Край, куда не дойдёшь, не доедешь

Гаспар и Теодюль ожидали в этом сказочном мире чего-то сверхъестественного, но все, что произошло дальше, могло бы произойти в любом месте, где внезапно вспыхнул пожар. Статисты раздирали полотнища и картон, опрокидывали рамы и щиты, пятясь от декораций, которые рушились, выбрасывая снопы искр. Гаспар с Теодюлем, позабыв обо всем на свете, пустились наутек. Взвыла сирена. Надрывались динамики, гремели команды, рабочие суетились вокруг пожарных кранов, разматывали шланги. Мальчики уже завернули за угол павильона. Обогнув его, они оказались да перекрестке аллей, где возвышалось еще одно строение, и вдруг остановились как вкопанные. Навстречу им шла Элен.

— Не так-то трудно вас найти, — сказала она, — но там всем сейчас не до вас. Пошли.

Не поздоровалась, не выразила ни малейшего удивления... Пожар бушевал вовсю. Струи воды из брандспойтов уже обрушивались на пламя, с шипением вздымались клубы дыма.

— Потеха, — усмехнулась Элен и пошла вперед, показывая дорогу.

Вскоре все трое оказались у ограды. Мальчики не могли выдавить из себя ни слова. Чуть подальше они увидели деревянную калитку, запертую на два тяжелых засова.

— За стеной овраг, — сказала Элен. — Но теперь, даже когда вы вернетесь домой, не ручаюсь, что вас оставят в покое. Защищайтесь сами, как сможете.

Теодюль и Гаспар переглянулись. Может быть, вообще не стоит ничего говорить Элен. Гаспар потянул один засов, другой, и калитка со скрипом отворилась. За ней был почти отвесный склон. Но вместо того, чтобы выйти, мальчики стояли, как истуканы, глядя на Элен.

— Я пройду с вами немного, — решила она наконец. — Вы, видно, здорово перепугались. Что вам вообще понадобилось в этом дурацком павильоне?

— Потом расскажем, — ответил Гаспар.

Они вышли втроем и закрыли за собой калитку. С грехом пополам скатились по склону и пошли по дну оврага. Здесь был ручей — к концу лета он пересох, а весной сюда стекали талые воды из леса. Русло отлого уходило вверх, к деревьям, которые росли все гуще. Когда друзья наконец оказались в настоящем лесу, Элен остановилась:

— Ну вот, здесь нас уже не найдут. Рассказывайте теперь, что у вас стряслось.

— А как же господин Резидор без тебя обойдется? — спросил Гаспар с какой-то новой для него жесткостью.

— Я сама себе хозяйка. Ну, рассказывайте.

Тогда заговорил Теодюль:

— Помнишь, однажды, не так давно, ты, одетая мальчиком, пришла в мой дом и попросила хлеба? Ты тогда убежала из Антверпена и искала свой край — это все, что я знал о тебе. Но я тебя не забыл. Я всех спрашивал, не знает ли кто о мальчике со светлыми волосами из Антверпена. Потом я встретил Гаспара Фонтареля; он хотел найти тебя, и я ему помог. Я посадил его на баржу, хозяин которой — Эммануэль Резидор. Мой отец хочет быть первым во всех делах. Баржи у него тоже есть.

— Да, теперь я тебя узнаю, — кивнула Элен. — Только, когда я к тебе приходила, ты был глухой.

— Верно, был. А со вчерашнего дня слышу птиц.

— Все-таки надо бы начать сначала, — вмешался Гаспар.

Мальчики наперебой принялись объяснять, как Эммануэль Резидор и г-н Драпер сговорились обмануть Элен, чтобы заставить ее поверить, будто она жила когда-то в замке с мамочкой Женни и найдет ее, как нашла запомнившуюся с детства картину: пальмы, березы и огромное озеро среди леса. И по мере того как они говорили, лицо Элен вновь озаряла уже знакомая им непокорная красота.

— Они не давали мне даже дух перевести, — сказала она. — Я ни минутки не могла спокойно подумать. Меня учили водить автомобиль, нырять с вышки в озеро, плавать на дальние дистанции. Хотел и сделать меня профессиональной акробаткой. То есть Эммануэль Резидор хотел. Я присутствовала на съемках в студии, учила отрывки ролей. Мне все это нравилось. А по вечерам надо было еще учиться пению. Мне сулили блестящее будущее, куда лучше даже, чем то, о котором мечтал для меня господин Драпер.

— Мы, наверно, не должны были... — пробормотал Гаспар. — Но нам так хотелось еще раз тебя увидеть, поговорить с тобой. А теперь возвращайся к господину Резидору. Нам все равно не найти твой настоящий край. Теперь ты все знаешь, а в твоем новом окружении сможешь разведать больше, чем с нами. Сделаешь вид, будто забыла свои фантазии. Тебя оставят в покое, ты будешь свободна и станешь искать сама.

— Не знаю, — протянула Элен. — А вы куда сейчас?

