Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

– Не с этим ли связано ваше сенсационное исчезновение на два часа?

– Да! Я решил вмешаться в это дело лично ввиду его особой значимости. Основное право человека - правописание, и это право находилось под серьезной угрозой! Приняты быстрые и решительные меры!

Кто-то ему докладывал эту фразу: "право человека - правописатие". Феоктист! Ну что ж, не важно откуда взялась фраза, важно, кто ее произносит!

Уж кому должно быть дорого право на правописание, как не журналистам! Но сегодня их невозможно было отвлечь от президентской свадьбы!

– А не собираетесь ли вы как муж вмешиваться в дела вашей жены? Пытаться руководить ею? Не сделаетесь ли вы теневым президентом Украины?

– Ровно в той же мере, как моя жена - теневым президентом России. Теневой президенткой. Конечно, мы будем обсуждать дома важные дела. И это значит, что отношения между нашими странами станут особенно близкими и теплыми. Короче - семейными.

По залу прошла волна сочувственного смеха.

– Но ведь бывают семейные ссоры, семейные драмы!

– Вы знаете, нам уже не по двадцать лет, мы много прожили и пережили. Надеюсь, стали от этого терпимее. Сорок лет - возраст второй попытки. Чаще она бывает успешной. Так что, надеюсь, серьезных ссор у нас не случится. Помните изречение - как вздох: "Если бы молодость знала - если бы старость могла!" Я думаю, мы с Оксаной Миколаевной находимся как раз посредине между этими крайними состояниями: уже знаем - еще можем.

– Я не посредине!
– возмутилась Оксана.
– Я свою молодость от себя не отпускала!

– Вот вам и семейные прения, - развел руками Стрельцов.

– Где вы зарегистрируете свой брак? В какой из столиц?

– Регистрируйте в северной столице!
– вскочил мэр Мурин, граф Невский.
– По месту рождения жениха. Я буду счастлив лично скрепить в стенах моей мэрии.

– Спасибо. Подумаем. А лучше, найдем городок или деревню, чтобы граница прямо посредине перерезала. "Сбер" - в России, а "банк" на Украине. Или баню: мужской класс по одну сторону, женский - по другую, а застава с таможней - посредине. Там свадьбу и справим. Стол тоже поставим: двумя ножками на русской земле, а двумя - на украинской. Чтобы заливного поросенка гостям друг другу через границу передавать.

Жора Голубчиков наконец закруглил пресс.

– Дорогие коллеги, после всего сказанного, задавать вопросы на другие темы просто бессмысленно. Потому позвольте мне воспользоваться своим положением и от вашего имени первым поздравить, - он поискал слово, - наших нареченных.

Все с готовностью позволили.

130

А за кулисами поднялся праздничный переполох.

Парфен поднес своей новой патронессе - охрана членов семьи его прямая обязанность - букет белой сирени.

– Так ведь сирень уже давно отцвела!
– благодарно изумилась Оксана.

– Для нас невозможного нет, - галантно заверил Парфен.
– Ради вас мои ребята с Венеры живой воды принесут!

На Стрельцова он смотрел влюбленными глазами: все понял и все простил. Ведь между утренним побегом и вечерней великой новостью существовала явная связь. После того как Личко исчезла со Стрельцовым неизвестно где, Стрельцов просто обязан был жениться - как честный человек.

Амур гордо восседал у ног новых хозяев. К Парфену он уже относился как к своему, а когда к президентам разбежался мэр Мурин, зарычал предостерегающе, хоть тот и граф Невский.

Мэр Мурин, несмотря на свои габариты, пришел в необыкновенное движение, во мгновение ока умудрился достать магнолии и теперь приближался с устрашающего размера букетом.

– Ничего, Амурчик, пусти, - попросила Оксана, пораженная цветами.

– Знаете, граф, - усмехнулся Стрельцов, - запах силой в семнадцать магнолий можно расценить как покушение. Так что Амур отчасти прав.

– Поставьте в гостиной, - запыхался Мурин.
– Я и сам хотел предупредить, что в спальню нельзя.

Так приятно всем произнести "спальня".

– А это Амуру от мэрии киберошейник из натуральной мамонтовой кожи с часами, радиобуем и компасом.

К Амуру ласкались все. Новый фаворит никого не оттеснил, не занял ничье место - и потому мог надеяться не нажить врагов.

– А как же Амур уживется с Трошей?
– забеспокоилась Оксана.

– Троша - кошка будущего. Должна показать вместе с Амуром пример взаимопонимания и решения локальных конфликтов.

131

Приближался одинокий Платон Выговский.

Он был страшен.

– Биг мэ! Якой быв дурень, штоб хотиты жинке вироваты!

Личные русалки Оксаны окружили его.

– Не можно, пане Платоне, не можно!

Он отвернулся от Оксаны и взглянул прямо на Стрельцова:

– Она - баба, а вы!.. Воспользовались!.. Как же - президент!.. Как будто президент - полубог, а не человек. Другая кровь в нем, другие кости!

Амур залаял и рванулся.

– Сам справлюсь, Амур, - буркнул Парфен и пошел на Платона.

– Без рук! И так уйду. Превратили дворец - в дом свиданий.

– По-моему он начитался Шиллера, Ксаночка. Романтическими монологами выражается. А на самом деле люди вовсе не равны. Не знаю, как насчет полубога...

– Придется его отставить, - уточнила Оксана.
– Кого теперь на иностранные дела?

– Есть у тебя очень дельный мужик: Максим Межа, - припомнил Стрельцов давнишнюю рекомендацию Богдана Березовского.

Сам Стрельцов Межу не встречал, но сейчас нужен был быстрый совет.

– Да-а, можно Межу, - протянула Оксана.

132

Вечером они сидели вдвоем у камина. Стрельцов приказал принести гитару.

Настраиваясь, пальцы сами начали было наигрывать "Нет, не тебя так пылко я люблю..." Всегда он пел этот шедевр Шишкина - ну и Лермонтова с особым успехом, но тут прервал сам себя: мелодия Шишкина завораживала как всегда, но слова Лермонтова в этот вечер были неуместны.

И Стрельцов запел: "Я встретил вас..."

– Нет, но чего Платон врал!
– припомнила вдруг Оксана.
– "Нельзя женщине верить"! Чего ему верить, если я ничего ему не обещала?! Не слушай ты его!

– Я и не слушал.

– Влюбленного строил! Как же - я ему нужна! Да он править моими руками нацелился!

– Я вот и смотрю, Ксаночка, что ты все же не железная леди. А тебя все-таки избрали.

– Потому и избрали, что не железная! Такие вот проворы через меня управлять надеялись. Сами мужики друг в друга рогами уперлись, друг друга не пропустили - вот и пришлось на мне помириться. Да не на ту напали. Где сядут, там и слезут, хоть я и мягкая, правда. Мама всегда повторяла: "Слишком ты добрая, донюшка!"