Крепость демона 1

«Не всё то хорошо, что хорошо выглядит, м-да.»

Алан обнял меня за плечи и повёл в свою круглую спальню, уложил под одеяло, а сам ушёл домываться. Я лежала и смотрела в потолок, слушая шум воды в душевой и ощущая огромную толщину двери, которой Алан закрыл наш канал связи со своей стороны, не проникало ничего.

Он вышел через десять минут, подошёл к кровати и шёпотом позвал:

– Принцесса, не спишь?

– Нет.

– Я не буду тебя смущать, если сниму халат?

– Нет.

Он развязал пояс, снял халат и бросил на пол у стены, оставшись в коротких нижних штанах по человеческой моде, я видела такие в мужском отделе магазина белья сегодня, ещё подумала, как им может быть удобно в таком коротком. Алану было удобно, судя по расслабленной улыбке, но ещё удобнее ему было голым, судя по тому, в каком виде я нашла его сегодня утром. Фиолетовая подсветка подиума под кроватью давала странный рассеянный свет, направленный снизу, он подчёркивал рельеф тела мягко и фантастично, Алан меня не смущал, совершенно не смущал, мне нравилось на него смотреть в любом виде, и чем дальше от меня он находился, тем больше мне это нравилось.

Круглая кровать казалась очень большой, но при этом, не позволяла отодвинуться друг от друга – чем дальше от центра, тем короче становилось спальное место. Алан лёг так, что его ноги почти свисали с края, я понимала, почему он это делает, и винила себя ещё больше. Он долго шуршал одеялом, устраиваясь поудобнее, потом лёг на бок, лицом ко мне, я тоже развернулась на бок и посмотрела ему в глаза. Он неуверенно протянул руку в мою сторону, я протянула свою, мы переплели пальцы, его ладонь казалась горячей, и голос тоже:

– Я люблю тебя, принцесса.

– Я в курсе.

Он усмехнулся и я резко прикусила язык – неправильный ответ, настолько неправильный, что отхлестать себя по ладоням линейкой казалось ещё очень милосердно. Я поправилась:

– Я тебя тоже.

– Волшебных снов.

«Мне не снятся сны.»

– А, ну да, – он нервно рассмеялся и тоже поправился: – Тогда продуктивной работы. Чем будешь заниматься, пока я буду терять время?

– Учёбой. Напишу черновик письма твоему шаману, завтра пойду в библиотеку переводить. Проработаю материал, который пропустила. Выберу страницы конспектов, с которых нужно снять копии для Никси, тоже завтра в библиотеке сделаю.

– Она тебя просила? – удивился Алан, я отвела глаза:

– Не просила, но я пообещала.

– Вы виделись?

– Случайно столкнулись в общежитии водных, я туда ходила за конспектами.

– Покажешь? Или у вас был секретный разговор?

– У нас и разговора толком не было. Смотри, если хочешь.

Я повторила в памяти наш разговор, Алан невесело улыбнулся и шёпотом сказал:

– Деймон страшно тебя не любит, у них с Никси из-за этого конфликты по любому поводу. Недавно они поссорились из-за того, что Деймон сказал, что ты вышла замуж за мои деньги, а Никси сказала, что ты меня любишь, и без денег тоже будешь любить. Разосрались чуть ли не до драки.

«Надо же.»

– Вот так, принцесса, наивный романтичный цыплёночек умеет верить в лучшее. А ты веришь в лучшее?

– Я верю, что она его любит. И верю, что он любит её. Но любовь приходит и уходит, за долгую эльфийскую жизнь это может произойти десятки, сотни и тысячи раз – это не я придумала, это цитата из учебника, который был написан шесть тысяч лет назад, а редактируется каждые сто лет, он одновременно проверен временем и актуален. И когда у Никси с Деймоном любовь уйдёт, она увидит своего Деймона без романтического флёра, и поймёт, что он её не уважает, не считает равной себе, не учитывает её мнение и плюёт на её чувства. И вот тогда у «романтичного цыплёночка» случится такой кризис веры в её «лучшее», что первый суд ей ерундой покажется. И я надеюсь, в этот момент рядом с ней будут родители или хотя бы я.

– А я сгожусь? – полушутливо спросил Алан, я пожала плечами:

– Смотря, чем ты ей поможешь. Есть план? Или, может быть, опыт?

– Опыт есть, к сожалению.

– Ты наблюдал чей-то кризис веры?

