Ковыль-трава на Куликовом поле

На высокий уровень пашенного земледелия указывает находка железного плужного ножа, обнаруженного в 1985 году М. И. Гоняным на крупном селище, расположенном на левом берегу Непрядвы, к западу от села Монастырщина. Наряду с этим прогрессивным методом обработки земли, сохранялись элементы древней, подсечно-огневой системы земледелия. Об этом свидетельствуют частые находки спор папоротника-орляка, споровое возобновление которого активизируется после пожара, по золе.

Подсечное земледелие осуществлялось следующим образом: «Деревья сначала подрубались (подсекались) топором и сохли на корню несколько месяцев. Затем высохшие деревья на этом участке сваливались на землю и поджигались, древесина прогорала, превращаясь в золу, верхний слой почвы разрыхлялся. В результате земля оказывалась хорошо удобренной золой, относительно рыхлой, а семена сорняков погибали. Поэтому урожай первого года был очень высоким, гораздо выше урожаев при переложной или трехпольной системах земледелия. Однако уже на второй-третий год сбор зерна резко падал, почва «спекалась», ее структура была резко нарушена. При таком хищническом методе земледелия повое поле могло служить не более нескольких лет, а затем его забрасывали, и лишь через несколько десятилетий можно было после проведения подсечных работ сжигать выросший за это время лес и вновь засевать этот участок. Подсечная система требовала огромных трудовых затрат, обширных массивов леса, она не способствовала улучшению обработки земли и росту техники» [47] .

47

Дулов А. В. Географическая среда и история России (конец XV — середина XIX в.). М., 1983. С. 61.

Эта малоэффективная система земледелия вряд ли получила широкое распространение в лесостепных ландшафтах района Непрядвы, богатого плодородными черноземными почвами. Однако существование здесь в XIII–XIV веках очагов подсечной системы свидетельствует, что в это время не произошло еще «полного отказа от подсеки» за счет повсеместного перехода Северо-Восточной Руси к пашенному земледелию [48] .

Впервые отдельные участки целинных степей края были вспаханы, вероятно, в XII веке. Об этом свидетельствуют радиоуглеродные даты, полученные в разрезе упомянутого ранее Березовского болота. Первое появление пыльцы культурных злаков фиксируется здесь в отложениях, имеющих возраст 930 ± 30 лет. В течение сравнительно короткого времени, предшествовавшего монголо-татарскому нашествию, долина Непрядвы интенсивно заселялась и осваивалась древнерусскими хлеборобами.

48

Кочин Г. Е. Сельское хозяйство на Руси конца XIII — начала XVI в. М.; Л., 1965. С. 98.

Время опустошительного набега орд Батыя отмечается по исчезновению пыльцы культурных злаков. Пашня на короткое время забрасывается, но затем снова восстанавливается. Не исключено, что она просуществовала вплоть до эпохи Куликовской битвы. Во всяком случае некоторые древнерусские селища существовали еще в 60-х годах XIV века, о чем свидетельствует находка на одном из них ордынской керамики этого времени.

Комплекс археологических и палеогеографических данных ясно показывает, что район Непрядвы в XIII–XIV веках нельзя относить к «дикому полю», как считали раньше. Более того (судя по находкам), можно говорить не о каком-то захолустье, а о высокоразвитом — по тому времени — крае с широкими экономическими и культурными связями. Новые археолого-палеогеографические свидетельства дополняют историю заселения южных окраин Северо-Восточной Руси в XII–XIV веках. Они служат примером возможности восполнения «пробелов» в летописных и иных письменных материалах.

В свете этих данных становится ясным происхождение названия Куликова поля. Можно предполагать, что оно произошло от слова «кулига». Это слово, по В. Далю, означает вид кулика и одновременно «ровное место, чистое и безлесное, отличное растительностью, травою, ягодами, урожаем хлебал, а также «пожню» — покос, сенокос на низменных, нередко пойменных лугах, по речкам. Ясно, что у В. Даля речь идет о пойменной кулиге: «…река дала кулигу, колено, образовав по одну сторону сухую кулигу, мыс, по другую — морскую заводь, пойменный лужок» [49] . Ясно, что под «коленом» надо понимать речную меандру, а под «заводью» — старичный водоем, т. е. два элемента ландшафта, типичных для древней истории долины Непрядвы.

49

Даль В. И. Толковый словарь. Т. II. М., 1955. С. 216.

Таким образом, название Куликова поля имеет не «птичью», а ландшафтно-сельскохозяйственную основу, связанную с рельефом местности и деятельностью поселившихся здесь древнерусских хлеборобов. Первоначально оно, вероятно, относилось к низинным косимым лугам и пашне на пойме Непрядвы, а в дальнейшем — после битвы — было перенесено на водораздельную, ранее безымянную часть правобережья реки, для обозначения района сражения.

