Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольникова

В январе-марте 1918 года Раскольников пытался захватить власть в Финляндии и вместе с тем же Павлом Дыбенко участвовал в организации Красного террора в Хельсинки. Офицеров тогда убивали только за то, что они офицеры. И топили в прорубях. А некоторых не топили. Перепившиеся «братишки» Дыбенко с Раскольниковым катались на впряжённых в рысаков санях по связанным офицерским телам, вдавливая их в снег и навоз. Это, по рассказам некоторых, было любимым «развлечением» Раскольникова с Дыбенко. Нечто подобное увековечил в своей «Оде революции» и Владимир Маяковский, так описывавший тогдашние события в столице Финляндии:

…Пьяной толпой орала.Ус залихватский закручен в форсе.Прикладами гонишь седых адмираловвниз головой с моста в Гельсингфорсе…

Из нашей памяти эти события были надолго вытравлены, но те места, где базировался наш флот, сейчас – это территория Финляндии, и там «товарищей» Дыбенко и Раскольникова помнят и по сей день. В конце Второй мировой войны большие и мощные страны без долгого сопротивления сдавались напору Советской Армии, а вот маленькая Финляндия вдруг проявила такую стойкость, которая смутила даже самого Сталина. И вовсе не исключено, что причиной тому были тела русских офицеров, раздавленные в Хельсинки санями двух пьяных революционеров. Тех офицеров Финляндия запомнила очень надолго…

…Зима – весна 1918 года были для России одним из самых тяжёлых периодов, ожидая белогвардейской угрозы со всех сторон. Не случайно ЦК партии призвал всех коммунистов к защите Советской республики. В эти дни Ф.Ф. Раскольников, а также товарищ наркома по морским делам И. И. Вахрамеев и член коллегии комиссариата С. Е. Сакс выступили в печати со своим коллективным обращением к морякам:

«Революционные моряки, которым дорога свобода и близок социализм, не станут дезертирами революции, не разъедутся по домам, а займут боевые позиции и как на море, так и на сухом пути покажут чудеса храбрости, мужества, исполнения революционного долга.

Пылающий остров социалистической революции, Советская республика, Россия в смертельной опасности.

Вперёд, товарищи моряки, спешите вперёд, к ней на помощь!»

При активном участии Раскольникова все силы флота были мобилизованы на отпор германским интервентам.

Весной 1918 года Фёдор Раскольников был назначен комиссаром Морского генерального штаба и заместителем наркомвоенмора Льва Троцкого по морским делам. Вся его работа на этой высокой должности сводилась, в основном, к поиску «изменников» среди морских офицеров. Расстрел командующего Балтийским флотом адмирала ЕЦастного – это, по мнению ряда специалистов, тоже является отчасти его «заслугой» совместно с Троцким. По крайней мере – выразившееся в его пассивности.

* * *

«На исходе марта 1918 года к стоящему на рейде «Кречету» причалил катер, – писал военный журналист Валерий

Громак. – В каюту к капитану 1 ранга Алексею Михайловичу Щастному постучались. «Кто бы это в поздний час? – подумал он. – Не иначе что-то стряслось…» Перемирие с немцами было очень шатким.

Прибывший из Петрограда член Верховной морской коллегии бывший мичман Фёдор Раскольников (Ильин) держался уверенно:

– Вступайте в должность, Алексей Михайлович, флот без командующего».

(Не пройдёт и двух месяцев, как этот же Фёдор Раскольников в качестве свидетеля поддержит обвинение против Щастного…)

Но тогда, приняв командование флотом, Алексей Михайлович проведёт через льды финского залива в Кронштадт 236 построенных перед самой войной кораблей, среди которых было 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и миноносцев, 12 подводных лодок, 25 сторожевиков и тральщиков, а также другие суда. Благодаря его личной энергии, Балтийский флот не был затоплен и не был оставлен неприятелю, хотя на Брест-Литовских переговорах Совет народных комиссаров обязался перед немцами уничтожить или разоружить свои корабли. Проведя свой флот за ледоколами по так называемому «альтфатерскому фарватеру» (т. е. по мелководью вдоль северного берега финского залива), Щастный провёл русские суда в Кронштадт, придя сам с последним кораблём. Этот рейд, казавшийся невероятным, историки назовут Ледовым походом, а осуществившего его Щастного в Петрограде встретят как триумфатора и станут его называть «народным адмиралом».

Но у руководителей страны этот поход восторга не вызвал, потому что согласно попавшей в руки Алексея Михайловича дешифровке секретных переговоров Ленина и Троцкого с немцами о будущем Балтийского флота, из них вытекало, что вожди большевиков склонялись к тому, чтобы отдать корабли немцам в обмен на гарантии безопасности северной столицы.

