Красавица и нападающий

– Скажем так, я совершила много ошибок в своей жизни, но я не буду называть их ошибками.

– Почему?

– Потому что тогда у меня не было бы подарков, которые есть сегодня.

– Мне нравится это слышать, – сказал я. – Если жизнь наносит тебе удар, ты отвечаешь тем же.

– Похоже, ты уже достаточно натворил, – она указала на мою грудь. – Ты всегда такой черно-синий после игры?

Синяки не были чем-то новым. Боевые шрамы. Я не валялся в джакузи, чтобы дурачиться с Пайпер. Я исцелялся.

– Это была физическая игра. Я играл и выиграл.

– Это выглядело жестоко.

Я ухмыльнулся.

– Ты смотрела?

Она пожала плечами, показывая слишком много плеча для такой скромной леди.

– Кое-что. Время от времени.

– Что может быть важнее, чем наблюдать за мной?

Пайпер одарила меня игривой гримасой.

– Боже, у тебя такое эго. У тебя все завышено?

– Ты мне скажи.

Она не ответила, хотя ее глаза снова остановились на мне. Мышцы. Синяки.

Татуировки.

Мне показалось, что чернила ей понравились, даже если она никогда в этом не признается.

– Тебе не может нравиться такая игра... – Пайпер перевела взгляд на меня. – Это опасно.

– Это не опасно, – я провел языком по острым зубам. – Ну... не для меня.

– А как насчет тех, кого ты ударил?

– Вот почему они получают миллионы, которые заработали. Я ударил их, а они переоценили свой банковский счет, прежде чем выйти на поле.

– А если ты сделаешь им больно?

– Это часть игры.

Она сглотнула.

– Из-за этого ты плохо себя чувствуешь?

Я холодно и без чувства юмора рассмеялся.

– Почему из-за этого я должен чувствовать себя плохо? Я ставлю свое тело на кон в каждой игре, точно так же, как и они.

Я указал на каскадный синяк над моими грудными мышцами, с темными синими полосами, которые сливались в татуированной тени на руках и плечах.

– Я получил шлемом в грудь, – сказал я. – В плохой день, он мог сломать мне ребра.

Ее взгляд скользнул по моей ключице. Она задержала его после того, как я убрал руку.

Пайпер прикусила губу.

– Это кажется излишне опасным. Что, если бы с тобой что-то случилось?

– Этого не произойдет.

– Но если бы это было так. Если бы ты был на поле... – она затаила дыхание. – Я видела, как ты ударил того принимающего.

Да уж. Удар, который уже стал изюминкой Лиги. Я почти не помнил этого – только приглушенный шлепок мяча, вздох толпы, а потом...

Крах.

Мое плечо врезалось ему в грудь. Мяч вылетает из его рук. Взрослый мужчина в пиковой физической форме в результате моего подката повалился на землю.

Тренеры сняли его с поля, но никто еще не получил обновленную информацию о его состоянии. Все зависело от того, нужна ли ему операция, чтобы исправить спину или нет. Поэтому мы ждали.

– Эйнсли Рупорт сказал, что это был грязный удар, – сказала Пайпер.

– Эйнсли Рупорт – придурок. Это не было грязным ударом. Так мы играем в эту игру.

– Думаешь, Лига знает об этом?

– Да.

– А тренерский штаб «Монарха»?

– Как я уже сказал, люди страдают. Это происходит каждый сезон.

Она наклонила голову.

– Тебе обязательно было бить его так сильно?

Я не ответил ей.

Всем остальным было так легко судить. Поставить себя на мое место и играть хорошего парня.

Но они ничего не знали. Не было никакой остановки. Никакого контроля. Никаких легких ударов.

Я жил, дышал и сражался со свирепой силой, как даруя, так и проклиная.

Я передвинулся по джакузи. Пайпер закрыла грудь руками, и ее ноги вытянулись. Но сейчас мне были интересны не ее изгибы. Я смотрел ей в глаза, в их прекрасный карий блеск.

– Я не играю в игры, – пробормотал я.

Я придвинулся к ней, поймав ее в ловушку своим шепотом.

Она не пыталась сбежать.

Я бы не позволил ей уйти.

– По определению, это игра, – сказала Пайпер.

– А по своей природе? – я подошел ближе. Только жар воды защищал ее от меня. – Это всегда вознаграждало тех, кто был самым агрессивным и спортивным.

– И жестоким?

– Все страсти жестоки, – я вдохнул, практически ощущая ее цитрусовый, апельсиновый аромат. – Футбол. Борьба. Секс.

– Это неправда. Секс не жесток.

– Может, тебя неправильно трахали.

– Или, может быть, ты делал это неправильно.

– Никто никогда не жаловался.

Пайпер оглядела патио, сад, дом.

– Тогда где же миссис Хоторн?

– Никогда не хотел ее найти. Зачем? Мне нужно только одно.

– И что же это такое? – спросила она.

– Хороший удар на поле. Хороший трах, когда я вернусь домой.

– Ты не романтичный, да?

– Хочешь романтики?

Я провел рукой по ее рукам, призывая опустить их. Пайпер напряглась, но не сопротивлялась. Она удержала мой взгляд, когда я освободил ее грудь.

Господи, у нее была самая идеальная пара сисек.

Я понизил голос.

– Ты не хуже меня знаешь, что романтика тебя не спасет.

– Ты думаешь, что так хорошо знаешь меня.

– Ты не терпишь чушь, – сказал я. – Давай перейдем к реальности. Кому нужны цветы и шампанское, когда женщина, как правило, оказывается на коленях?

Бровь Пайпер была слегка насмешливой.

– А если она захочет оказаться наверху?

– Ты предлагаешь?

– Тебя это не пугает?

– Ни в малейшей степени.

– Почему нет?

– Потому что секс – это как футбол. Это игра ума, а также быстрое сражение.

– Сражение? – у Пайпер перехватило дыхание, когда мои пальцы коснулись ее плеча. – Зачем тебе сражаться с любовницей?

– Ты мне скажи, красавица…

Мои пальцы опустились, обводя ее изгибы под водой. Ее дыхание ускорилось, и я задел мягкую выпуклость ее груди. Она вздрогнула. Я взял то, что хотел.