Край, куда не дойдёшь, не доедешь

— Он говорил: “Пусть господин Драпер сам спросит, — пересказывал речь Обираля китаец, — пусть господин Драпер вспомнит, что уже видел маленького негодяя раньше, пусть сдаст мальчишку в полицию”. А мальчик правда сказал: “Элен увидит свой родной край”? Как такое понять, господин? Плохой знак, плохой.

На другой день после этой ссоры г-н Драпер сам заговорил с Элен о Гаспаре. Если верить китайцу, он в точности передал ей слова мальчика, который поклялся, что Элен увидит свой край.

— И что же это такое значит? — вздыхал китаец. — Но я видел, господин, я видел глаза Элен. В ее глазах был свет.

Вот такие новости узнавал Гаспар. Конечно, китаец многое перевирал, а матросы, плохо понимавшие по-английски, — еще больше, но все же можно было догадаться об истинном положении дел, и эти рассказы то повергали мальчика в отчаяние, то вселяли в него искру надежды.

Всю неделю Гаспар работал не покладая рук. Он твердо решил, если г-н Драпер появится на яхте, попросить у него разрешения повидать Элен. И вот в субботу под вечер г-н Драпер поднялся на борт. Гаспар издалека услышал его моторную лодку. Он был в это время на камбузе. Вскоре за мальчиком пришел один из матросов. Г-н Драпер стоял на палубе, облокотись на перила.

— Гаспар Фонтарель — если это и вправду твое имя, — я хочу сообщить тебе, что Элен вне эпасности.

Глаза Гаспара наполнились слезами.

— Скажи, как ты с ней познакомился, если сидел все время взаперти в чулане? Кто ты вообще такой?

— Я работал в гостинице в Ломенвале.

— Понятно, — кивнул г-н Драпер. — И ты пустился вдогонку за Элен.

— Я вообще-то не хотел... — начал Гаспар.

Г-н Драпер пожал плечами:

— Ты еще ребенок и всерьез поверил, что Элен ищет свою семью и свой родной край и что ты можешь ей помочь. Выкинь это из головы. Элен — артистическая натура, у нее чересчур богатое воображение. Не знаю, с чего она взяла, что ее мать еще жива и что ее зовут Женни. Может быть, какая-нибудь интриганка ухитрилась подсунуть ей письмо, желая воспользоваться ее детской доверчивостью? Элен была очень больна, бредила, и трудно было что-нибудь понять. Боюсь, что и выздоровев она не захочет расстаться с этими фантазиями, от которых ей один только вред. Гаспар, ты мог бы мне помочь, именно ты, я ведь вижу, что она бесконечно доверяет тебе, уж не знаю почему.

— Я тоже не знаю почему, — сказал Гаспар.

— Ты мог бы мне помочь, — повторил г-н Драпер, — хотя мой секретарь уверяет, что ты просто негодяй и что Элен давала тебе деньги, чтобы ты помог ей бежать. Как бы то ни было, я могу дать тебе много больше, чем просто деньги, если ты выбросишь из головы этот вздор и поможешь мне.

— Мне не надо денег, — ответил Гаспар, — и ничего не надо.

— Зачем же ты пробрался тайком на нашу яхту? Разве не для того, чтобы помочь Элен бежать?

— Это вышло случайно, — признался мальчик.

Г-н Драпер думал об одном: вернуть здоровье Элен. Ради этого он не пожалел бы ничего на свете; быть может, общество Гаспар могло способствовать ее выздоровлению, и он, невзирая на советы Обираля, решил позволить мальчику повидаться с ней. Но прежде он хотел внушить ему, что необходимо уберечь Элен от новых безрассудных попыток к бегству. Он был рад узнать, что Гаспар из хорошей семьи и приходится племянником Габриэль Берлико, хозяйке “Большого оленя”. Чтобы окончательно сделать Гаспара своим союзником, г-н Драпер даже рассказал ему, как случилось, что он удочерил Элен.

Это было во время войны, в ту пору, когда люди бежали от вражеского нашествия. Враг уже вышел к Маасу; г-н Драпер был тогда в Седане. Он ехал на своей машине через горную цепь, что тянется вдоль Арденнского канала, и остановился в затерянной среди гор деревушке спросить дорогу. Деревушка называлась Стонн и стояла на поросшем лесом холме. Г-н Драпер постучался в один дом. Ему открыла старая крестьянка; за ее спиной, в глубине большой кухни, он заметил кровать, на которой лежала какая-то женщина, а рядом — еще одну кровать, и в ней спящую светловолосую девочку лет пяти. Лицо девочки с первого взгляда покорило его. Он принялся расспрашивать хозяйку. Та отвечала:

— Сколько бед, сколько бед от войны! Эта несчастная при смерти. Она добрела сюда вчера ночью. Уложила я ее, а что делать? Еле жива была, не могла даже сказать, кто она и откуда. И девочка, что при ней, тоже очень больна. Доктор говорит, это тяжелая болезнь, нужно много лекарств и уход. Он в толк не мог взять, как это девочка еще шла. Наверное, мать несла ее на руках, она, бедняжка, совсем из сил выбилась. С границы шли, откуда же еще. А теперь и нас всех не сегодня-завтра вывезут отсюда в тыл. Доктор обещал прислать машину из больницы за девочкой. Ее зовут Элен, а больше я ничегошеньки не знаю.