Свою тревогу за судьбу флота Щастный высказал на Совете комиссаров флота, сообщив там о переговорах Ленина и Троцкого с немцами. Совет постановил: флот, как реальную силу для обороны Петрограда, сохранить во что бы то ни стало. Но для руководителей советской республики обнародование их замысла было подобно разоблачению предательства, поэтому прямо в своём кабинете Троцкий арестовал Щастного, заявив, что он «хочет стать диктатором». А в газетах вскоре появилось сообщение, которое многих на флоте повергло в состояние шока: «Приказом по флоту и Морскому ведомству начальник морских сил Щастный, обнаруживший недостаток твёрдости духа и распорядительности, сеявший панику среди моряков Балтийского флота вместо того, чтобы вносить мужество и решительность к борьбе, и вмешивавшийся в политические вопросы с явно реакционными целями, уволен со службы и предаётся суду».

В день ареста Щастного в Петроградское отделение Генмора ушла телеграмма, подписанная Фёдором Раскольниковым: «Наморси Щастный арестованъ постановлешем за преступления по должности и контръ-революцюнныя действы для преданы суду». Это сообщение вызвало глухой ропот на флоте.

Тем временем, готовясь к предстоящему судебному процессу, Троцкий выспрашивал у свидетелей – как, по их мнению, относился к советской власти Алексей Михайлович Щастный? Бывший одним из свидетелей по делу арестованного Фёдор Фёдорович Раскольников (29 января 1918 года назначенный заместителем народного комиссара по морским делам с правом решающего голоса, а весной того же года ставший заместителем наркомвоенмора Троцкого по морским делам), по рекомендации которого Щастный и был в марте 1918 года назначен на высокую адмиральскую должность, в ответ на опросы Троцкого написал, что тот «с сожалением говорил о том, что приходится работать с советской властью, потому что нет другой структуры». Эта запись и будет впоследствии использована в числе чуть ли не главного свидетельств о враждебности Щастного к советскому государству. Но сам Раскольников на этом суде не присутствовал. Да, собственно говоря, никто из всех перечисленных свидетелей на суд не пришёл, кроме Льва Троцкого, который и выступил в роли главного обвинителя, принудившего суд вынести первый в советской истории смертный приговор.

20 июня в 12 часов дня открылось заседание революционного трибунала в составе Отто Карклина, Ивана Жукова, Г. И. Бруно, Карла Петерсона, Александра Галкина, Бронислава Веселовского и секретаря трибунала Зыбко. Председательское место в поспешно созданном верховном судебном органе занял Сергей Медведев, бывший рабочий-металлист Обуховского завода. Все судьи, а также следователь Виктор Кингисепп и обвинитель Николай Крыленко являлись членами ВЦИК – высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа государственной власти. Свидетели Раскольников, Блохин, Сакс, флеровский на заседание, как сказано выше, не явились, хотя извещения им были направлены. Свидетель на процессе был всего лишь один. Он же представлял собой и обвинение. Звали его – Лев Давыдович Троцкий.

20 июня члены трибунала после пятичасового совещания признали доказанным, что Щастный «сознательно и явно подготовлял условия для контрреволюционного, государственного переворота», а потому в итоге он был приговорён к расстрелу по обвинению «в контрреволюционной агитации, попустительстве таковой во флоте, неисполнении приказов Советской власти и планомерной дискредитации её в глазах матросов с целью её свержения».

Выслушав этот жестокий приговор, защитник Жданов воскликнул:

– Как вы смеете? Смертная казнь отменена!

На что последовала реплика члена коллегии наркомата юстиции РСФСР, председателя Революционного трибунала Николая Васильевича Крыленко (партийная кличка «Абрам»), которую тот бросил со смешком:

– Чего вы волнуетесь? Щастный приговорён не к смерти, а всего лишь к расстрелу, а это совсем не одно и то же.

(Вряд ли он мог предположить, что довольно скоро наступит тот час, когда и его самого будут тоже готовить к такому же неправому суду…)

Игра большевиков заключалась в том, чтобы «не отказываясь от английских денег, скрыть наличие германских субсидий, которыми в течение нескольких лет подпитывалась ленинская партия». Как писал в газете «Известия» от 25 октября 1990 года в своей статье помощник начальника военных трибуналов полковник юстиции Вячеслав Звягинцев: «Л. Д. Троцкий пошёл на изощрённую хитрость: с помощью английских денег пытался отработать задолженность перед немецким Генеральным штабом. Щастному же в это время давались путаные, противоречивые указания с целью добиться от него перебазирования кораблей в Кронштадт лишь тогда, когда сделать это, исходя из ледовой обстановки, было бы уже невозможно. Или взорвать – но без боя и крайней на то необходимости. Да так, чтобы корабли остались на плаву, став лёгкой добычей большевистских финансовых покровителей.