Крестоносец: Железная Земля

Едва все закончилось, появился Суббота. Его лицо было бледным и мокрым от пота, глаза горели. В одной руке он держал кройцшип, в другой голову де Сантрая, ухватив ее за волосы.

– Вот и все, - сказал он странным тоном.
– Мама может спать спокойно. Семейные дела закончены.

– Лукас, я должен поблагодарить тебя, - сказал я, выступив вперед.
– Если бы не ты...

– Знаю, - бросил дампир.
– Вы вели себя, как слепые щенята. Тварь приготовила для вас ловушку, и вы чудом спасли свои задницы. Но теперь это неважно. Это был хороший бой.

– Лукас, мы выяснили, зачем вампирам нужен Зерам Ратберт, - произнес я.

– Обыщите Бодина, - посоветовал дампир, бросил голову в снег и сам уселся на кусок, отвалившийся от чаши бассейна.

У инквизитора мы не нашли ничего, кроме перстня и нескольких гельдеров в кошеле. Затем Лукас обошел поверженных солдат праха и каждому отделил череп от тела.

– Можно уезжать, - сказал он, закончив с этим неприятным занятием.
– Об остальном поговорим в более уютной обстановке. Этот монастырь действует мне на нервы. Займитесь лошадьми, а я пока осмотрю папашин кабинет.

***

В таверне "Окорок и бутылка" на полдороги от Харема к Калю мы были одни - местные завсегдатаи, едва мы появились в зале, поспешили убраться восвояси. Хозяин таверны, тучный, опасливый и суетливый, подал гретого вина с пряностями, горячее говяжье рагу с овощами и перцем, теплые караваи свежеиспеченного хлеба, получил плату и, после того как Суббота что-то шепнул ему на ухо, ушел к себе и больше не появлялся в зале. Мы набросились на еду и питье так, как будто не ели неделю - битва в Хареме вымотала нас и выпила все силы. Пили все много, только Элика особо не налегала на вино, зато Домаш опрокидывал кубок за кубком и один умял половину котелка с рагу и большую часть хлеба. Даже Ганель напился и сидел, пьяный и красный, сосредоточенно ковыряя ложкой в своей миске. Дампир почти ничего не ел. Он сидел, закинув длинные тощие ноги в высоких сапогах со стальными подковками на стол, с кубком в руке и смотрел, как мы уписываем горячее.

– Ешьте, ешьте, - велел он, перехватив мой взгляд.
– Цените жизнь. Сегодня вы чуть было не потеряли ее.

– Зато узнали много интересного, - заметила Элика, разглядывая на свет стакан с вином.

– Много, - согласился Суббота.
– И это хорошо. Я видел только картину. Как вы узнали о подземелье?

– Бодин его нашел, - пояснил я.
– Он, видимо, знал о его существовании.

– Проклятые инквизиторы!
– Суббота приложился к кубку, откинулся на спинку кресла.
– Вот где сидят враги - в Святейшем Трибунале. Я всегда знал, что сулийцы давно их всех скупили с потрохами.

– Дуззар, Бодин - не много ли шпионов Суль в рядах святейшей инквизиции?
– заметил я.

– Я подготовлю рапорт для Охранительной Ложи, - произнесла Элика.
– Пусть займутся ревнителями веры.

– То, что вы узнали, очень важно, - сказал Суббота.
– Но боюсь, мы потеряли слишком много времени. Я так думаю, де Сантрай давно превратил Харем в свое логово. Отсюда он плел свою паутину. Проклятые Братья были его воинством, а дурная слава монастыря отпугивала от него ненужных гостей. Тех же, кто все же отваживался проникнуть в монастырь, ждала незавидная судьба.

– Думаешь, де Сантрай знал о виарийском столе-карте?
– осведомился я.

– Уверен, - Суббота взял со стола кувшин с вином, налил себе в кубок.
– Иначе зачем он пытался освободить Ратберта из тюрьмы в Ардессе? Сейчас пойдет игра на опережение, кто первый доберется до места, обозначенного на карте.

– Тогда почему он пытался разговорить нас в монастыре?

– Возможно, считал, что не обладает полным знанием. Хотел проверить то, что уже разузнал сам.

– Я уверена, что это Заповедь, - упрямо сказала Элика.
– Это идеальное место для тайного хранилища. Заповедь существовала во времена Эская. Столешница стола-карты изготовлена из красного эльфийского дуба - Заповедь единственное место в Кланх-о-Доре, где растет это дерево.

– И что ты предлагаешь, подружка?
– Суббота тяжело посмотрел на эльфку.
– Отправляться туда немедленно? Ты хоть представляешь себе, что такое Заповедь? Это тысячи квадратных акров непроходимой чащи, в которой можно встретить все, что угодно. Я не удивлюсь, что в этих гребаных лесах еще живы драконы. И ты предлагаешь отправляться туда впятером?

– Не смей называть меня подружкой!
– Элика хлопнула ладошкой по столу.
– И предложи что-нибудь получше, если ты такой умный.

– О да, конечно - я тупой дампир, который только и умеет, что молоть зерно и резать глотки! Уймись, девочка, ты не в моем вкусе. Но прежде, чем предлагать мне слово, скажи свое, и я выслушаю тебя.

– Да пошел ты!
– прошипела магичка.

– Узнаю эльфийских истеричек, - равнодушно ответил дампир.
– Не обращайте на меня внимания, дамзель. Я просто пью вино и жду, когда вы четверо выродите хоть одну путную идею.

– А мы ждем твоих предложений, - сказал я, отпив из кубка.
– Ты ведь наверняка нашел что-нибудь интересное в логове де Сантрая?

– Ничего, - заявил дампир.
– На трупе были только ключ от кабинета, кошель с золотом и печатка. В кабинете я нашел лишь селлуровый шар, который эти твари используют для связи с магистрами Суль, но я не знаю, как им пользоваться. Никаких бумаг. Папашка не оставлял следов.

– А голову зачем забрал?

– Мне за нее заплатят, - Суббота сверкнул глазами.
– Л`Аверк выложит мне за эту башку двадцать гельдеров. Голова малака - хороший трофей.

– Он все-таки был твоим отцом, - не удержался я.

– К сожалению. А ты что, хочешь меня разжалобить, мальчик?

– Неужели ты совсем никаких чувств к нему не испытывал?

– Он свел в могилу мою мать и сделал меня тем, что я есть. Полагаешь, я должен быть ему за это признателен?
– Дампир поднял кубок с вином.
– Знаешь, по совести я мог бы предложить вам выпить за помин души новопреставленного Эмиля де Сантрая. Да вот беда в том, что этой самой души у папаши не было.

– Поступай, как знаешь, - я развел руками.
– В конце концов, как ты сказал, это ваши семейные дела.

– Ты становишься умнее, и это похвально, - дампир все же сбросил ноги со стола.
– Я не слышу умных предложений.

– Лично у меня только один вариант: отправляться в Заповедь, - сказал я.

– Я поддерживаю Эвальда, - заявила Элика.

– А мне без разницы, панове, - ответствовал Домаш.
– Мне все едино, с кем драться, и где подохнуть.

– Милейший лорд Домаш, а что ты там распевал во время боя?
– внезапно поинтересовался Суббота.
– Я, признаться, не особо вслушивался в слова песни, бо было не до этого. Но ревел ты, как раненный бык. Впечатляюще орал.