Крепость демона 1

Мы с ним не были друзьями, и встречались всего раз десять, по количеству моих статей, но он всегда обсуждал их с удовольствием и не жалея времени, я считала это показателем личной вовлечённости и работы на совесть. Было приятно.

Последнее «дешёвое» письмо было от дальней родственницы по линии Хирин, которую я вообще не помнила, она просто поздравляла меня с помолвкой и извинялась за то, что на свадьбе присутствовать не сможет из-за слабого здоровья, зато приглашала в гости на недельку к себе, в эльфийский Мир, обещала помочь с визой для меня и мужа. Выглядело одновременно впечатляюще и подозрительно, я отложила это письмо в стопку к тем, которые собиралась перечитать. От матери ничего не было.

Закончив с сортировкой писем, я опять пошла сибаритствовать на диван и откусывать от печенья, устала, вернулась за стол и взялась за уроки, закончила в половине второго ночи, ругань из зала для конференций так и не прекратилась, и не стихала ни на минуту. Я начала подозревать, что там кто-то просто забыл выключить телефон с громкой связью, проверила ауры и убедилась, что нет – там находились люди, гномы и демоны, в сумме четырнадцать злых, уставших и раздражённых «менеджеров», которые никак не могли сойтись во мнениях по поводу чьей-то «оценочной стоимости». Я не вникала в суть их проблем, но всё равно за несколько часов устала это слушать, насколько устал Алан, вынужденный активно участвовать, мне было страшно представить.

«Зато в области отрицательных эмоций такое раздолье.»

Я мягко собрала всё, что просочилось через стены, не влезая внутрь конференц-зала, просто на всякий случай, решила, что там соберу потом, когда они уйдут. В данный момент они никуда не собирались, у них были проблемы поважнее, чем сон или соблюдение приличий.

К трём часам ночи я разобралась не только с необходимыми уроками, а вообще со всем, что входило в мой сегодняшний план-максимум, и занялась завтрашним, когда Алан наконец-то попрощался с сотрудниками и вызвал телепортиста, который отправил всех по домам. Стало тихо, я одним мысленным усилием собрала в свою ауру весь негатив, который ещё не успел рассеяться, и увидела, как открывается дверь. Алан опёрся о косяк и посмотрел на меня с усталой улыбкой:

– Прости, засиделись мы, у нас время по главному офису, а там сейчас семь вечера. Но я уже полностью свободен и в твоём распоряжении. Не обижаешься?

Я смотрела на него с сочувственной улыбкой и молчала. На нём был официальный костюм с немного перекошенным галстуком и оттопыренными карманами, как будто он что-то туда положил, он заметил мой взгляд, усмехнулся и вытащил из кармана горсть конфетных обёрток, шёпотом признаваясь:

– У меня не было времени поужинать, прикинь? Я его заказал и не съел, он в столовой накрыт до сих пор. Поможешь мне с ним справиться?

– Пойдём.

Я пошла за ним в столовую, готовясь убирать обветренную еду, но Алан поступил проще – он её съел. Я уже почти не удивлялась.

Когда я вошла, он стоял возле стола, в одной руке держа тарелку, в другой кусок мяса, посмотрел на меня и развёл руками, улыбаясь с лёгким вызовом и заявляя:

– Да, я ем холодное! Было бы сырое – я бы и сырое съел, могу-умею, иногда даже практикую, когда еда кончилась, а враги остались. Присоединишься?

Я осмотрела стол, выбрала красивый кусок жареной рыбы, взяла его пальцами, макнула в соус и съела. Алан застыл с открытым ртом и недонесённой до рта куриной ногой, я улыбнулась и поделилась секретом:

– Холодная рыба всегда вкуснее горячей, к курице это тоже иногда относится. Пробовал сэндвич с курицей, сыром и яйцом? Нет? Я тебе завтра приготовлю, оценишь.

Алан медленно поднял глаза к потолку и прошептал:

– Дал же боженька жену, а... Спасибочки, господи!

Я тихо рассмеялась и выбрала ещё один кусок рыбы, добавила соус и протянула Алану, рукой. Он сначала схватил его зубами, а потом как будто задумался и посмотрел на меня, этот прямой взгляд в глаза зацепил что-то внутри, что-то очень древнее, я вдруг поняла, откуда появился мой страх-восторг, который я считала своей личной особенностью, потому что не встречала его в книгах. Наверное, похожее чувство испытывал первый в мире эльф, впервые покормивший с руки первого в мире прирученного гривастого волка. По официальным источникам, сейчас их уже не осталось, это был вымерший вид, но бабушка говорила, что видела нескольких своими глазами, и не так давно, в Мире эльфов они ещё жили, потому что были фамильярами сильных магов, и жили столько же, сколько их хозяева-эльфы. Были времена, когда официальные источники вообще считали гривастых волков животными геральдическими, фантастическими и сказочными, а эльфы не спешили эти «источники» разубеждать – они вообще не особенно охотно делились информацией о своём мире. Но потом в одном из внешних миров, не входящих в Содружество, откопали могилу с прекрасно сохранившимся магом и его волком, на гробнице было заклинание нерушимости, поэтому «официальные источники» смогли изучить не только тела, но и костюм, артефакты и бумаги, в том числе, дневник мага, в котором он описывал своего фамильяра совершенно так же, как описывают своих обожаемых собак совершенно все, это не зависело от расы, мира или века. Но в дикой природе гривастый волк был грозным хищником, ловким и хитрым, иногда во время скитаний эльфы приручали диких животных, об этом было много книг, но свои эмоции они не описывали, они вообще были скупы на эмоции. Но я знала, что они чувствовали. Алан держал меня за пальцы своими острыми белыми зубами, и смотрел в глаза, я ощущала свои пальцы настолько родными, как можно ощущать только то, с чем рискуешь расстаться прямо сейчас.

