Костанътинъ
Шрифт:
Дальше Константин слушать не стал.
Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.
– Не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой… Ну, это ладно… саксаул и сухожилие дракона? – метнул он взгляд на Крама.
Крам кивнул.
– Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров… Авис!
Громкий хлопок и из нее вылетели птички.
– Отлично, – сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. – Кто у нас еще остался?.. Брагинский!
Мальчик
– Российская береза... Изготовлена на заказ. Сочетание резьбы в ней весьма странное, но целиком и полностью вашу руку... Магия так выбрала. Восточный дракон – символ Востока, символ Англии – роза... и России. Защита трех сторон, – спокойно проговорил он, едва прикоснувшись взглядом к ней.
Перо Риты так и летали над пергаментом – только его и видели.
– Но почему вы не берь-отье ее в руки? – спросила Флер со своего места. – Эта палочка сделан персонально под заказ. На ее изготовление у меня ушло несколько лет, – Олливандер кивнул Константину, и тот спрятал ее в кобуру. – Это очень личная палочка волшебника. – Ну что же, а снимки, Дамблдор, снимки! – заволновался Бэгмен. – Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита? – Разумеется, – произнесла Рита, впиваясь взглядом в Константина и снова передергиваясь. – Сначала вместе, а потом по отдельности...
Константин, оставшись в одиночестве, развернул пергамент с письмом Сириуса – прочитал целиком и внизу заметил приписку:
“... Я не могу сказать в письме все, что хочу: слишком опасно, вдруг сову перехватят. Нам нужно переговорить с глазу на глаз. Сделай так, чтобы мы могли встретиться у камина в вашей гостиной в час ночи с 21-го на 22 ноября.
Сириус.”
Что же один из... крестных отцов ему скажет?
Комментарий к Глава 10. Ошибка. Палочки. (1) – Аккуратнее, милая девушка, вы разговариваете с его отцом!
– (..) – Прощу соблюдать при мне правила приличия! Я сам пребываю в глубокой ярости и недоумении, относительно процедуры выбора чемпионов. И такого уж точно от Хогвартса не ожидал!
Франц. яз.
(2)Excusez-moi, monsieur. – Простите, сэр. Франц. яз.
====== Глава 11. Первый этап. ======
Константину еще несколько дней приходилось туго – ему завидовали, но не понимали, по какому такому праву он участвует в турнире. Пуффендуйцы вообще решили – кусок пергамента с именем бросил по навету кто-то из старших слизеринцев. Только Гермиона, пожалуй, чувствовала мрачный настрой парня – тот стремился укрываться от чужих и недобрых глаз и взглядов, сидя в библиотеке или у озера в высокой траве. Она то и дело составляла ему компанию.
Первый тур стремительно и неотвратимо надвигался.
Однажды его вызвали к директору, и он, немного удивленный, шел в директорский кабинет. Постучавшись, он толкнул дверь.
И был очень удивлен – его ждал Альфред Ф. Джонс.
– Дядя Джонс? – спросил Константин с удивлением. – Что ты тут делаешь?
– А, Константин, здравствуй! – Джонс, сияя ослепительной, фирменной “голливудской” улыбкой,
подошел к мальчику. – Да вот, решил заглянуть – моя операция в Ираке, «Иракская свобода», завершается(1). По пути, так сказать, и по просьбе Артура...Он порылся в кармане своей куртки. И извлек оттуда свиток пергамента. Запечатанный.
– Спасибо, – поблагодарил парень, взяв его из рук.
Америка не сводил с него взгляда.
– Совсем похож стал на своего отца, – в его голосе зазвучало явное презрение. – И для чего же ты ему, обуза, по большему счету, так как не нужны нам всем человеческие дети...
– Видимо, для того, чтобы язык некоторым можно было бы прижать... – Константин смело взглянул в синие глаза.
Альфред скривился, но промолчал. Напоследок они все же пожали друг другу руки, но Константин почувствовал опасность, исходящую от него.
Едва Джонс ушел, как мальчик, забежав в пустой класс, раскрыл пергамент.
Там было единственное слово, криво-косо написанное на русском языке.
«Драконы», – значило оно.
– Вот, блин! – громко произнес парень, до которого вмиг дошло послание.
Он сжег пергамент. И долго-долго глядел, как сморщивается кусок и падает пеплом на каменный пол...
Константин плотно засел в библиотеке с книгами. О драконах он немного знал, но не в том смысле, чтобы можно было точно не сомневаться в себе. Ему придется найти способ приручения, укрощения или слабую, болевую точку в любом драконе.
После весьма долгого, недельного засиживания с книгами, он почему-то вспомнил крестного Вана Яо. Он, как целитель, иногда давал советы по применению того или иного зелья и ингредиентов. Мальчику, на тот момент совсем маленькому, очень понравились узоры на его ципао... Он тогда первый раз с отцом знакомился с Китаем...
« – Какие красивые! Это дракончики?
– Да, – улыбнулся Ван, аккуратно, без протеста, убирая детские пальчики, вцепившиеся в ткань своей одежды. – Это драконы.
– Они... Сильные? Прямо как папа?
– Ну... Это как посмотреть, – уже едва не смеясь, прямо-таки чудом успевая подавить смешок, рвущийся из груди, заметил Китай, – кто из них сильнее... Но я, лично, ставлю на твоего папу.
– Спасибо, Яо, – фыркнул весело Иван, беря малыша Константина на руки и прижимая к себе.
– Но эти магические звери не без болевых точек... – продолжил тот, проследи, как мальчик прижался к отцу, – никто в этом мире не без болевых точек... Слабое в этом животном – глаза...»
Глаза...
Он закрыл плотный том. Ничем книги больше помочь ему не могли. Осталось подобрать нужные заклятия и магию, к началу первого испытания...
До которого ровно восемь дней.
Они с утра встретились с Крамом. Оба молча занимались рядом с друг другом спортом, но мальчик видел, как его что-то тревожит, грызет.
– Виктор, что случилось? Ты какой-то напряженный весь... – спросил паренек.
– Наш первый тур уже близко – неделя, а я так и не придумал как обойти... – и тут Виктор замолчал. А мальчик заулыбался:
– Я знаю, что будет в первом туре. Соловьи напели, – сделал ударение на слове „что” и ”соловьи” Константин.