Краткая история белковых тел

Номер вёл меня к новой встрече, с которой обычно все закручивается, как закрутилось с Лизой, когда я начал с ней работать в одном офисе. Но тогда у меня были связаны руки. Теперь развязаны.

Мои пальцы тянуться к виртуальной клавиатуре на экране смартфона, начинают набирать цифры, но на середине пути останавливаются. Я не заканчиваю набор, потому что мне не хочется лишать себя такой возможности -- набирать неизвестный номер. Наберёшь цифры, а вдруг разочарование? Она может быть недоступна, поменять номер или откажется встречаться, или что-то ещё -- вариантов много.

Отодвигаю телефон в сторону.

За окном слышится шум -- это громко кричат рабочие на автокарах, переговаривающиеся между собой. Они подъезжают к открытым фурам, цепляют поддоны с грузом и перевозят их в глубину складов.

Деловитая суета должна радовать хозяйственный глаз нашего директора. По странному стечению обстоятельств, он похож на моего бывшего начальника -- Арсения Павловича. Такие же короткие руки и пальцы, такой же маленький и круглый. Зовут его Сергей Анатольевич. "Учись, Данила, -- любит повторять он, -- из тебя должен вырасти хороший логист".

Мне его призывы непонятны. Кто из меня должен получиться в конечном итоге я и сам не знаю, но точно не логист. Потому что заниматься этим делом до конца жизни мне не катит.

Мокрый снег прилипает к стеклу офиса на втором этаже склада, где я сижу, летит прямо в лица водителей автокаров, мешая работать. Глядя на эту картину, я озабоченно думаю, что снег может помешать разгрузке. Это досадно, поскольку нарушит мои планы, которые заключаются в том, чтобы забраться дома в кровать, включить телевизор и бездумно валяться, глядя очередной американский сериал. За окном валит снег, сыро и холодно, а я лежу в уютном тепле. Таким мне представляется окончание рабочего дня.

Лиза готовится рожать. Мы с ней периодически болтаем по телефону.

– - Данила, -- звонит она сегодня и восторженно сообщает, -- ты видел снег пошел?

– - Ага! Лучше бы не шёл.

– - Это еще почему?

– - Мешает разгружать товар.

– - Да ладно, не бурчи! Кстати, тебя тут одна девушка искала, на работу заходила -- мне Алёна сказала.

– - Девушка?
– - у меня сразу возникает мысль об Ане.
– - Но откуда...

Я не договариваю. Откуда Аня могла узнать, где я работаю? Она не знает мой телефон, ничего не знает о Банке. Она могла видеть только номер моей машины, хотя и это немало. Если у неё есть свои люди в силовых структурах, то всё остальное, я имею в виду фамилию, адрес проживания, место работы -- узнать пару пустяков.

"Вот как она меня нашла!" -- догадываюсь я.

– - Она что-нибудь говорила? Просила передать?

– - Да нет! Просто узнала, что ты уволился и всё.

– - Ясно! Я сам её найду, у меня есть телефон.

– - Окей, как скажешь.

Разговор этот мы ведём с утра. Вечером, когда я раздеваюсь дома, в своей квартире, меня ждёт сюрприз. Звучит дверной звонок и я, внутренне произнося: "Кого там черт несет?", открываю дверь и вижу... Передо мной стоит Оксана. Та самая, из села Засечное.

– - Ты что?.. Ты чего?..
– - я в первые мгновения не могу оправиться от изумления.
– - Ты откуда?

На Оксане синий короткий пуховик, вязаная шапочка, матерчатые перчатки. Выглядит она скромно.

– - Данила, привет!

– - Привет, Оксана!
– - я прихожу в себя.
– - Проходи, проходи!

Она заходит и останавливается возле порога.

– - А я искала тебя, такая радая, шо нашла, -- сообщает девушка, приветливо улыбаясь.

– - Так это ты была в банке?

– - Да, ходила... Мне сказали твой адрес.

– - Ну да, они его знают.

Я не могу понять, зачем она приехала. Может за средствами для ополченцев, на восстановление разрушенных городов Новороссии? После фиаско в больнице, я отношусь к пожертвованиям настороженно. Но Оксану я знаю, она не мошенница.

– - Раздевайся!
– - радушно предлагаю ей, -- пойдем чаю попьем.

Оксана раздевается, и я замечаю у неё такой же круглый живот, как и у Лизы. "Ба, -- мелькает мысль, -- этот год будет урожайным".

– - Вышла замуж?
– - любопытствую я, намекая на беременность.

– - Не-а, -- Оксана качает головой, проходит на кухню.

Я иду следом, пытаюсь изобразить радушного хозяина: включаю электрочайник, достаю чашки и конфеты. Правда, за их состояние не могу поручиться, конфеты старые и покупал я их давно, не помню, когда.

– - А у тебя хорошо, -- замечает Оксана, оглядываясь, -- уютно.

В её голосе мне слышится напряжение. Она пьёт горячий чай, громко прихлебывает, откусывает крепкими зубами конфеты. Я решаю продолжить разговор.

– - Давно из Донецка?

– - Не, вчера приехала. Тут знакомых бачила, у них остановилась.

Оксана говорит привычным южнорусским говорком, сразу оживив в памяти мои военные приключения в Донбассе.

– - Ну и как там, в Донецке?
– - допытываюсь я, -- Петра видела?

– - Там? Та порушили много, теперь робят, восстанавливают. А так -- ничего! Жить можно.

Про Петра она умалчивает.

– - А в Засечном? Дядька Никита жив? Мне Безручко говорил, что он был в погребе.

– - Ага, сховался и ничего ему не сделалось. Теперь по селу ходит героем -- немцев то отогнали. В селе пяток хат они разбомбили, живность погробили...

– - Каких немцев?

– - Це гвардейцы. Мы их немцами звали -- они с нами так балакали, як те немцы в войну, вроде мы второго сорту.

– - Понятно!
– - говорю я, но меня интересует Пётр Безручко, что с ним, почему Оксана про него не говорит.

Словно уловив мой немой вопрос, девушка продолжает:

– - А Петра ранило. Я его в больнице выхаживала -- ногу ему оттяпали, вот так!

– - Но хоть жив остался?

– - Да, живет...

Оксана отводит взгляд.

– - Я вот зачем приехала. Дитё у меня будет. Твоё.

– - Что?

Поначалу слова Оксаны я воспринимаю как шутку, дурную и уже надоевшую. Опять ребенок и опять, якобы, от меня, точно я бык-производитель, способный осчастливить своим потомством любую встречную корову, словно я разбрасываю семя направо и налево. Данила -- сеятель и только!

– - Та це ж от тебя, -- роняет между тем Оксана, и я замечаю, что голос её становится твёрже, увереннее, требовательнее.

Где же та, робкая дивчина из села Засечное, какую я знал несколько месяцев назад? Куда она подевалась?