Кот, сова и куча зелий

Я послушно взяла с полки банку лиурантана, и Джеймс презрительно скривился, словно хотел спросить, откуда вытаскивают таких вот, как я, с руками не из того места.

– Что опять не так?

– Если будете так хватать банки с лиурантаном, то он рванет, – небрежно сообщил Джеймс. – Я вас, конечно, залатаю, но приятного мало. Лиурантан стоит тысячу крон за такую вот баночку.

Мне очень хотелось сказать: раз я для вас так плоха, то варите зелья сами – но я сразу же подавила эту мысль. Идти некуда, денег нет, эта работа нужна мне, как воздух. Так что пусть этот котяра прикапывается к каждому моему жесту, я все равно отсюда не уйду.

И пошло-поехало.

– Спиртовую основу к этому зелью добавляют пипеткой по капле.

– И не качайте колбу!

– Почему вы так держите пипетку?

– Странно, у зелья не должен быть такой оттенок. Вы с чем-то напортачили.

– Нет, я не понимаю! Почему я должен учить вас ставить сверхмалый огонь?

Тут уж я не выдержала. Поставила котел на огонь, помешала так, как требовал регламент, обновленный в прошлом году, и непринужденно ответила:

– Наверно, потому, что больше никто не хочет с вами работать? Всех разогнал ваш дурной характер, а вы хотите победить на королевском турнире. И та дюжина наложниц, которых вы попросите у короля, разбежится от вас, и вы не успеете до дома доехать.

Джеймс зашипел на меня. Издал настоящее громкое шипение и через мгновение на его месте возник кот.

Он был роскошен, огненно-рыж и пушист. Ухоженная шерсть струилась волнами, на лапах красовались белые носочки, золотые глаза смотрели яростно и злобно. Напор магии от него был таков, что я тут же обратилась и взмыла под потолок.

– Она здесь! – заголосили сычи. – Хозяин, она здесь!

Кот в несколько прыжков забрался на вершину шкафа с зельями, не хуже заправского восточного нини-дазю, ловкого наемного убийцы. И взгляд его полыхал так, что я поняла: от меня сейчас и перышка не останется.

– У-мяу-вай отсюда! – заорал кот. – Умя-а-аувай!

И вот как с ним работать, когда он вот такой?

Я перелетела на лестницу, и кот перескочил туда, ловко балансируя на перилах. Одним изумительным прыжком он добрался до меня, ударил лапой по крылу, выхватил несколько перьев.

Так. Это, конечно, будет непросто, но я попробую.

Я взмыла над котом и схватила его лапами за загривок.

Джеймс был тяжел. Очень тяжел, меня даже качнуло на лету так, что я едва не впечаталась в шкаф с зельями. Но все же удержалась! И, плавно слетев на первый этаж, к стойке, протащила кота прямо над котлом.

Кот отбивался всеми лапами. Всем собой. Кот пытался вывернуться, но ничего у него не получалось.

Мы, совы, не упускаем добычу.

– Пусти! Мя-а-а! – заорал Джеймс.

– Пустите хозяина! – хором заголосили сычи. Я сверкнула глазами в их сторону, и мелочь заткнулась.

Хорошо. Пущу.

Я разжала когти, и кот шлепнулся на стойку.

Глава 2

Он только чудом не сбил котел и выставленные пузырьки для зелий. Встрепенулся, вздыбил шерсть, изогнул спину, готовясь атаковать – и свалился на пол.

Джеймс поднялся в человеческом облике, с болезненной гримасой потирая шею. Я опустилась на лестницу, избавилась от совиного вида и сказала:

– Извините, я была не права. Но все-таки…

Джеймс скривился.

– Вы своими когтищами мне шею пробили! – сообщил он и показал кровь на пальцах.

Мне сделалось стыдно.

– Давайте, я сделаю липкую массу по методу Квири, – предложила я. – Нанесем, и через три минуты там и следа не останется. Ну и… вы же первый обратились. И я испугалась.

– Вы, совы, всегда так защищаетесь?

Джеймс со вздохом опустился на стул. Крови было много, плюшка Квири нужна большая. Кажется, где-то здесь я видела кусочки кактусовой массы… ага, вот они.

– Всегда. Я старалась, честно. Я хорошо училась и хочу так же хорошо работать. И я не виновата в том, что у вас другая методика.

Господин Арношт, наш боевой зельевар, говорил: вы должны действовать быстро и ловко. Кровотечение не будет ждать, открытый перелом не будет ждать, и пневмоторакс не из тех, кто будет смиренно терпеть, пока вы подберете пробирку по размеру. Острый глаз и крепкая рука, вот что вам нужно!

Наверно, Джеймс съел бы его без соли за такие речи.

– Хотите сказать, что я вас вывел? – поинтересовался Джеймс.

Я скомкала кактусовую массу, вмешивая в нее нужные ингредиенты. Именно так и надо с ней работать, как с детским тестом для лепки. Берешь и месишь. И все готово.

– Дайте вашу шею, – сказала я, перебрасывая массу с ладони на ладонь. Джеймс послушно оттянул воротник, и я увидела кровавые оттиски своих когтей.

Замечательно получилось. Приятно посмотреть.

– Да. Вы очень старались, – ответила я. – Вам не нравится, как я работаю. Вы считаете, что я все делаю не так, а я лишь работаю так, как меня научили.

Джеймс усмехнулся. От его кожи веяло жаром, словно он был не котом, а драконом.

– На королевском турнире будет то же самое, – масса опустилась на его пострадавшую шею, и он поморщился и что-то сдавленно прошипел.

– Хотите сказать, там на нас будут орать и комментировать каждое движение? – уточнила я, вминая массу в тело. Вот и крови уже меньше, и следы совиных когтей затягиваются. Сейчас будет, как новенький.

– Вот именно. А еще в нас будут швырять огненными шарами так, чтобы гарь попала в котел. Суть в том, что зельевар должен хранить спокойствие в любой ситуации. Что никакие оскорбления и никакие удары не выведут его из себя и не помешают создать выдающееся зелье.

Я вопросительно подняла бровь. Надо же, как интересно получается. Масса закончила свою работу, впитала кровь и залатала раны – я отлепила ее от кожи и спросила:

– Значит, вы решили меня натренировать?

– Вот именно, – хмуро ответил Джеймс.

– А я уж решила, что у вас расстройство личности. То вы искренне переживаете из-за моего проклятия. А то орете, словно я вас разорила и отняла эту зельеварню.

Джеймс поднялся. Застегнул воротник рубашки, обернулся ко мне.

– Надо было вас предупредить, – произнес он. – Но на турнире никто не станет предупреждать. Все будет происходить внезапно, и к этому надо быть готовым.

Я отправила массу в мусорное ведро, вытерла руки бумажным полотенцем и спросила:

– Неужели я и правда так плоха? Вы кричали на меня очень искренне.