После Куликовской битвы происходит отток русского населения из района Непрядвы. Пашня забрасывается, что подтверждается исчезновением пыльцы культурных злаков. Позднее русские земледельцы поселяются не только в долинах, но и на водораздельных территориях края, где они начинают распахивать целинную степь. Этот этап отмечен следами интенсивных рубок леса и частых пожаров.

Уровень паводковых вод в Непрядве и Доне резко повышается. Пойменная луговая почва прекращает свое существование: она быстро перекрывается негумусиронанными суглинками, которые продолжали накапливаться до настоящего времени. В этих суглинках зафиксирована история растительности Куликова поля за последние 200–300 лет. Пыльцевые спектры отмечают заметное сокращение количества дубов и исчезновение вяза. Сохранившиеся участки степей представляли собой, как и ранее, остепненные луга, из состава которых почти полностью исчезла полынь.

На интенсивное развитие животноводства указывает увеличение не поедаемых скотом растений. В большом количестве появляются различные виды подорожника — свидетеля существования разветвленной сети пешеходных троп, дорог и т. д. Существование на Куликовом поле пашни отмечается по пыльце культурных злаков, при этом количество сорняков уменьшается, возможно, в связи с совершенствованием агрокультуры.

По историческим источникам, переломным этапом в хозяйственном освоении района был XVII век, когда резко возросла заселенность территории и водораздельные пространства были распаханы. Вместе с тем пыльцевые спектры отмечают близкие к нашему времени периоды запустения Поля, когда пашня здесь резко сокращалась или даже исчезала. Возраст этих периодов может быть установлен дальнейшими палеогеографическими и историческими исследованиями.

Волны кочевников

тепная зона Евразии простирается широкой полосой от «восхода солнца» (тихоокеанских окраин Китая) до Дуная. По этой степной дороге с глубокой древности прокатывались следовавшие друг за другом волны кочевников-скотоводов, часто сметавшие бывшие на их пути местные племена. Эти миграционные потоки вызывали великие переселения народов, резко менявшие этническую картину огромных территорий Евразийского суперконтинента.

Наиболее мощные и частые миграционные цунами зарождались в континентальных глубинах Центральной Азии. Отсюда они распространялись в основном на запад и, достигая южно-русских степей, затухали лишь на придунайских равнинах, где степная зона выклинивается. Но иногда направление пути скотоводов менялось. В эпоху бронзы (2-е тысячелетие до нашей эры) отчетливо прослеживается волна перемещения южных степных племен на север, в лесные районы Русской равнины и Сибири.

С VII века до нашей эры в причерноморских степях господствовали скифы, которые были вытеснены сарматами, разгромленными в свою очередь гуннами в VI веке нашей эры. Гунны дошли до придунайских степей, совершая до середины V века нашей эры глубокие вторжения в Западную Европу. Позднее, в VII–XII веках нашей эры, в степи Причерноморья вторглись новые кочевники: торки (гузы) из Приаралья и кыпчаки (половцы) из западносибирской Барабы. Северный Прикаспий в этот период был заселен тюркоязычными племенами, объединявшимися в Хазарский и Огузский каганаты.

Киевская Русь, охватывавшая в основном лесостепные районы, издавна стояла на пути движения кочевых племен на запад. С востока, из Приаралья, сюда неоднократно вторгались тюркские племена: печенеги — в X веке и в первой половине XI века, а затем (с 1055 года) — вытеснившие их в Венгрию половцы. В начале XIII века половцы-кыпчаки занимали земли от Днепра до Иртыша. С тех пор летописцы стали называть южнорусские степи половецкими или кыпчакскими. Борьба со степняками-половцами, то обострявшаяся, то затухавшая (вплоть до возникновения зыбких союзнических отношений), велась в целом успешно вплоть до вторжения на Русь монголо-татарских орд.

Эта мощная и страшная сила кочевья накопилась в континентальном ядре Азии. В начале XIII века здесь образовалась огромная Монгольская империя Чингис-хана, в течение 15 лет захватившего и опустошившего Китай, Среднюю Азию, Иран и Афганистан. В 1222–1223 годах монголо-татарские войска через Иран и Закавказье проникли в степи Северного Кавказа, впервые явив свое лицо Европе.

Первое столкновение русских с монголо-татарами произошло в 1223 году на небольшой степной речке Калке (ныне Кальчик), впадающей в Азовское море. Здесь объединившиеся перед лицом грозного врага русские и половецкие войска потерпели полное поражение. От этого времени все древнерусские летописцы начинают отсчитывать время монголо-татарского владычества на Руси. После битвы на Калке победители дошли до Дона, но дальше не пошли и, повернув обратно, ушли в заволжские степи. В войне 1229–1230 годов монголо-татары сломили сопротивление восточноевропейских степных кочевников — половцев и аланов. В 1237 году, преследуя их остатки, они вторглись в Северо-Восточную Русь, находившуюся в ту пору в стадии экономического и культурного расцвета.