Г-н Драпер шагнул в кухню. Склонившись над кроватью, он долго всматривался в бледное личико Элен. Потом сказал:

— Я могу взять девочку с собой. Сам отвезу ее в больницу. И ее мать тоже.

— Мать совсем плоха, вы не довезете ее живой, — вздохнула крестьянка.

— Вы не знаете, как ее зовут?

— У нее не было никаких бумаг. Только узелок, а в нем — немного белья для нее и для малышки, которую она называла Элен.

Г-н Драпер записал имя хозяйки и забрал девочку. Узелок тоже унес с собой. Добравшись до Реймса, он поселился с Элен в гостинице и пригласил к девочке самых лучших врачей. Ему сказали, что она поправится, но ей необходим постоянный уход и длительное лечение. Врачи рекомендовали также горный воздух. Г-н Драпер сделал все, чтобы восстановить здоровье Элен.

Старая крестьянка из Стонна настояла, чтобы он взял узелок, хотя г-н Драпер считал тогда, что это ни к чему. Но женщина сказала ему, что там есть книжка с картинками, которую девочка, наверное, любит, а также несколько безделушек и дешевых украшений. Когда, гораздо позже, г-н Драпер распаковал узелок, чтобы дать Элен книжку, он с удивлением обнаружил, что украшения — не подделка, хотя и не имеют большой ценности. Среди них был крестик, украшенный мелким жемчугом, и серебряный браслет.

Так Элен стала дочерью г-на Драпера. После войны он пытался разыскать старую крестьянку из Стонна, чтобы узнать, не удалось ли спасти мать Элен. Но тщетно: деревня была стерта с лица земли. Старуха оказалась одной из первых жертв бомбардировки: ее убило осколком на улице, когда она объяснялась с офицером. Мать Элен, должно быть, погибла под развалинами дома. И даже если ее успели эвакуировать в последний момент, где теперь искать следы этой женщины, в какой больнице, на каком кладбище? Остались ли у Элен еще какие-нибудь родственники — г-н Драпер так и не узнал.

Насколько понял Гаспар, этот состоятельный человек не просто привязался к спасенной им девочке. Еще прежде, чем благодаря его заботам и лечению она выздоровела, г-н Драпер был поражен живостью ее ума и внушил себе, что Элен наделена каким-то редким талантом, который ему предстоит открыть в ней. Жизнь г-на Драпера была посвящена делам, но он мог позволить себе уделять довольно много времени досугу. Это был тонкий ценитель искусства. Когда-то он мечтал стать музыкантом и прославиться. Самому ему пришлось отказаться от артистической карьеры, поэтому свои честолюбивые мечты он перенес на Элен и постарался сделать все для того, чтобы она почувствовала в себе призвание. С малых лет он приохотил ее к музыке и имел все основания надеяться, что девочка оправдает его ожидания. Элен, жизнь которой была подчинена строгим правилам, имела все необходимое для своего духовного и физического развития.

— Ты, Гаспар, вырос в деревне, — сказал в заключение г-н Драпер. — Ты вряд ли что-нибудь понимаешь в искусстве, да и вообще в жизни. Но должен же у тебя быть здравый смысл. Если ты и поверил, что Элен несчастлива и что ей нужно найти свою семью и свой край, теперь ты, надеюсь, понимаешь, что это просто безумие. И если она искренне к тебе привязана — а я вижу, что так и есть, — ты должен направить ее на дуть, для которого она, без сомнения, создана и где ее ждет счастье.

Говорить г-н Драпер умел. Гаспар чувствовал себя неловко: он, которого все презирали, которым помыкали, теперь выслушивает признания такого человека. Как можно было сомневаться в искренности г-на Драпера? Он прежде всего желал, чтобы Элен преуспела в жизни, и делал для этого все, следуя разумному, тщательно разработанному им плану. Его намерения были достойны всяческих похвал. Г-н Драпер не понимал одного — надежд, что жили в сердце его приемной дочери. Гаспар ничего не мог с собой поделать: эти надежды казались ему важнее всего остального. Мамочка Женни где-то была, и дальний край тоже где-то был. Книжка с картинками — тому доказательство. Как же могла Элен перестать искать свой край и свою семью?