Алан улыбнулся и сжал зубы чуть сильнее, на миг, а потом отпустил. Опустил глаза, улыбаясь ещё довольнее, прожевал и сказал:

– Правда холодная вкуснее. Откуда ты это знаешь?

Я шкодливо прищурилась и шёпотом призналась:

– Я умею ходить в «ночной дожор».

Он расхохотался так, что чуть не опрокинул тарелку, которую поставил на край стола, с трудом поймал её и продолжил смеяться, вытер глаза рукой, потом вспомнил, что этой же рукой брал мясо, рассмеялся уже над собой и стал искать салфетку, чтобы вытереть лицо. Я нашла салфетку первой и потянулась ему помочь, он схватил меня в охапку и обнял, отрывая от пола и сквозь смех шепча:

– Принцесса, ты огонь, ты бомба просто, я тебя обожаю.

Я не знала, что ему ответить, и просто смеялась, пытаясь не вымазать его костюм своей грязной рукой. Он моё платье, естественно, уже вымазал, и мне хотелось его за это немного поругать, но смеяться хотелось сильнее.

Мы продолжили искать новые гастрономические впечатления в дебрях остывшей и обветренной еды, потом Алан ушёл переодеваться и отмываться, я позвонила на ресепшен и заказала уборку столовой, в супер-випах это без проблем делали среди ночи. Сменила платье на халат и пришла проверять, как идёт уборка, и увидела, что с уборщицами пришла Чизкейк-2, тоже проверять, как бы.

«Жена не стена, конечно, как я могла забыть.»

Она была раскрашена так, как будто от природы была однотонной и плоской, а потом нарисовала на себе лицо, в подробностях, с оттенками кожи и тенями рельефа. Я не понимала, зачем эта техника вообще существует, одно дело, когда так красили моделей для фотосессии, где свет выставляли под нужным углом и под тем же углом рисовали тени, чтобы сделать модель стройнее и моложе, но когда это делали в реальности, где свет в каждой комнате разный, и где на расстоянии в метр уже видно, что на носу нарисована переносица, а на щеках нарисованы скулы, это смотрелось нелепо. Но, судя по её самодовольному виду, она считала себя красоткой.

Ниже лица обреталась грудь, поднятая специальным укороченным корсетом так высоко, как будто гравитация в этой области сменила вектор, заставив бюст свисать в сторону шеи, со складкой под ключицами. И когда я это заметила, то заметила и следующее – она перешила форму, в нашей обычной форме (очень скромной) так грудь не выставишь, там даже шарф был. Чизкейк-2 шарф завязала на бёдрах, в виде пояса, и юбку надела так высоко, что не соблюдались даже классические человеческие «четыре пальца от колена», там и от середины бедра четыре пальца не поместились бы. Когда она услышала мои шаги, то подбоченилась и обернулась с улыбкой, а потом резко скисла – мои шаги часто путали с мужскими, из-за того, что я много весила и не носила каблуков. Я улыбнулась в ответ и поинтересовалась, как продвигается уборка, уборщицы заверили меня, что всё прекрасно, и через пятнадцать минут будет всё сверкать, Чизкейк-2 молчала – её здесь вообще не должно было быть, это не входило в её обязанности.

Она долго топталась и вертелась, слушая шум воды в душевой, порывалась пойти туда «всё проверить», искала поводы задержаться, но в итоге ушла ни с чем – уборщицы закончили раньше, чем Алан накупался. Я закрыла за ними дверь на засов, эта роскошь была только в пентхаусе, и я её оценила.

«Всё-таки отель это не дом, как ни крути. Ключи от всех дверей не у меня.»

Я проверила состояние Алана по каналу связи, он стоял под душем и блаженствовал, я решила не мешать и не терять времени, а вернуться в свою гостевую и заняться письмами. К тому моменту, как Алан выбрался из ванной, я успела написать ответы на те письма, в которых не было просьб о деньгах, и как раз читала письмо тётушки Грюльды, оно вызывало всё больше отвращения с каждым следующим перечитыванием и попыткой придумать вежливый ответ.