«Красная империя зла». Запад против Сталина
Шрифт:
Операция «Шторм» разрабатывалась, чтобы поставить советское правительство перед необходимостью выбора: либо признать польское эмигрантское правительство, либо арестовать его уполномоченных представителей, таким образом, дать основания для признания СССР агрессором, а не освободителем. План заключался в том, чтобы войска Армии крайовой скрывалась в городах, ожидая, когда Красная армия начнет операцию по их освобождению от немцев. В промежутке времени между выводом германских войск и прибытием Красной армии Армия крайова должна была захватить правительственные здания. В таком случае Армия крайова встречала бы части прибывающей Красной армии как законные власти, представляющие польское правительство в эмиграции. После отстранения их от полномочий силами Красной армии и замены на лояльные ей польские формирования Армия крайова
Операция «Шторм» не принесла ожидаемых результатов в тех городах, где Армии крайова удалось достаточно точно приурочить свой выход из подполья и еще до прибытия Красной армии захватить правительственные здания без особых боев против превосходящих германских войск. В таких случаях союзники не проявляли интереса к осложнению взаимоотношений с Красной армией, которая несла огромные потери и приняла на себя, несомненно, основную тяжесть войны против фашистов. Незадолго до Варшавского восстания, 6 июня 1944 года, началась высадка в Нормандии, и западные союзники столкнулись с упорным сопротивлением.
Генерал Коморовский, командующий Армией крайовой в Варшаве, получил полномочия от эмигрантского правительства объявить о восстании в то время, когда посчитает нужным. План все еще состоял в том, чтобы ждать, когда советские вооруженные силы соберутся войти в Варшаву, а германские — ее покинуть, чтобы затем захватить власть. Овладение Варшавой имело бы символическое значение, поскольку речь шла о столице Польши.
31 июля Коморовский и его штаб получили ложную информацию, что советские танки готовы форсировать Вислу и войти в Варшаву. Коморовский отдал приказ начать восстание в 17:00 1 августа. В тот же день полковник Иранек-Осмецки, глава разведки, сообщил, что информация о Красной армии неверна, и предложил отложить восстание. Коморовский отказался. Такое решение повлекло за собой цепь событий, завершившихся поражением повстанцев и разрушением Варшавы, что многие из поляков в то время расценили как «преступление» и «бедствие».
Никто никогда не рассчитывал, что Армия крайова и другие партизанские формирования в Варшаве смогут одолеть германские и союзные им войска. В состав последних в разное время входили: часть или все пять танковых дивизий — одна из них была подразделением СС, — немецкая 9-я армия, сводный полк 29-й гренадерской дивизии СС, зондеркоманда «Дирлевангер», печально известная жестокостью по отношению к мирному населению, казаки и другие вооруженные силы, сформированные из антикоммунистов на территории СССР. Эти войска были дополнены пикирующими бомбардировщиками «Юнкерс» и истребителями серии «Мессершмит».
Единственный шанс на успех восстания состоял в том, что Красная армия разгромит германские части и изгонит их из города. Затем после минимальных столкновений с отступающими войсками Армия крайова рассчитывала взять под контроль Варшаву и поставить Красную армию перед свершившимся фактом.
Учитывая враждебность к СССР со стороны эмигрантского правительства и его представителей в Польше, Советский Союз нельзя винить, если бы Красная армия преднамеренно задержала операцию по овладению Варшавы и дождалась разгрома Армии крайовой. По сути, именно такие обвинения с тех пор выдвигают некоторые антикоммунистические польские писатели и политики. Но другие антикоммунисты и практически все, кто ими не являются, а также советское правительство, командующие Красной армии и даже нынешние антикоммунистическое российские власти подобные обвинения отвергают. Что более важно, нет никаких доказательств, что Красная армия действовала умышленно. Как за решение о начале Варшавского восстания, так и за его поражение вина лежит только на эмигрантском правительстве и командовании Армии крайовой.
