Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

– Только - девочкам?

– Да. Мужики - низшая раса. Откровение из Космоса через женщин посылается.

– Мало нам национальных распрей, религиозных - затеем еще и межполовые. Чтобы уже все со всеми воевали!

Он глядел на Рогнеду, которую больше не хотелось называть Гнедой, и радовался, что не обидел намеком Оксану, не спел ей: "Нет, не тебя так пылко я люблю... Люблю в тебе я прошлое страданье и молодость погибшую мою..."

Он любил Оксану и не жалел о прошедшей молодости! Чужая женщина стояла перед ним, и приходилось напоминать себе: "Любил ведь ее, любил! Всех забыл тогда ради нее - и ни минуты не верил, что такое может пройти!" Прошло...

– Школы я вашим "дочерям" не отдам: девочек я жалею. И мальчиков их тоже. Да и с тобой у нас уже кончилось, нет причин тебе возвращаться. Извини.

Она резко встала и пошла к нему. Но дорогу загородил Амур.

– Что это ты псами обставился?

– Он у меня здесь - людей распознавать. Видно, запах Космоса ему не внушает доверия.

– Ну так запомни: или отстань от нее, или мы ее тоже уведем. Как меня наша Добрая Матерь увела. Спасибо, избавила от тирана. Мы любую бабу уведем!

Рогнеда отходила к двери, не отрывая от него глаз и ритмично взмахивая рукавами своей голубой хламиды:

– Отстань от нее.. Отстань от нее... Отстань!

Когда Рогнеда удалилась, Стрельцов похлопал Амура по спине:

– Молодец. Видать, все-таки тебя в честь сыночка Венеры окрестили.

А заклятий Рогнеды он не боялся, как вообще не боялся никаких проклятий, пророчеств, сглазов - он слишком верил в свою судьбу, чтобы чего-нибудь бояться.

– Да ведь тебя Шейла Сойер ждет в Америке! Президент Дик просил, а я позабыл вовсе. Следующая свадьба, Амурчик, - твоя!

139

Прощаясь с Петербургом, президенты совершили прогулку по Неве. Когда планировалось посещение северной столицы, прогулка рассматривалась как развлекательная. Но ввиду невообразимых обстоятельств, прогулка приобрела особый смысл: не свадебное путешествие, но - как бы сказать - помолвочное.

Два президентских штандарта полоскались над катером. Догадливый капитан сумел их так расположить, что штандарты, скрещиваясь, образовали не то новый государственный символ, не то свадебный вензель.

Свиты охватило мистическое чувство - прикосновение к истории. Оживали

народной. Пожалуй, только Амур не ощутил мистического вздоха истории - он сидел около новых хозяев, как если бы они были не президенты, а преуспевающие домовладельцы, у которых всегда полны холодильники и которых очень уважают соседи.

Заходящее солнце исправно золотило шпиль Петропавловки. Оксана склонила голову на плечо своего суженого.

– А говорят, к тебе утром бывшая жена заходила, - сказала она нараспев.

– Заходила, - охотно подтвердил Стрельцов.

– И что же сказала хорошего?

– Грозила и тебя увести в "Дочери Рамы". Слыхала о таких?

– Ты испугался?

– Нет. Я в тебе уверен. Да и не отпущу, держать буду.

– А ее - держал?

– Да не очень. Пустил дело на самотек, - не то что приврал, но все же сместил акценты Стрельцов.

Он никогда и вообразить не мог, что Рогнеда уйдет в "дочери". Если б вообразил, стал бы держать - тогда.

– И больше ничего она не говорила?

– Достаточно по-моему: пригрозила тебя увести!

– А себя назад в жены не предлагала? Обратно?

Интуиция у нее - или информация?

– Заикнулась слегка - но это уже совсем несерьезно.

– А чего ж ты, милый, молчишь про ее заикание?

– Я привык в президентстве: выделять главное и отбрасывать второстепенное. Угроза увести тебя - это главное. Я хотя не верю, но меры приму. А остальное - частности.

– И ты совсем-совсем этой частностью не увлекся?

– Ни на одну тысячную часть сердца!

Оксана улыбнулась молча. А Стрельцов понял, что его ждет полноценная семейная жизнь - со всеми неизбежными нюансами.

Мэр Мурин, граф Невский, вздохнул на ухо Огуренкову - Феоктист все еще не знал своей участи:

– Воркуют. Я и сам молодею, глядя на них... Кстати, вы ведь все знаете, скажите мне: сын графа как называется? Виконт?

– Во Франции - виконт. А в России виконты как-то не прижились. Шереметев был граф, и сын его сразу - "молодой граф". Не знаю, какую традицию предпочтет пани-президентка: французскую или русскую. Ведь она вас посвятила от имени Украины, а Украина от своего начала до наших дней никогда собственных графов не имела, вы - первый.

– Что же мне в Петербурге графом зваться нельзя? На Украину за этим ездить?

– Ничуть! Хвостов был сардинским графом, а его все в Петербурге титуловали. Сам Пушкин: "Граф Хвостов уж пел бессмертными стихами несчастье Невских берегов". Поясняйте же нам ваши невские берега, граф.

140

Стрельцов чувствовал себя выразителем воли народной - впрочем, как всегда. Женитьбу его поддержали левые и правые, лиловые и оранжевые, предприниматели и профсоюзы, мистики и рационалисты, верхние и нижние, милитаристы и пацифисты, молодежь и ветераны, сыщики и мафиози - все равно желали заключить в объятия прекрасную Украину, но коли не могли они все сразу, они радостно делегировали свои желания ему, выразителю всеобщих чаяний - президенту Стрельцову.

141

Несколько неожиданно, но и на Украине Личко получила почти полную поддержку.

Оказывается, личная уния очень устраивает всех. Ведь ни одним правом, ни одним законом, ни одной статьей Конституции - всем, из чего состоит государственный суверенитет - Украина не поступилась. Все при ней. Но при этом приятная уверенность, что пани-президентка всегда склонит своего супруга к каким-нибудь неформальным привилегиям и послаблениям. Суверенитет сохранялся, но страдательная его составляющая как бы скрадывалась. Когда нужно - он есть, когда не нужно - его нет. Как сформулировал Билибин: "Да здравствует суверенитет в лучшем смысле слова! Да сгинет суверенитет в худшем смысле слова! Аминь".

142

Стрельцов приказал встретить себя с Корнеем Краюхиным.

Потентантам вообще прилично встречаться с писателями. Екатерина встречалась с Державиным, Николай - с Пушкиным, другой Николай - с Аверченко. Сталин - встречался. Хрущев - очень даже встречался, Брежнев чуть ли не сам вступил в Союз писателей. И последующие тоже не чурались. Художники такой постоянной протекцией похвастаться не могут. Причина, по-видимому, в том, что художник - профессия немая, а писатель - говорящая, как и политик, как и попу... популярный певец.