Костанътинъ
Шрифт:
Константин, под шум телевизора, стоящего на холодильнике как всегда показывающий “Иронию судьбы”, строгал пару салатов, параллельно варя яйца по просьбе Яо. Яо молниеносно преобразовался из восточной страны в первоклассного повара, и сейчас быстро-быстро замешивал тесто, вольготно и с удобствами оприходовав обширную кухню.
В разгар готовки вошла Гермиона. Ее щеки покраснели – на улице был мороз.
– Здравствуйте, – немного робея произнесла она, – а вы...
– Крестный Константина, Ван Яо. – Быстро, не поворачивая головы от кастрюли, проговорил Китай. – Пришел просмотреть, – при этих словах мальчик слегка покраснел, –
Так затянулся разговор, Гермиона от природы была ведь очень любопытна и жадна до любой информации, и Яо едва не пропустил время, когда мальчик вытащил из воды горячие яйца...
И чуть-чуть их не раздавил.
– Янек! Там, в ящике, типа, твой президент сейчас выступать будет, – потряс Лукашевич “мировое зло” за плечи.
– Двадцатое... – пробормотал Иван, не отрывая головы и не поднимаясь. Остаток фразы никто не расслышал. – ... ля, две тыся... чи...
Под шумок речи президента РФ, Наташа откупорила бутылку перцовки и разлила по всем пустым емкостям для распития. Германия, по-моему перепутав стаканы с водой и этой алкогольной жидкостью, опорожнил его залпом. Сдавлено захрипел, схватился за горло. Гилберт только отвел взгляд от телевизора с лицом президента.
Но Людвиг уже был таков – плавно сполз под стол.
– Что русскому хорошо, немцу – смерть, – замогильным голосом произнес Данко. На него зашикали.
Иван очнулся сразу же, когда услыхал: “... С Новым годом!..”
Но уже били кремлевские куранты, отсчитывая секунды до смены календарного листка и года.
И все, в том числе и приподнявшийся Иван чокнулись между собой и друг с другом стандартным: ” С Новым годом! С новым счастьем!”
Все смотрели Голубой огонек по телеканалу, проводы старого года. Родители, Гермиона и Рон с интересом открывали для себя этот праздник. Ведь у них в Англии он так не праздновался, в отличие от России.
Яо с Константином наготовили уйму еды. И сейчас с огромным удовольствием все поедали новые для них салаты, бутерброды и прочую снедь. Мальчик быстро объяснил всем, как они проводят этот последний день года, и сейчас все ждали речи президента незнакомой им страны.
– А почему ты, крестный, не с отцом на празднике? Не захотел? – поинтересовался между делом парень, беря очередной бутерброд с красной икрой.
Яо помялся, потом залился краской, вспомнив, как напившись водкой с вином и шампанским, он – полуголый, танцевал на столе калинку-малинку, из-за того, что проспорил имениннику желание. Видео, которое какая-то хитрожопая сволочь исподтишка сняла на камеру или телефон и выкинула в интернет, было главной темой совещания стран три недели спустя. Но было весело – это он помнит. К сожалению, память об этом событии вернулась как раз-таки на злополучном заседании...
– Нет, – честно ответил Китай. – Тем более, что там находится Людвиг...
Мальчик понимающе ухмыльнулся.
Начал выступать президент. Яо поглядывал в экран: этот человек был ему лично интересен – Иван много раз положительно о нем отзывался.
Они все, на двенадцатом ударе часов, чокнулись бокалами с шампанским и загадали желание.
Мирно этот день и завершился – около двух-трех утра все накормленные и усталые пошли в постель.
(Утром. В три часа дня после глобальной пьянки.)
– Осторожно! Мировое зло сейчас вот-вот проснется! – орал Гилберт, быстро закрывая дверь в комнату на все замки. Людвиг, с больной головой и опухшей рожей мрачно посмотрел на него. Он сегодня пренебрег
пробежкой – голова раскалывалась так, словно по ней били “Катюши”, а во рту пребывала Аравийская пустыня. Но, к счастью, чья-то добра душа оставила таблетки и ящик минералки. Ей за это – обычное человеческое спасибо.– Почему мы так запираемся?
– Людвиг, ты еще не знаешь, что такое Великий Русский Бодун... Первого января...
В этот миг в комнате резко упала температура и стало холодно, гораздо темнее, словно на все накинули черную вуаль. Германия побледнел.
Аура Ивана угнетающее воздействовала на окружающую обстановку...
====== Глава 11. Двойное нападение. ======
Они трое вернулись в школу когда настал срок для возвращения. Костя чувствовал, что будет очень скучать по дому и отцу гораздо больше обыкновенного. Все снова вошло в привычную колею и восстановились рутинные и монотонные будни.
Один раз они застали Гермиону за чтением списков новых предметов для третьего курса. Только что тут была МакГоннагалл, которая и разложила все эти списки.
– Класс! – Константин взял список в руки и вчитался в него. – Я точно беру нумерологию и древние руны! А остальные... так себе.
– Как это “так себе”? – возмутилась до глубины души Гермиона, – а магловедение? Изучение кабалистики?!
– О, – вырвалось у Константина, когда он, перегнувшись через плечо девочки всмотрелся в ее выбранные предметы, – ты, смотрю, на все курсы записалась... А как будешь успевать, а? А есть и пить когда? Отдыхать, в конце-концов? Отдых ведь тоже нужен!
Гермиона зло посмотрела на него, но промолчала. Рон явственно захихикал. Но список оставила и засунула к себе в сумку.
Ребята вышли из башни и направились на защиту от темных искусств. Константин сильно возненавидел этот важный предмет. Из-за пустоголового преподавателя.
Веселость Локонса казалась мальчику омерзительной. Особенно в такое время как нападения на учеников. Весь урок он сдерживался чтобы не запустить тому в лицо увесистую “Увеселение с упырями” или “Каникулы с каргой”. И стереть белозубую улыбку с безмятежного лица.
Как-то они с Роном поднимались с нижних этажей. Неожиданно мимо промчался Филч, что-то бормоча и причитая на ходу. Константина это заинтересовало.
– …опять для меня работа! Убираться здесь всю ночь! Как будто других дел нет! Ну уж дудки, всему есть предел. Немедленно иду к Дамблдору!
Шаги его и голос затихли в отдалении, и было слышно, как где-то вдалеке хлопнула дверь.
Друзья завернули за угол. Филч, похоже, только что покинул свой наблюдательный пост, обычный теперь для него и остальных преподавателей. Они опять стояли на том месте, где кто-то напал на Миссис Норрис. Друзья сразу поняли, почему так разошелся бедняга сквиб: в коридоре стоял настоящий потоп, и вода, кажется, все прибывала. Текло из-под двери туалета знакомой мальчику Плаксы Миртл. Вопли Филча стихли, их сменили стенания Миртл, эхом отражавшиеся от каменных стен.
– Господи, сколько воды... А с ней-то что? – поинтересовался Константин.
– Пойдем, посмотрим. – Предложил Рон.
Плакса Миртл рыдала громко и надрывно, как никогда. В туалете царила непроглядная тьма, свечи смыло большими потоками воды, заливающей стены и пол. И вода, казалось, только лишь прибывала.
– В чем дело, Миртл?
– Кто там? – отозвалась несчастная Миртл, появляясь из бочка ближайшего унитаза. – Пришли швырнуть в меня чем-нибудь еще?
Рон дошел вброд до ее кабинки. Константин пожалел свои ботики и мантию.