Кот и крысы
Шрифт:
– Врешь, со мной не справишься, - шептал он.
– Врешь, не возьмешь… Чума не взяла - и ты не возьмешь…
Причем и сам ведь не ведал, к кому обращается.
– Я долго не проживу, - сказала Варенька.
– Но коли Бог судил уцелеть - я вас, сударь, вовеки не забуду. Я себя знаю - я коли кому благодарна, то ему во всех злополучиях верна…
– Помолчите Христа ради, - отвечал на это Федька.
– Наглотаетесь земли, вам нельзя…
– А вам?
– Мне после чумы все можно…
Федька замолчал, принюхиваясь.
Точно! Сверху потянуло свежим воздухом.
– Ну,
– Только как бы мне еще повыше вскарабкаться? Что у нас еще есть? Вот черт, руки прямо отваливаются…
– Меня на тюфяке вниз снесли, - догадалась Варенька.
– Можно его тоже свернуть.
– Так вы ж на голой земле окажетесь.
– Это ненадолго! Вы, сударь, дыру расширите и тюфяк мне тут же вернете.
Федька услышал, как Варенька возится, кашляя, где-то у его ног. Вдруг он ощутил на своем колене слабые, легкие, почти невесомые пальцы.
– Это я, - смущенно сказала Варенька, словно бы в подвале был еще кто-то, способный хвататься за колени.
– Держитесь за стенку, я вам под ногу тюфяк подложу, потом под вторую… Ах!…
В подвале более не было кромешной тьмы - из щели, которую столь успешно завалил землей Федька, просачивался свет.
Кто-то был в той части подземного хода, которая вела к шулерскому притону.
– Они… - прошептала Варенька.
– Тихо, - приказал, соскакивая с возвышения, Федька. И, что было уж вовсе нелепо, выставил перед собой палаш.
В коридоре прозвучала матерная ругань. Тот, кто шел к выходу, обнаружил, что пути дальше нет.
– Ага, застряли, - весело отметил Федька. Сейчас он был безмерно рад тому, что перекрыл для шулеров путь к бегству, и даже то, что сам чуть навеки не остался в подвале, как-то сразу забылось.
Но того, что было дальше, Федька, очевидно, не мог предусмотреть.
Из верхней части щели, там, где оставалась дырка - не всякой крысе проскользнуть, раздался выстрел.
Варенька вскрикнула.
Пуля взрыла землю там, где несколько минут назад лежал ее тюфячок.
– Ранил, что ли?
– спросил незримый мужчина.
– Сейчас прикончу, к такой-то матери. Хоть одну дуру молчать заставим.
Федька схватил Вареньку в охапку и, толкнув в самый безопасный угол, прикрыл собой.
Второй выстрел оказался столь же бесполезен, но проверить это убийцы не могли. Переругиваясь и в чем-то неясном друг друга виня, они поспешили прочь. Но, видать, недалеко ушли - в подземном ходу раздались крики, началась какая-то суматоха.
– О Господи! Да это ж наши притон штурмуют!
– догадался Федька.
– Ну, теперь-то мы уж точно спасены!
И он заорал во всю глотку:
– Архаровцы! Сюда, ко мне! Сюда, архаровцы!
Этот призыв он повторил еще несколько раз - пока с ужасом не понял, что кричать ему больше нечем. От восторга и азарта Федька сорвал голос.
– Кто там глотку дерет?
– донеслось издалека.
– Сударыня, - прошипел Федька.
– Крикните ему, Бога ради, это Демка! Крикните - тут Савин в подвале…
– Это Савин!
– как
– Ты, Федька, что ли?! Что это с тобой французские мазурики поделали?!
Федька попытался ответить так же звонко - и ничего у него не вышло.
– Ничего, они сейчас придут… - прошептал он.
– Сейчас нас отсюда вытащат…
Некоторое время в подземном ходу было тихо, потом голоса опять зазвучали.
– Бери, подымай, поворачивай… - услышали Федька и Варенька.
– Не так, чего ты его ногами вперед, жив же…
И тут же опять просочился в подвал свет.
– Федька! Ты цел?
– раздался Левушкин голос.
– Тебя завалило, что ли?
– Господин Тучков, - устремляясь к щели, проскрежетал Федька.
– Тут лопаты надобны.
– Где ж я тебе лопаты возьму?
– Должны быть, они же как-то этот ход рыли…
– Потерпи малость, тут дел по горло. Раненого надо из хода вынести. Потом тебя вытаскивать будем.
– Кого ранило-то?
– забеспокоился Федька.
– Кабы я знал! Мужик какой-то непонятный! Потерпи, Христа ради, до утра, найдем лопаты, откопаем.
– Не могу! Тут со мной девица…
– Так тем более - есть с кем терпеть!
– вставил Демка.
– Госпожа Пухова, - просипел Федька.
– Врешь!
– чуть ли не хором воскликнули Левушка и Демка.
– Как Бог свят!
После чего и свет, и Левушка, и Демка - все исчезло.
Федька кое-как выпростал свернутое одеяло из мундира и закутал Вареньку, впотьмах то и дело попадая руками не туда.
– Еще немного потерпите, сударыня, еще самую малость, они сейчас вернутся, сейчас помогут, - ужасаясь собственному голосу, бормотал он. Варенька молчала, молчала - да и закашлялась. Наконец в ходу появились и свет, и Демка.
– Федька, ты не знаешь, что там над тобой сверху?
– спросил Демка.
– Там всюду наши с фонарями, может, ты как-то дашь знать?
– Я в погребу под сгоревшим домом, их там, кажись, четыре, и прокопался вверх, - отвечал Федька.
– Коли я выставлю палаш с навязанной тряпицей - могут его увидеть?
– Выставляй! Да шевели им, слышишь? А я наверх побегу!
Немало времени прошло, пока полицейские драгуны, всюду шаря с огнем, обнаружили этот торчащий из земли клинок с окровавленной тряпицей.
Досками раскидали землю, в два десятка рук разломали пол - и на краю дыры явился, освещенный фонарями, Левушка в великолепном кафтане, сверкающий позументом, изысканный, как на придворном балу.
– Федька, держи!
В подвал были спущены веревки, Федька обвязал ими Вареньку под мышки, подсадил - и лишь ножка в одном чулке мазнула его по груди.
– Погоди-ка, - сказал сверху Левушка.
– Сейчас госпожу Пухову уложим в карете…
Федька остался в подвале совсем один, грязный, с полной головой и полным ртом праха и пыли - только и знал, что отплевывался, уже напрочь лишенный голоса. Азарт прошел, уступив место обиде. Красавец-гвардеец, явившись в полном блеске героем-спасителем, увлек с собой Вареньку… а на что и мог рассчитывать простой полицейский служитель?…