Красавица и нападающий

Белые и красные. С ярким принтом. В форме проклятого петуха.

Когда можно быть изнасилованным цыпленком, как не тогда, когда ходишь голышом? Я засунул руку в рукавицу, но мое тело решило, что шок Пайпер – одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видел. Я стал твердым, и потребовалась бы дюжина терапевтов, чтобы понять, почему. Но Лига еще не разрешила мне посетить психиатра, так что я не стал бы подвергать сомнению старый добрый яростный стояк.

К счастью для Пайпер, голая задница смягчила большую часть моего гнева.

– Если стекло окажется в моем члене... – предупредил я, – ты увидишь другую сторону зверя.

Пайпер прикрыла глаза.

– Поверь мне. Теперь я видела тебя со всех сторон.

– Убирайся из кухни, пока ты не порезалась о стекло.

– Ну... кстати, о порезах…

Я указал на петуха, скрывающего мой член.

– Сейчас подходящее время для разговора о делах?

Пайпер подумала, что лучше не давить на меня. Она продолжила дежурить в моем фойе, пока я ковылял по кухне и выбрасывал разбитое стекло в мусор.

– Какого черта ты все еще здесь делаешь? – крикнул я в коридор.

Пайпер ответила так, будто ее вторжение было очевидным.

– Я же сказала. Я не уйду, пока ты не согласишься на сделку.

– Сначала ты ломаешь мой чертов дверной звонок, – я вытер пролитую воду пачкой бумажных полотенец. Порез на ноге был не так уж плох, но мне повезло, что я не потерял палец на ноге из-за разбитой бутылки. – Потом ты решаешь вторгнуться в мой дом. Ты подкрадываешься ко мне, когда я голый, и почти кастрируешь меня.

Я закончил с беспорядком и столкнулся с ней в холле.

– Что дальше? Пытки водой? Может, выкручивание яичек, пока я не сделаю, как ты говоришь?

– Ты слишком мелодраматичен.

– Да, человек склонен к поэзии, когда его причиндалы колышутся на ветру, – я окинул ее взглядом. – Или я надену штаны, или ты снимешь свои.

Пайпер притворилась, что ей неинтересно.

– Я подожду здесь, пока ты переоденешься.

Я это предвидел. Я смял чертову рукавицу с петухом и швырнул ее на кухню. Мой затвердевший член упирался в мои спортивные штаны, но я был не рад этому.

Было пять часов вечера. У маленькой мисс Мэдисон было еще полтора часа, пока мои ворота не закроются на ночь. Я был не в настроении для пижамной вечеринки, если только она не собиралась снова снять с меня штаны.

Я снова посмотрел на нее, скрестив руки. Эта игра закончилась.

– Тебе пора уходить, красавица.

– Я понимаю, что злоупотребляю твоим гостеприимством.

– Ты никогда не была желанной гостьей.

– Но это очень важно. Так что, если мне придется стоять здесь, пропуская обед и ужин…

Я прервал ее.

– Ты ничего не ела?

Она покачала головой.

– Ты вообще выходила из комнаты?

– Нет.

Ненормальная.

– Разве ты не проголодалась?

– Я умираю с голоду, – сказала она.

Я усмехнулся. Вот как от нее избавиться.

Я схватил телефон и набрал номер моей любимой пиццерии. По крайней мере, я был огромным. Фунт куриных грудок и коричневый рис не казались сегодня тем, что нужно.

– Две большие пиццы, – заказал я. Глаза Пайпер загорелись. – Пепперони.

Ресторан принял мой заказ, но я подмигнул своей истекающей слюнками нарушительнице.

– Надеюсь, ты упаковала ланч.

Ее глаза сузились, когда она осознала это.

– Я справлюсь.

– Не хочу, чтобы ты упала в обморок на моем крыльце. Это не улучшит моей репутации.

– А ведь я, действительно, защищала тебя в офисе.

– Это была твоя первая ошибка, – я подмигнул, направляясь обратно в кабинет. – Не пытайся подружиться со зверем.

Я ждал тридцать минут свою пиццу, накладывая пластыри на порез на ноге и увеличивая громкость на спортивном шоу, чтобы я не смог услышать звук ее урчащего живота из фойе.

Ей нужно было что-то поесть, и она должна была уйти, чтобы это сделать. Она уйдет. Все, что мне нужно было – подождать.

Или вышвырнуть ее вон.

Уволить ее чертово агентство и найти нового представителя.

С другой стороны, кто меня возьмет? Если Эйнсли Рупорт и «Спортивная Нация» окажутся правы, «Монархи» уволят меня к концу сезона. Это означает, что мне нужен агент. Я застрял с ними. Хорошо, что Пайпер и ее отец не отказались от пары миллионов комиссионных.

Это было безвыходное положение в моем проклятом фойе.

Я не слышал стука водителя доставки. Пайпер закричала мне.

– Твой ужин здесь.

Я тихо чертыхнулся, но она была слишком вежлива, чтобы ответить. Она была так добра, что открыла дверь. Я бы бросил сто баксов водителю, не сказав ни слова, и забрал свою еду.

Нос Пайпер практически следовал за мной на кухню, но она была не из тех, кто умоляет. На самом деле, она ожидала официального приглашения в мою неиспользуемую столовую, со всем изысканным фарфором и прекрасным музыкальным сопровождением к ее трапезе.

Этого не произошло.

Пайпер проверила свой телефон, пока я приготовил тарелку с дымящимися, тянущимися, толстыми ломтиками жирной пиццы. Джентльмен мог бы поесть в уединении.

Но я не был джентльменом.

А Пайпер была дамой, танцующей джигу в фойе. Она ходила на цыпочках, иногда подпрыгивая.

Потому что она была голодна и хотела в туалет.

Идеально.

Я съел свой ужин перед ней, дразня Пайпер огромным куском пиццы.

– Ты всегда смотришь спортивные трансляции о себе? – Пайпер недолго продержится, если будет также пританцовывать с одной ноги на другую.

– Я... популярный парень в Лиге на данный момент.

– Значит, это совпадение? А я-то думала, что ты самовлюбленный.

– Рад, что смог развеять твои страхи.

– Да, это помогает. Легче вести переговоры, если у меня есть правильное мнение о тебе.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – я наслаждался слишком большим куском для моего рта. Она даже облизнула губы. – Сомневаюсь, что тебя это волнует.

– Почему? Не слишком много на поверхности?

– Слишком много для тебя, чтобы справиться с этим.