Руководство Армии крайовой затеяло «игру в обвинения», указывая пальцем на других, еще во время самого восстания. Сначала они попытались обвинить британцев. Впоследствии созрело другое решение возложить вину целиком на СССР — несмотря на то что восстание, как предполагалось, было направлено в первую очередь против Советов. Только одного-единственного человека Коморовский никогда не обвинял — себя самого. Но очень много других поляков, включая антикоммунистов и его подчиненных по Армии крайовой,
считали и продолжают считать виновным именно его.В первые две недели восстания британцы послали самолеты из Италии в Варшаву, чтобы сбросить с воздуха припасы для Армии крайовой. Сначала Сталин отказывался иметь дело с повстанцами и даже препятствовал тому, чтобы британские самолеты использовали советские аэродромы для дозаправки. По мнению Сталина, восстание следует считать преступлением, поскольку предпринято оно было без согласования с Красной армией, совместные и скоординированные действия с которой только и могли привести к успеху. Тем не менее, после того как британцы оказали давление, Сталин тоже начал советские воздушные поставки. Британские, американские и советские самолеты сбросили тонны оружия и припасов, хотя, судя по всему, большинство из них либо попало в руки немцев, либо разбилось, будучи сброшенным со слишком большой высоты. В любом случае, помощь носила символический характер. Никакое количество воздушных грузов не могло помочь плохо вооруженным партизанам, состоящим в основном из простых граждан, одержать верх над регулярными, вооруженными до зубов, хорошо обученными и совершенно безжалостными германскими войсками.
Начиная с 1990-х годов антикоммунистические польские правительства и ученые-историки колеблются в вопросе, нужно ли винить Сталина за то, что он не пришел на помощь восстанию. Доказать что-либо невозможно из-за нехватки доказательств, хотя попытки такого рода продолжаются. Коморовского и лидеров эмигрантского правительства чтят как героев на том основании, что поднять восстание было необходимо, ибо шла «борьба за независимость», вести которую следовало любой ценой. Слово «независимый» — преднамеренное смешение понятий, которое расшифровывается как «антикоммунистический»; антикоммунисты обычно считают, что советская ориентация означает потерю независимости, тогда как, к примеру, «капитализм» и ориентация на Британию — единственный путь к «независимости».
Снайдер утверждает:
«Почти наверняка больше евреев сражалось в августе 1944 года во время Варшавского восстания, чем в восстании Варшавского гетто в апреле 1943 года» [288] (с. 393).
В книге Энгелькинг (p. 91–92) цитируется «Варшавский дневник, 1939–1945» Михаэля Зильберберга. Последний, объясняя причины такой «диспропорции», дает понять: участвовашие в восстании евреи носили польские фамилии. Сам Зильберберг сражался под вымышленным именем Яна Зелински (p. 92). Либионка пишет, что в руководимой «коммунистами» Армии людовой евреи воевали под своими подлинными именами:
288
О Зильберберге см.: Engelking B., Libionka D. Zydzi w powstanczej Warszawie. P. 91; National Armed Forces, P. 62, 86, 143.
«Также интересно обратить внимание на тот факт, что евреи, которые боролись в составе Армии людовой, не должны были больше скрываться, могли чувствовать себя в безопасности, возвратиться к своим собственным фамилиям» [289] .
Вот что Снайдер пишет в журнале «The New York Review of Books» от 24 июня 2009 года:
«На самом деле вполне возможно, что больше людей еврейского происхождения приняло участие в Варшавском восстании 1944-го, чем в Восстании гетто 1943-го» (Выделено мной. — Г.Ф.).
289
Из рецензии Касии Пржиборской в приложении к этой главе.
Очевидно, у Снайдера нет доказательств, что большинство этих евреев присоединилось к Армии крайовой, — но все присоединившиеся чувствовали, что им необходимо скрыть тот факт, что они евреи. Как отмечает Либионка, именно руководимая коммунистами Армия людова, а не антикоммунистическая Армия крайова, приняла в свои ряды еврейскую боевую группу. О чем Снайдер, очевидно, знает, но хранит молчание.