— Я спущусь в долину — мне надо на поезд. Теодюль вернется к себе на ферму и займется своими делами. Вот и все.

— Я провожу тебя до долины, — решительно сказала Элен.

Она сейчас была совсем такой же, какой Гаспар впервые увидел ее в Ломенвале. Светлые глаза вспыхнули прежним ангельски-непреклонным огнем.

— Ты пойдешь с нами, Теодюль? — спросил Гаспар.

— Нет, — покачал головой Теодюль, — я не пойду с вами.

Ему лучше вернуться сразу на ферму, объяснил он, связаться по телефону с отцом и сказать, что они пробрались в киногородок просто так, из любопытства или на спор. А чтобы окончательно успокоить отца, он добавит, что Гаспар уже сел в поезд.

— А про Элен что ты скажешь?

— Да ничего — ведь Элен к вечеру вернется в замок. Бй никто и слова не посмеет сказать.

— Конечно, я вернусь к вечеру, — подтвердила Элен.

Они пошли через лес, который в этом месте несколько поредел, и вскоре увидели дорогу. Сориентироваться было нетрудно: они стояли на гребне холма, откуда открывался вид на равнину и на Шеми. Дорога проходила прямо по гребню. Элен и Гаспар простились с Теодюлем, и тот свернул на север, а они — на юг. Теперь им надо было на первой же развилке взять влево, чтобы спуститься в долину по тропе, вьющейся между холмами. Хотя столько интересных событий произошло за последние часы, оба почему-то были уверены, что больше никаких приключений не предвидится. Гаспар и Элен шли не спеша, изредка перекидываясь короткими фразами.

— Когда выйдем на шоссе, я с тобой попрощаюсь, — сказала Элен.

Часа три они шагали в низине, потом поднялись на холм и остановились у крутого склона. Уходящий вдаль лес пересекала голубая полоса реки и серая — асфальтированной дороги. Прямо под ногами у них лежал обломок скалы — гранитная плита, гладкая, темная, как оборотная сторона зеркала. Из трещин в камне пробивались пучки вереска. Пришлось сделать большой крюк, чтобы обойти скалу. Спустившись, Гаспар и Элен долго смотрели на нее снизу — черную с розовыми разводами под ослепительно голубым небом. Элен сказала:

— Мне все кажется, будто мой край где-то совсем близко и я вот-вот встречу мамочку Женни.

Гаспар ничего не ответил. Сейчас они выйдут на дорогу, а оттуда рукой подать и до шоссе. Где тут встретить мамочку Женни?

Но послушайте, что было дальше...

* * *

В это утро Никлас и его мальчики, спускаясь по склону к Маасу, увидели, что их лошадь тяжело дышит и еле тащится. Правда, старая кобыла послушно шла в оглоблях, превозмогая усталость, да и путь предстоял недальний. Но откос был крутой, а дорога плохо замощена. Копыта лошади то и дело оскальзывались на камнях. Никлас остановил бричку на повороте, где дорога расширялась, а склон был чуть более пологим, и, пока лошадь отдыхала, пошел взглянуть, долго ли им еще спускаться по крутизне. О том, чтобы распрячь лошадь и спустить бричку самим, нечего было и думать: Никласу одному не справиться, а у Жерома с Людовиком еще силенок маловато, чтобы помочь ему в этом деле. Вернувшись, Никлас сообщил им, что метров через триста дорога выходит на поляну, а оттуда есть пологий спуск. Уже слышно было, как гудят баржи на Маасе. С величайшей осторожностью, поддерживая лошадь под уздцы, они двинулись дальше.

Уже была преодолена треть пути и за деревьями виднелась поляна, как вдруг нога лошади поскользнулась на скрытом травой обломке скалы. Кобыла тяжело рухнула наземь. На этот раз пришлось ее распрячь, и все трое общими усилиями с трудом вытащили бричку, застрявшую между двумя деревьями. Было ясно, что лошадь сломала ногу. Бока ее тяжело вздымались и опускались, она хрипела.

— Теперь ее осталось только прикончить, — печально вздохнул Никлас.

Жером и Людовик обнимали и гладили старую кобылу, а Никлас между тем отправился пешком в ближайшую деревню в надежде отыскать ветеринара. Он хотел все же удостовериться, что надежды не осталось никакой. Через час приехал на своей машине ветеринар и подтвердил, что лошади уже ничем не поможешь и жить ей осталось недолго. Тогда Никлас уехал вместе с ним, чтобы добраться до живодерни. Все это заняло довольно много времени; Никласу пришлось еще вести переговоры по телефону. Наконец прибыл грузовик с двумя рабочими, и Никлас помог им загрузить лошадь в кузов. На душе у него было тяжело, и он только порадовался, что Людовика с Жеромом нет поблизости. Подъезжая на грузовике, он не увидел их у брички и решил, что мальчики пошли прогуляться в лес. Когда машина уехала, Никлас окликнул их, но мальчики не отозвались.