Краткая история белковых тел.

Скептически прислушиваюсь к своим мыслям. Они кажутся мне, при некотором размышлении, немного высокопарными, пафосными, словно я выступаю на патриотическом митинге как заматерелый оратор-популист.

Война - это плохо, вот, что важно, а не братство, не чувства, не ностальгия.

Возле больницы, куда мы добрались пешком, был разбит небольшой скверик. Пользуясь последними теплыми днями, больные выползли наружу, расселись на скамейках, вели неторопливые беседы друг с другом. Повсюду мелькают светло-синие больничные халаты, казавшиеся каплями дождя, стекающими с желтой листвы. Эти халаты вызывали у меня странные ассоциации с тем самым полем подсолнечника возле села Засечное, желтым полем, утонувшем в голубом небе.

Добровольцев из Донбасса я обнаруживаю сразу, едва мой взгляд запечатлевает открывшуюся картину. Два парня в больничных халатах - один в инвалидной коляске без ноги, а второй с перевязанной рукой, висевшей на ремне, - сидели неподалеку.

– Вон они, - показываю на них Лизе, и чтобы её не смущать, продолжаю, - ты постой здесь, я сейчас с ними поздороваюсь и дам денег.

– Нет, я с тобой!
– вдруг упрямится девушка.

– Ну, пойдем!

Мы подходим к парням, останавливаемся. Добровольцы с удивлением смотрят на меня, и я достаю деньги - несколько тысячных бумажек, отдаю им с широкой улыбкой.

– Выздоравливайте, хлопцы!

Хочется еще что-то добавить, но внезапно у меня перехватывает горло от волнения, и я судорожно кашляю. Ополченцы берут деньги, всё так же удивленно глядя на меня и Лизу, и я вдруг с неудержимой силой чувствую, что меня тянет обратно в Донецк, на войну, что там мое место.

Мы отходим и встаём неподалеку.

– Не знала, что ты у нас благотворитель, - то ли насмешливо, то ли всерьез роняет Соснина, и я обнаруживаю на её губах опять ту же пренебрежительную усмешку, которая так меня всегда раздражала.

"Лиза возвращается к жизни, - констатирую я.
– Хищники не скатываются до уровня белковых тел. Даже душевно раненые".

– Просто захотелось помочь, - говорю в оправдание, словно меня кто-то принуждал оправдываться в хороших поступках.

– Мужики, достал!

Я оглядываюсь на громкий возглас и замечаю, что к ополченцам подходит третий, то же в больничном халате, с бутылкой водки в руке.

– Может, и ему подкинешь бабок?
– насмешливо осведомляется Соснина.

Переступаю с ноги на ногу и не знаю, что предпринять. Однако мои сомнения рассеивает случайный больной, проходящий неподалеку. Увидев донецких бойцов, он реагирует весьма неожиданно:

– Вот алканавты - с утра пораньше!

– А что каждый день закладывают?
– интересуется Лиза, иронично поглядывая на меня.

– Как попали в больницу после аварии - так и не просыхают.

– Какой аварии?
– недоумеваю я, - в Донецке?

– Послушайте, молодой человек, откуда Донецк, причем тут Донецк? Это ремонтная бригада. Они работали в области на теплотрассе и, там у них что-то приключилось по пьяни, вот и попали сюда.

– Спасибо!
– тихо бормочу, испытывая стыд за свой гуманитарный порыв, но Лизе ничего не объясняю. Она берет меня под руку, и мы чинно удаляемся. Когда отходим подальше, Соснина не выдерживает и прыскает:

– Молодец Данила, хорошо помог Донбассу!

– Ошибка вышла. Бывает!
– вздыхаю я и оглядываюсь. На скамейке воссоединившаяся тройка в халатах вершил свой революционный суд над бутылкой водки.

21.

В середине ноября пошел первый снег. Он сыпал крупными мокрыми хлопьями, прилипал к одежде, к тротуарам и проводам. Под мокрым снегом еще теплая земля хранила незамерзшие лужицы, в которые я пару раз опрометчиво ступал черными кожаными туфлями. Они, как водится, промокли, и я порадовался, что на новой работе поставил под тумбочку сменную обувь. Сегодня придется переобуваться.

За это время я нашел работу. Особо не напрягался - забросил резюме в интернете на пару-тройку сайтов и получил подходящее предложение. Теперь занимаюсь транспортной логистикой в сетевой продуктовой компании. Доставка грузов, разгрузка. Обыкновенная работа.

Несколько раз у меня возникало желание позвонить Ане - той девушке на велосипеде, написавшей на дверном стекле моего "Шевроле" свой номер губной помадой. Этот номер я сфотографировал и иногда поглядывал на размашистые красные цифры, просто так, от нечего делать.

Номер вел меня к новой встрече, с которой обычно все закручивается, как закрутилось с Лизой, когда начал с ней работать в одном офисе. Но тогда у меня были связаны руки. Теперь развязаны.

Мои пальцы тянуться к виртуальной клавиатуре на экране смартфона, начинают набирать цифры, но на середине пути останавливаются. Я не заканчиваю набор, потому что мне не хочется лишать себя такой возможности - набирать чей-то номер. Наберешь цифры, а вдруг разочарование? Она может быть недоступна, поменяла номер или откажется встречаться, или что-то еще - вариантов много.

Отодвигаю телефон в сторону.

За окном слышится шум - это громко кричат рабочие на автокарах, переговаривающиеся между собой. Они подъезжают к открытым фурам, цепляют поддоны с грузом и перевозят их в глубину складов.

Деловитая суета должна радовать хозяйственный глаз нашего директора. По странному стечению обстоятельств, он похож на моего бывшего начальника - Арсения Павловича. Такие же короткие руки и пальцы, такой же маленький и круглый. Зовут его Сергей Анатольевич. "Учись, Данила, - любит повторять он, - из тебя должен вырасти хороший логист".

Мне его призывы непонятны. Кто из меня должен получиться в конечном итоге я и сам не знаю, но точно не логист. Потому что заниматься этим делом до конца жизни я не предполагаю.

Мокрый снег прилипает к стеклу офиса на втором этаже склада, где я сижу, летит прямо в лица водителей автокаров, мешая работать. Глядя на эту картину, озабоченно думаю, что снег может помешать разгрузке. Это досадно, поскольку нарушит мои планы, которые заключаются в том, чтобы забраться дома в кровать, включить телевизор и бездумно валяться, глядя какой-нибудь американский сериал. За окном валит снег, сыро и холодно, а я лежу в тепле. Таким мне представляется окончание рабочего дня.

Лиза готовиться рожать. Мы с ней периодически болтаем по телефону.

– Данила, - звонит она сегодня и восторженно сообщает, - ты видел снег пошел?

– Ага! Лучше бы не шел.

– Это еще почему?

– Мешает разгружать товар.

– Да ладно, не бурчи! Кстати, тебя тут одна девушка искала, на работу заходила - мне Алена сказала.

– Девушка?
– у меня сразу возникает мысль об Ане.
– Но откуда...

Я не договариваю. Откуда Аня могла узнать, где я работаю? Она не знает мой телефон, ничего не знает о Банке. Она могла видеть только номер моей машины, хотя и это немало. Если у неё есть свои люди в силовых структурах, то всё остальное, я имею в виду фамилию, адрес проживания, место работы - узнать пару пустяков.