мало о чем узнаешь из этого письма...

Гермиона была права.

Константин теперь начинал заниматься рано, гораздо раньше чем обычно. Ярость давала ему силы, и он черпал устоявшуюся магию практически до самого дна, пытаясь узнать пределы разумного колдовства... Своего колдовства. Но пока “прощупать” до дна не удавалось.

Но одним таким ранним утром его знакомо, с легким акцентом, окрикнули:

– Констан-тин!

Парень обернулся. Виктор Крам. Тоже, по-видимому, вышел чтобы позаниматься – он же игрок в квиддич.

– А, привет, – и Константин продолжил заниматься – он отжимался. – Можно мне присоединиться к тебе? – Давай.

Оба с удовольствием провели утреннее время в компании друг друга.

– А тебя не смущает, – спросил Крам, – что я довольно известная персона?

Они неспешно наворачивали круги по стадиону.

– Не-а, я привык к общению с такими. Я, ведь, довольно неплохо общаюсь и с некоторыми представителями власти. – Но твое имя вылетело из Кубка... Почему же именно тебя положили в Кубок и почему именно ты – четвертый чемпион? – Очевидно, – негромко произнес Константин, оглядываясь через плечо: он чувствовал на себе чужой взгляд. – У меня, как и у тебя есть свои скелеты в шкафу.

Виктор кивнул и больше они эту тему не затрагивали. Но мозг Константина почему-то усиленно начал работать от своих же слов.

«Скелеты в шкафу», – так можно было бы сказать и об отце, о крестных, причем о всех, учителях, Дамблдоре...

Его выбрали, потому что он – Гарри Поттер.

Снейп призвал к спокойствию класс. Они занимались вместе с гриффиндорцами, и Рон делал вид, что Константина тут попросту нет.

– Займемся противоядиями! – Снейп обвел класс поблескивающими глазами. – Составы у вас готовы? Теперь осторожно заварите их.

Константин перевел взгляд на три своих колбы.

Готово.

– ...После чего выберем кого-нибудь и попробуем на нем их действие.

Тут и к Трелони не ходи, отравят кого-нибудь из золотого факультета. Вон, как Рон смотрит – обреченно...

Вдруг все действия прервал стук в дверь.

В класс шмыгнул Колин Криви, малолетка с Гриффиндора и подошел к Снейпу.

– Простите, сэр, но Константина Брагинского вызывают наверх.

Снейп кивком головы указал мальчику на дверь. Константину не надо было повторять дважды – он собрал сумку и был таков.

– Прости, а зачем меня вызвали? – спросил он, идущий за Колином. – Кажется, там будут просто фотографировать. Пришли. – Этого еще не хватало! Спасибо, что довел.

Он очутился в небольшой, на вид немного запущенной аудитории. Большинство столов сдвинуты в конец, образуя в центре большое, пустое пространство. Три стола-парты составлены вместе перед доской и накрыты длинной бархатной, алого цвета скатертью. За ними пять кресел. В одном сидит Людо Бэгмен, беседуя с незнакомой ведьмой в алой мантии.

Она вызвала у Константина редкостное омерзение: все в ней прямо-таки кричало о ее работе. Явно из журналисток, которые чуют историю за версту.

По разным сторонам он заметил Флер, Седрика, Крама.

– А вот и четвертый чемпион! Входи, Константин, входи! Не волнуйся, это просто обыкновенная церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады. Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, Рита Скитер, – Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. – Она делает небольшой материал о Турнире для «Пророка».

“Не ошибся”, – мелькнуло в голове у мальчика.

– Не такой уж и небольшой, Людо, – поправила Рита, впившись взглядом в Константина. Ну да, его внешность была теперь нетипичная для англичан. – Нельзя ли до начала церемонии взять у... Константина коротенькое интервью? – обратилась она к Бэгмену, не отрывая от паренька глаз. – Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости...

– Запрещено, – скрипуче произнес Константин сузив глаза, прежде чем Людо смог выдавить из себя хоть один-единственный звук, – мой отец запретил мне давать интервью, и общаться с прессой, – при этом он в точности скопировал “фирменный взгляд” Брагинских. Журналюга, поймав его, сглотнула и отступила сразу:

– Прошу прощения. – Ничего, – парень даже не потрудился ей улыбнуться.

Рита Скитер забилась в угол, при этом держа свое перо вертикально над пергаментом. Ждала.

Вошел Дамблдор и следом за ним – все директора и знакомый Константину человек. Тот самый, который изготовил ему волшебную палочку. Олливандер!

– Позвольте представить вам мистера Олливандера, – обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. – Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.

Константин, из своей специальной кобуры, подаренной Артуром, извлек свою палочку. Она была в идеальным, по его мнению, состоянии – ни трещинки, ни царапинки, ни отпечатков пальцев – все из-за чар, наложенных на кобуру.

– Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете, – Мистер Олливандер вышел на середину класса.

Флер, изящным движением поправив прическу, легчайшей поступью вышла на середину класса и протянула ему свою палочку.

– Хм-м, – протянул Олливандер, повертел ее в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр вместе. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. – Ясно, – сказал он спокойно. – Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит… – Волос с головы вейлы, моей гран-маман.

У нее в роду вейла! Ну и ну! Вот и разгадка, почему она так прекрасна...

Тем временем Олливандер дарил ей орхидеи, что послушно выскочили из ее палочки, и пригласил следующего.

– Мистер Диггори, ваша очередь. А-а, узнаю свое изделие, – заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. Мастеру было приятно узнать свое творение. – Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога – около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно ее чистите?