Красные шипы

– Это та самая.
– Брианна хитро улыбается.
– Но она не любит делать детей. Во всяком случае, мы думаем, что она может быть девственницей.

– Вот это да.
– Оуэн допивает остатки своего пива.
– Сюжет, мать его, становится более запутанным.

Джош поднимает брови.

– Могу я забрать ее, пожалуйста?

Я отставляю свою тарелку.

– Почему она?

– Это было случайно, - лжет Рейна сквозь зубы.

В этом нет ничего случайного. Все, что делает Рейна, просчитано и имеет причины, о которых знает только она. Неужели она решилась на этот вызов после того, как увидела меня с Наоми ранее?

– И этой сучке нужно преподать урок.
– Брианна делает глоток своего зеленого напитка.
– Она думает, что она святее тебя, когда она просто неудачница.

– И она всегда возражает!
– говорит Морган пронзительным драматическим голосом.
– Она не уважает тех, кто выше ее по рангу.

– Я не понимаю, почему это вдруг стало моей проблемой.

Я снова пододвигаю тарелку к себе и притворяюсь, что ковыряюсь в еде, хотя едва ли что-то вижу своим затуманенным зрением. Нет, не туманно. Красный.

Как чертова кровь.

– Это значит «нет», Бастиан?
– спрашивает Рейна.
– Потому что я могу заставить любого другого парня сделать это. Может быть, Джош. Он, кажется, так увлечен этим.

– Да!
– Джош вскакивает.
– Моя фантазия о японском порно наконец-то сбудется.

Я поднимаю голову, губы поджимаются, но я медленно разжимаю их. Единственный образ, который приходит на ум, - это красивая миниатюрная женщина, которая будет разорвана на куски к концу этого пари. И если кто-то и будет разрушать, то только, это буду я. Я не буду заходить слишком далеко. Или, по крайней мере, это то, что я говорю себе.

Я вытираю рот салфеткой, встречаясь со всеми их взглядами.

– Я сделаю это. Я трахну Наоми.

ГЛАВА 4

Наоми

Остальная часть недели проходит подозрительно хорошо. Если не считать обычных стервозных замечаний и нескольких кошачьих драк. Ладно, кошачьи бои были плодом моего воображения. Рейна получит мои метафорические яйца, если я буду драться с другими болельщицами.

Я склонна наносить удары, и это, по-видимому, более слабый удар, чем царапать и дергать за волосы. Единственная проблема - это Люси.

Я была права, что беспокоилась. Я думаю, что они переманили ее на темную сторону, и я должна выполнить какой-то ритуал вуду, чтобы вернуть ее. Не то чтобы она игнорировала меня, но она держалась на расстоянии больше, чем обычно. Она не дает мне шаблонных предложений только для того, чтобы передать самые простые вещи.

Я глушу двигатель на школьной парковке. Мы должны болеть за "тупых дьяволов" в их важной игре сегодня вечером, и Рейна, вероятно, поджарит наши задницы и бросит их Брианне и Прескотту, чтобы они пожевали, если мы опоздаем. Однако нам нужно поговорить об этом.

– Эй, Люси?

– Да?
– Она смотрит в зеркало заднего вида, подкрашивая губы ярко-розовой помадой.

Ее рыжие волосы стянуты лентой, которая сочетается с черными и серебряными помпонами, которые мы будем вынуждены использовать позже. Она также наложила тонну макияжа, чтобы скрыть свои красивые веснушки, что является преступлением. Но если я скажу ей это, она скажет, что я единственная, кто считает их красивыми, поэтому я прикусываю язык.

Что касается меня, то я надела свою облегающую форму черлидерши и оставила волосы распущенными. Я накрасила губы черной помадой, потому что, эй, это сочетается с темой "Черных дьяволов". Или, по крайней мере, они так подумают.

Я смотрю в лицо своей подруги.

– Поговори со мной.

– О чем?
– Она все еще слишком занята помадой.

– О том, почему ты изменилась.

– Я не изменилась.

– Да, ты изменилась. Ты сама не своя с тех пор, как стал членом клуба тайного общества Рейны, которые, по слухам, лучшие друзья сатаны.

Помада остается висеть в воздухе, пока она смотрит на меня.

– Только потому, что ты ненавидишь Рейну и команду, это не значит, что я тоже. Я думала, мы договорились об этом, Нао.

– Мы договорились. Ты можешь сколько угодно поклоняться ее фальшивому алтарю с ослепительным блеском, но я просто чувствую, что ты... не та.

– Так и есть. Ты уверена, что не ревнуешь?

– К пчелиной матке и ее сатанинскому блестящему алтарю? Ни за что.

Она смеется, ударяя меня по плечу своим.

– Ты такая забавная.

– Протестую. Саркастично.

– Забавно, - повторяет она.
– Я бы хотела, чтобы другие знали о твоем чувстве юмора.

– Чтобы они подавились этим?
– Я задыхаюсь в притворной реакции.
– Я не знала, что у тебя такая сильная неприязнь к ним, Люси.

– Да, ну, Бри все еще говорит обидные вещи без фильтра.

– Тогда она будет первой обычной сукой, которая подавится моим чувством юмора. Поняла. Мне нужно будет увеличить дозировку этого лекарства.

Я приподнимаю бровь.

– А как насчет Прескотта?

Она крепче сжимает губную помаду, хотя уже покончила с ней.

– Ч-что насчет него?

– Ты просто заикалась, Люси.

– Нет, я этого не делала.

– Да, ты это сделала. Если одно его имя заставляет тебя нервничать, как насчет всех этих свиданий в Гриль-баре?

– Это не было рандеву. Мы пошли с командой и футбольной командой. Мои губы дергаются при упоминании последнего. После того инцидента с их глупым квотербеком все они улюлюкают и воют всякий раз, когда я оказываюсь поблизости. Они все обращают на меня внимание, кроме самого мудака. Не то чтобы я этого хотела, и я совершенно не думаю о его твердом теле, прижимающемся к моему ночью. Или днем, когда я украдкой поглядываю на него, пока он тренируется.

Ладно, сейчас не время для фантазий о Себастьяне. Подожди. Нет. Это не фантазии. Просто нежелательные мысли.

– Лги сколько хочешь, Люси, но все, что я вижу, это твои сердечные глаза, когда ты смотришь на Прескотта.

– Прекрати.
– Она краснеет до глубокого розового оттенка, глядя на свои ногти.
– Он даже не знает о моем существовании.

– Конечно, он знает, и нет, он совершенно не гей, как намекал придурок Питер в разговорах в раздевалке.

– Я... знаю это.

– Откуда ты это знаешь?

– Я просто знаю. Но факт остается фактом, я для него никто.

– Тогда это его гребаная потеря, а не твоя.