Ковчег
Шрифт:
- Правое плечо вперёд.
Поэтому с фактом временного командования ефрейтора все волей - неволей смирились. Сотников в тайне гордясь, что не сержанты коих во взводе было предостаточно, а он вёл товарищей по оружию к сладкому мигу ужина, скомандовал.
- Стой.
Взвод, послушно завернул налево и остановился у большой палатки, рядом с полевой кухней. Ужин на учениях где находился батальон, был самым хорошим временем дня...
- Главное, конечно, еда!
– размышлял ефрейтор входя в палатку полевой столовой.
За два года армейской пищи вкусовые рецепторы изрядно
- Как здесь рано темнеет.
– Ранние сумерки нерусской зимы делали нереальными потуги офицеров проследить занятия солдат до отбоя.
Поэтому отцы командиры, объединялись в какой–нибудь офицерской палатке и ожесточённо пили. Что ещё можно делать мужику вдали от семьи поздним вечером, когда делать нечего? Только пить... Солдатам естественно оставалось одно, разговаривать. Этим и занялось отделение Сотникова после возвращения.
- Лафа, - вразил мнение большинства Толик Косиков, боец третьего периода службы.
– Житуха мужики!
- Дожили!
Естественно радовались не все, молодые норовили удрать подальше от разомлевших "дедов"... Старики взвода валялись на деревянных нарах, в палатке первого отделения, натянутой над постоянным кирпичным фундаментом. При свете буржуйки они разглагольствовали на две основные темы. Какие раньше были «деды» и что будут делать после "дембеля"...
- Вы бы и дня не прожили при наших "дедах".
– Молодые всё это слушали в пол уха и напряжённо «шуршали» по хозяйству.
Заготавливали дрова и уголь для ночного поддержания огня в печке, пришивали новые подворотнички. Сотников в общих разговорах "ветеранов" участия не принимал. Он слышал их тысячи раз и знал наизусть. Сначала, как правило, вспоминали лютого «деда» Осипенко, по прозвищу «трактор».
- «Трактор» одним ударом мог свалить двоих, а то и троих. – Вдохновенно вспоминал Юрка Белых, призванный на службу из маленького городка на Донбассе.
– А уж если сапоги ему плохо начистили… Убьёт зверюка!
Юрка зажмуривал глаза от воспоминаний непереносимого ужаса пережитого в начале службы. Было непонятно, как он вообще дожил до этого дня.
- Скорее бы на "дембель".
– Разговоры предсказуемо перекидывались на тему возвращения домой.
Андрюха Каноник, рядой из города-героя Минска, потянулся мосластым телом и сказал:
- Как вернусь домой, сразу напьюсь.
– Я тоже.
- Потом пойду к Ксюхе из второго подъезда, - Андрюха на мгновение задумывался и продолжал.
– А может сначала к Ксюхе, а потом напьюсь!
В таком ключе разговоры продолжались до переклички и отбоя. Только однажды Александр вступил в дружескую беседу.
- Саня, слышь, ты график дежурства составил? – спросил Валера Казанцев, карел из Петрозаводска.
– Кто первый дежурит у печки?
Первая смена была самая блатная. Пока все угомонятся после отбоя, глядишь час и пройдёт. Не надо потом просыпаться среди ночи.
- Первым дежурю я, – ответил, как ножом отрезал ефрейтор.
– Без обсуждений!
Старики поворчали для вида и согласились. Это был знак одобрения лидерства
Сашки.После отбоя все быстро и устало заснули. Сотников посмотрел на плотно лежащих девятерых сослуживцев, накрытых по коротко стриженные макушки шинелями. Они по-детски спали с автоматами АКС-74 под головами вместо подушек, а он принялся думать и вспоминать:
- Не верится, что уже прошло два года!
– удивился впечатлительный ефрейтор.
– Сначала казалось служба не закончится никогда.
В армию он попал весенним призывом в год, когда взорвался Чернобыльская атомная станция. За пять дней до этого Санька небольшим селом провожали на службу. Родное село призывника располагалось в семидесяти километрах от станции. На первомайские праздники, когда колхозники засевали свои огороды картошкой, пошёл дождь. Как потом оказалось радиоактивный. Многие знакомые и родственники впоследствии умерли от смертельного облучения.
- Так что можно сказать мне сильно повезло, - предположил Александр.
– Даже дважды...
На большой пересылке под Питером несколько дней жилось вольготно и сыто. Домашней еды и запасов выпивки оставалось ещё хоть завались. Офицеры и сержанты их почему-то не трогали. Только в конце, когда их призывную партию везли в аэропорт «Пулково» нескончаемой колонной брезентовых «Уралов», сидящий рядом сержант–старослужащий негромко ответил ему на вопрос куда их направят:
- Как повезёт...
- Не понял!
- Если верующий, - он быстро глянул по сторонам.
– Помолись пока едешь...
- Зачем это?
- Там поймёшь. – Загадочно ответил солдат.
– Если неверующий, тоже помолись...
Сашка понял всё, только когда самолёты ТУ–134, набитые призывниками под завязку один за другим поднимались в хмурое питерское небо. Первый самолёт летел на Юг, в сторону Афгана, другой на Запад. В Восточную Германию... В такой последовательности вся партия в несколько тысяч человек разлетелась за несколько часов.
- Ничего не скажешь, повезло!
– Сотников попал в Группу Советских войск в Германии, сокращённо ГСВГ.
Тут-то его везение и закончилось... Судьба, возможно за оказанные ранее милости, забросила его в особый батальон химических войск. Химическим, батальон назывался только для прикрытия. На самом деле, на их базе испытывали перед поступлением на вооружение в войска новый гранатомёт «Шмель».
- Мощная штука.
– Оружие как оказалось позднее страшное и эффективное.
Попадая в помещение граната вакуумного действия, создавала избыточное давление, в результате всё живое вокруг размазывалось по стенам. Саньку эти премудрости тогда были до фонаря...
- Сбегу на фиг!
– его самого служба едва не размазала жидкой кашей.
Переход от гражданской жизни к армейской, когда все тебя заставляют бегать, работать и не спать, оказался для него слишком тяжёлым.
- Вспышка с тыла.
– Командовал учебным взводом за неделю до присяги младший сержант Маслов.
– Вспышка слева...
Взвод послушно, как срезанный грозной командой, валился головами в противоположную сторону к предполагаемому месту ядерного взрыва. Считалось, что это нехитрое действие спасёт их в случае чего...