Крепость из песка

– Ясно.

Пауза. Какой-то сбой, Лиза не задала следующий по смыслу вопрос, не сказала даже "будем надеяться, что тех" или вроде того. Поджала губы и отвела взгляд, в кой то веке перестав гипнотизировать Пашку. Странно, но теперь он почувствовал себя куда более неловко, чем когда девушка буквально допрашивала его, одно за другим вытягивая признания.

Дождь всё не затихал, создавая ощущение чьего-то присутствия. Будто помимо них в комнате был третий, и вот подошла его очередь подать голос.

Лиза вся сжалась на своём диване, словно окаменела, и Пашка, повернув голову, на секунду как будто бы увидел слёзы на её лице. Нет, показалось. Она не плакала, но скорбела. Так, не проронив ни звука, он знал, Лиза могла сидеть долгие часы напролёт, и всё вокруг, что не касалось её мыслей, переставало для девушки существовать.

– О чём ты думаешь?
– он не хотел завершать вечер зловещей тишиной, но, как выяснилось пару минут спустя, уж лучше было бы промолчать.

– О том, какого ему там. Ведь ты не навещал его?

– С какой стати? Ему ещё года два осталось, выйдет - не посмеет ко мне лезть, - пробурчал Пашка.

– А представь себя на его месте. Там итак жить несладко, и родственников, друзей, жаждут увидеть все. У кого они есть. У Гриши же сейчас - считай, что не осталось никого.

– Не уговаривай меня на то, что я твёрдо решил не делать ещё задолго до тебя.

Удивительно, но девушка не обиделась. Пропустила мимо ушей фразу, которая в обычной ситуации вызвала бы всплеск возмущения ураганной силы.

– Ты его брат. Самый близкий человек.

– Неправда. Я ничего о нём не знал с тех пор как мы стали жить раздельно.

– Не думаю, что за это время он нашёл кого-то, кто заменил бы ему тебя.

– Имеешь в виду - был бы таким же как я идиотом, спешащим на помощь и не требующим благодарности? Что ж, ты права. Других таких едва ли сыщешь.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь?
– вот они и посмотрели друг на друга. Упрямство столкнулось с упрямством. Гроза на улице должна была закончиться, чтобы уступить место иной буре, что первыми своими молниями уже накаляла стены веранды.

– Я веду себя подобно ему. Ты сказала "представить", так вот: на его месте я бы точно так же сидел в тюрьме в гордом одиночестве, подтирая воспоминания о родных. Он бы не пришёл навестить меня. И я не пойду.

– Это неправильно, - упрямилась Лиза. Всё ожесточённей становилась гримаса на её лице. Пашка не поддавался уговорам - давненько же подобного не случалось.

– Какая разница, что правильно, а что нет?!

– Вы братья. Вы были вместе с самого рождения. И, как ни сопротивляйся, вы любите друг друга, ищете поддержку друг у друга, пускай и проявляются ваши чувства немного странно.

– Знаешь, - Пашка поднялся со стула, поняв, что настала пора заканчивать спор, - кажется, я ужасный рассказчик. Столько слов с одной лишь целью, а именно она то и не достигнута. Ты не поняла главного, не увидела, какой человек мой брат. Иначе не верила бы сейчас в сказку, выдуманную и рассказываемую теми, у кого в семье всё хорошо.

– Я не желаю тебе зла! И никогда не желала!
– кричала Лиза в спину уходящему парню.
– Так неужели нельзя прислушаться, а не воспринимать всё в штыки?!

Хлопнула дверь, дрогнула висевшая на ней занавеска. Глупые разноцветные бабочки на тонкой ткани зашевелили крыльями, будто внезапно ожили, а затем застыли вновь.

– Ну и иди ты к чёрту!
– выкрикнуто было уже в стену. Впрочем, в старом доме стены тонкие, так что, может Пашка и это услышал.

Или не стоит вдумываться вообще в причины и суть своего "прощения"? Ведь себя не заставишь, и оно не придёт, не поселится в душе по указке. Лучше просто дождаться его и дать это же сделать тому, на кого затаил обиду.

Над чем тогда размышлять?

Пожалуй, над тем, что случится... после примирения.

Идея утренней прогулки до берега реки только звучит привлекательно и романтично. На деле же, учитывая то обстоятельство, что вчера здесь прошёл дождь, и за ночь не видевшие солнечного света лужи даже и не подумали высохнуть, приятного в пашкином путешествии было мало. Стоило ему оступиться, шагнуть чуть левее или правее зыбкой тропинки, как нога почти по колено проваливалась в липкую глиняно-песочную яму, потрёпанные дырявые мокасины набирали застоявшуюся там внизу воду, будто ковшом. Штанам тоже пришлось нелегко - высокая трава, покачиваясь от малейшего прикосновения, оставляла на ткани десятки и сотни капелек росы. Впрочем, довольно скоро это перестало его тревожить, так как одежда всё равно превратилась в одну сплошную мокрую тряпку, обёрнутую вокруг тела.

Ещё несколько лет назад его спасло бы то, что дорогу он знал как свои пять пальцев. Теперь же всё изменилось. Так всегда: места, где ты играл будучи ребёнком уже никогда не явятся перед тобой точной копией сохранившихся о них воспоминаний. Там, где это возможно, расплющится грунтовая насыпь, знакомое дерево окажется спиленным под корень, а тихая полянка, пляж, скрытый от глаз пустырёк, где когда-то висело изображавшее качели колесо, наоборот зарастут, да не простыми сорняками, а будто бы целым тропическим лесом.

Всё чаще пробираясь наобум и наощупь, Пашка всё-таки отыскал знакомый поворот и приготовился к коварному спуску. Поскользнувшись на первой же покатой ступени, он увидел внизу сжавшуюся в комок фигурку Лизы. Конечно, где же ещё ей теперь быть?

Девушка не могла не слышать его шагов, но, то ли из-за обиды, то ли ушедшая чересчур глубоко в свои мысли, не вздрогнула и не обернулась. На его запыхавшееся приветствие ответила еле слышным "доброе утро" и подвинулась, освободив место на камне.

На самом деле, разговор следовало бы начать с чего-то отвлечённого. Послушать и посмотреть, как Лиза станет реагировать на безобидные фразы о погоде, тем самым определив степень её рассерженности. Ведь именно от этого напрямую зависела продолжительность и увлечённость пашкиной самооправдательной речи.

Всё так, но крылось здесь одно "но". Не зря ведь он мучился целую бессонную ночь, вновь и вновь возвращаясь в размышлениях к сказанному Лизой накануне. Нет, парень пришёл к определённому выводу, чему сам несказанно удивился, и конечной целью его утреннего путешествия были вовсе не жалкие извинения. Он хотел поделиться с девушкой своим решением, и сделать это было необходимо как можно скорее, пока крохотный вредный червячок слабости и страха, дремавший в мозгу, не вынудил Пашку передумать.