– Да. Когда Деймон работал в Академии Вершин, он искренне верил, что там хотят демонам помочь, просто не знают, как. И он искренне хотел всех спасти и научить, проводил исследования, проверял экспериментально, писал научные работы и статьи, составлял методички для преподавателей, со всей своей энергией молодости тратил личное время и по сто раз объяснял. И всё не мог понять, почему на него смотрят, как на дурачка, по головке гладят и продолжают работать по-старому, совершенно ничего не меняя. У него даже была теория, что кто-то злой и нехороший захватил власть в Академии и мешает всем остальным хорошим менять систему в лучшую сторону. Эта теория его так захватила, что он рассказал мне, я нанял следователя, тот собрал гору материала на каждую букашку в этой системе, Деймон всё изучил и пришёл к выводу, который для меня был очевиден изначально, а для него стал откровением – никакого злодея нет, всем просто наплевать. Там нашлись, конечно, нарушения и злоупотребления, пиленное бабло, кумовство и некомпетентность, но это не новости, это везде есть. Главное, что он должен был понять – там люди просто работают, прикладывая усилия в диапазоне между «не слишком напрягаться, чтобы не быть выскочкой» и «не слишком расслабляться, чтобы не выгнали», им этого достаточно. У них есть старая проверенная методика, не грозящая сюрпризами, и они этой методикой рихтуют под один шаблон абсолютно всех, без новомодных «индивидуальных подходов» и «экспериментальных технологий». Эта одна на всех гребёнка часть студентов калечит, часть студентов убивает, но большинство выдерживают и приходят в состояние, необходимое для того, чтобы сдать экзамен – всё, это и есть цель. Студенты его сдают, им вручают бумажки и выпинывают за ворота, на этом миссия Академии заканчивается, и их вообще не колышет, как их студенты будут жить дальше со своей поломанной психикой, это не входит в их задачу, а на тонкие моральные аспекты всем плевать. У них такая работа, что всякие чувствительные и внимательные просто не выдерживают – это объективно издевательство, в любой культуре и в любой системе ценностей. А они этим занимаются круглый год, год за годом – естественно, они черствеют. Нежные увольняются, равнодушные остаются. Деймон уволился. На прощание он разругался со всеми и вывернул все их злоупотребления, за что его возненавидели окончательно, был шумный скандал, можешь в газетах поискать, если интересно. Но этот скандал выпил его до дна, он впал в такую депрессию, что очухивался несколько месяцев.

– И как ты ему помог?

– Как дитю малому – дал проораться, пока не устанет, потом накормил, спать уложил, телефон отключил. Потом предложил открыть свою Академию, с блэк-джеком и самыми правильными авторскими методиками, денег дал, план составить помог, даже помещение нашёл. Его это дело увлекло и воодушевило. Всё отложилось из-за войны, но когда-нибудь мы этот проект воскресим, я его этой мыслью успокаиваю каждый раз, когда он опять собирается в депрессию. Как тебе моя методика?

– Хорошо. Ты тоже подойдёшь, внесу тебя в список между родителями Никси и мной.

– Ого, какая честь, – он шутливо изобразил восторг и признательность, – даже раньше тебя?

– Я признаю твой опыт.

– Круто. Горжусь, – он улыбался, я тоже, он лёг немного ближе, посмотрел на мою реакцию и лёг ещё немного ближе, прижал мою руку к губам и прошептал:

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

– Любовь приходит и уходит?

– Бывает.

– Сейчас она пришла или ушла?

– Сейчас пришла.

– Какое счастье, – он опять поцеловал мою ладонь и прижал к своей щеке, посмотрел на меня, в его глазах было что-то такое, что было легко представить в глазах тех преподавателей, которым молодой и наивный Деймон рассказывал про свою методику, а они его гладили по головке и шли работать как им удобно.

«Ты тоже считаешь меня глупым ребёнком.»

Я этого не сказала, но он ответил вслух:

– Я тебя люблю.

– Любовь приходит и уходит.

– Любовь здесь, принцесса, – Алан говорил всё тише и медленнее, я видела, как его лицо расслабляется, а речь становится невнятной: – Любовь навсегда со мной, такая жизнь, это не исправить.

Я пыталась даже мысленно не спорить, чтобы не мешать ему засыпать, я в первый раз в жизни видела этот процесс так близко. В этом было что-то волшебное, способность полностью отключить сознание и не существовать казалась не просто магией или шаманством, а чем-то из области фантастики.

Время шло, я наблюдала, пытаясь не мешать своими движениями и мыслями, но осторожно сравнивала происходящие изменения с информацией из учебников. Когда фаза сна сменилась более глубокой, Алан перестал удерживать свою сейфовую дверь в канале Печати, канал постепенно открылся полностью, я осторожно заглянула в него, увидев тишину и темноту. Плавно выбралась из-под одеяла и пошла в гостевую спальню, которую решила считать своей.

Там лежали мои вещи и учебники, я занялась учёбой с неистовой энергией, спеша компенсировать своему будущему лень и пренебрежение в прошлом – это был всего один день, но это было впервые в жизни, мне было правда стыдно. Сделав всё запланированное, я сняла макияж, поставила будильник на шесть утра и легла спать.