Крах лицедея

– Полицейские нашли у Галиндо эскизы, – пояснил Бернардо, – консультант показал их Карраско, и тот пришел в ярость. Это же самый настоящий промышленный шпионаж. Сеньор Карраско считал сеньора Галиндо порядочным человеком.

– Я не понимаю, что происходит? – спросил Дронго. – Энрико Галиндо срисовал новые работы Карраско?

– Да. И консультант обратил внимание на эти рисунки, лежавшие в его чемодане. Именно поэтому они составили протокол и изъяли их. А теперь показали эскизы сеньору Карраско. Можете себе представить, как он ругался. Это означает, что Галиндо больше никогда не пригласят на подобные мероприятия. Пабло Карраско достаточно мстительный человек, чтобы забыть о подобном бесчестном поступке.

– Значит, Карраско уже видел рисунки?

– Конечно, видел. И сразу узнал свои работы. Я лично не завидую Галиндо. Карраско может выгнать его из отеля прямо сейчас.

– Наверное, про эти эскизы Галиндо и говорил мне, когда возмущался действиями полицейских, – вспомнил Дронго.

– Вот именно, – гневно сказал Бернардо. – Боюсь, что его карьера в Испании уже закончена.

– Вот видишь, – Дронго повернул голову к Ирине, – мне всегда казалась странной его преувеличенная любовь к сеньору Карраско, его показная восторженность и сентиментальность.

– Нужно найти Галиндо, – твердо сказала Петкова. – Если он только перерисовал чужие новинки, это не такой страшный грех. Но если он еще и убийца…

– Только не говорите таких слов при Карраско, – посоветовал Бернардо, – для него собственные работы имеют ценность гораздо большую, чем жизнь Исаака Рочберга.

– Поэтому Рочберг был обречен, – совершенно серьезно заключил Дронго. – Я иду с вами, только разрешите мне переодеться. Я быстро, а идти нам недалеко – Галиндо живет по соседству со мной.

Ирина кивнула и вместе с Бернардо вышла из номера. Они недолго постояли в коридоре, тихо переговариваясь. Спустя пару минут Дронго присоединился к ним.

– Звоните, – предложил он Бернардо, когда все трое подошли к двери соседнего номера. Тот нажал кнопку звонка и прислушался. За дверью было тихо.

– Кажется, там никого нет, – хмуро сказал он.

– Неужели все-таки Галиндо, – тревожно спросила Петкова, – но мы проверяли… Его действительно приглашали сюда на презентацию новых работ Карраско.

– Может, он не тот человек, за кого себя выдает? – предположил Бернардо. – Нужно передать комиссару Рибейро, чтобы Галиндо искали по всему отелю. Вполне вероятно, что он захочет исчезнуть.

– Давайте позвоним комиссару, – согласилась Ирина.

Бернардо достал мобильный телефон. Набрал номер.

– Сеньор комиссар… – начал он говорить.

– Подожди, – перебил его комиссар, – где ты сейчас находишься?

– В правом крыле здания, – ответил Бернардо, – опять что-то случилось?

– Срочно направляйся в левое крыло. В апартаментах Карраско произошло какое-то ЧП. Он только что позвонил. Просит меня прийти. Я буду там через минуту.

Бернардо убрал аппарат и тревожно взглянул на Дронго и Петкову.

– Что-то случилось, – сообщил он с озабоченным видом, – комиссар Рибейро попросил меня срочно подойти к номеру сеньора Карраско. Извините. – Он повернулся и побежал по коридору.

– Стойте, – крикнула ему Ирина, – мы с вами.

Они побежали следом за Бернардо. Спустившись во двор и обогнув бассейн, Дронго и Ирина устремились к противоположному, левому крылу отеля и догнали Бернардо у лифта. Запыхавшись, все вместе заскочили в кабину.

– Надеюсь, с Пабло ничего не случилось, – сказал, тяжело дыша, Бернардо.

Кабина остановилась, створки дверцы раскрылись, и они выбежали в коридор. Между апартаментами Карраско и номером его пресс-секретаря стояло несколько человек, среди которых был и сильно расстроенный Рамон. Вот уже пятнадцать минут Пабло Карраско звонил и стучал в дверь, призывая сеньору Ремедиос открыть ему, но она не отвечала. При этом Рамон уверял, что сеньора в номере.

Было заметно, как нервничает Карраско. Он требовал, чтобы кто-нибудь открыл дверь и впустил его в номер сеньоры Очоа.

– Почему он так нервничает? – не поняла Петкова.

– Не знаю, – ответил Дронго, – я думал, ему нравятся только молодые мужчины и совсем не нравятся старые девы. Видимо, я ошибался. Иначе зачем он так сходит с ума?

– Откройте, – кричал Карраско, – мне нужно попасть к ней в номер!

Рядом с ним стоял бледный Антонио Виллари. В толпе собравшихся был и Тургут Шекер, который поднялся сюда со второго этажа на крики испанского ювелира.

– Успокойтесь, сеньор Карраско, – попросил портье, оказавшийся среди тех, кого успел вызвать Рамон, – мы можем открыть дверь запасным ключом, но сначала нужно убедиться, что все в порядке. Сейчас сюда прибудет комиссар Рибейро. Он просил о каждом подозрительном случае докладывать лично ему.

– Сейчас же откройте дверь, – продолжал кричать Карраско, не слушая разумных доводов. Он был явно не в себе.

– Сеньора Очоа может спать или принимать ванну и не слышать наших звонков, – пытался урезонить его красный от волнения портье.

В этот момент к номеру подошел комиссар с двумя полицейскими. Он выслушал короткое сообщение портье:

– Наш дежурный охранник Рамон уверяет, что сеньора Ремедиос Очоа находится в номере, а сеньор Карраско просит открыть дверь, чтобы в этом убедиться. Что нам делать?

– Открывайте дверь, – разрешил комиссар.

Портье вздохнул, достал из кармана запасной ключ и открыл дверь.

– Подождите, – расталкивая всех, первым кинулся внутрь Карраско. Он даже не посмотрел по сторонам, сразу бросившись к стенному шкафу, в нише которого был вмонтирован стальной сейф.

– Может, вы нам объясните, что происходит, сеньор Карраско? – поинтересовался Рибейро. И в этот момент Карраско издал страшный вопль. Он повернулся и взглянул на комиссара безумными глазами.

– Она меня обокрала, – свистящим шепотом сказал он, – она меня обокрала, – как помешанный повторял он.

– Подождите, – попытался успокоить его комиссар, – объясните толком, что происходит.

– Вот, – Карраско показал на открытую дверцу сейфа, – вот, полюбуйтесь. Здесь находился самый ценный экспонат моей новой коллекции – колье «Мавританская красавица». Я не стал сдавать его в сейф менеджера отеля, опасаясь, что оно может затеряться или с него снимут копию для последующего бессовестного тиражирования. Мы договорились, что все ценности будут храниться у менеджера. Все, кроме моего колье. О том, что оно будет здесь, не знал никто, кроме самой сеньоры Ремедиос Очоа. И вот теперь колье исчезло. И моего пресс-секретаря нигде нет. Если она не выходила из номера, то где она находится в данный момент и где мое колье?! – заорал, уже не сдерживаясь, Карраско.