Крестоносец

В глубокой яме на месте логова твари мы нашли изуродованное тело Джесона, его сумку и ржавый арбалет, из которого тварь убила коня гонца. Письма были на месте. Сэр Роберт положил их в кошель на своем поясе.

Заботы о теле Джесона заняли у нас немного времени. Сжечь его было не на чем, поэтому сэр Роберт собственноручно отрубил несчастному гонцу голову, вырезал сердце, а обезглавленное тело велел нам с Логаном закопать на берегу. Голову и сердце он выбросил в реку. Над могилой Джесона фламеньер прочел заупокойную молитву, после чего мы, наконец-то, покинули страшное место.

– Типичный маликар, - сказал рыцарь, когда я спросил его, что за тварь мы прикончили в пещере.
– Думаю, он пришел с той стороны, из дальних степей.

– Маликар? Это что, вампир?

– Он самый, мастер Эвальд. Самый настоящий вампир, гореть ему в Хэле! Наверняка бедняга Джесон был не единственной жертвой. Кочевники, которых я видел в Холмах, рассказывали мне, что в ближних к границе стойбищах пропало несколько человек за последние пять месяцев. Не исключено, что это работа той самой твари, которую мы прикончили. Жалко Джесона. Я его хорошо знал. Славный был человек.

– Значит, это правда, - пробормотал я.
– Да уж, интересный мир этот Пакс!

– Что вы сказали?

– Это я задумался, сэр. Надо ли было так с ним поступать? Я имею в виду это... голову, сердце.

– Увы, необходимо. Жертва вампира может сама стать вампиром. Я бы и злейшему врагу не пожелал такой участи. Зато теперь я спокоен, что не увижу Джесона на этом свете. Только по ту сторону жизни, когда придет мой черед покинуть этот мир.

– Мы выполнили нашу работу, сэр, - напомнил я.

– Конечно. Вы оправдали мои ожидания, - сэр Роберт порылся в кошеле, достал золотой и протянул мне.
– Вот ваша плата. А теперь поговорим о главном.

– О главном?

– О вашем будущем. Я официально предлагаю вам вступить в мой эскадрон.

– То есть, вы хотите, чтобы я стал фламеньером?

– Пока об этом нет речи. Стать членом братства - большая честь, и ее надо заслужить. Первое время вы будете под моим началом, как простой боец. Если хорошо себя покажете, поговорим о большем.

– А если я откажусь?

– Тогда вам придется попрощаться с Домино, - с жесткой прямотой сказал рыцарь.
– Ваша возлюбленная маг, и ее место в братстве.

– Эй, а почему меня никто не спросил?
– рассердилась Домино.
– С чего вы взяли, что я соглашусь?

– С того, что у вас нет выбора, - пояснил сэр Роберт.
– У вас только два пути, милая арас-нуани. Либо служение братству, либо служение магистрам Суль. Или вы попытаетесь убедить меня, что вербовщики уже не идут по вашим следам?

– Вы и это знаете?
– упавшим голосом спросил я.

– Я знаю многое. Это моя обязанность - знать.

– Я с Домино, - сказал я без всяких колебаний.

– Ненавижу вас всех!
– На глазах Домино появились слезы.

– Это ваше право, - с неожиданной мягкостью в голосе ответил сэр Роберт.
– Поверьте мне, сударыня, я хочу вам добра. Так уж устроен наш мир, что выстоять в одиночку вы не сможете. Когда-то ваш народ пытался сам справиться со злом, и к чему это привело? Не отталкивайте руку помощи, которую я вам протягиваю.

– Домино, мне это тоже не нравится, - сказал я.
– Но у нас действительно невеликий выбор. И я буду рядом с тобой, клянусь.

– Мы переночуем в Вильче, а утром отправимся к роздольской границе, - сказал сэр Роберт.
– Письма у меня, и шевалье де Крамон ждет. Не стоит заставлять братство ждать.

Часть вторая. Паи-Ларран, имперские земли

1. Эльфийская роза

– Нет, де Квинси. Даже не просите. Насчет магички вопрос решен, но этот мальчишка нам ни к чему.

– Милорд, он очень неплохо себя показал. У парня крепкие нервы. Из него получится толк, я уверен. Кроме того, он очень необычный. Что-то мне подсказывает, что он будет весьма полезен братству.

– Друг мой, вы не хуже меня знаете устав братства. Простолюдин не может стать фламеньером. Высокий Собор никогда не позволит внести его имя в списки.

– Разумеется, милорд, я знаю устав. Но я не прошу зачислить мальчика в регулярные хоргуви немедленно. Я возьму его к себе в эскадрон. Мне он по душе.

– Вот следствие того, что у вас нет своих детей, Роберт. Вы готовы по душевной доброте и из вашего безмерного благородства носиться с любым оборванцем.

– Вы упрекаете меня в том, что у меня нет детей?

– Простите, Роберт. Я, вероятно, неудачно выразился. Я хотел сказать, что вы уж слишком участливы к судьбе этого Эвальда - кажется, так его зовут?

– Еще раз повторяю, милорд - я уверен, что парень мне пригодится.

– Меня гораздо больше интересует его меч. Оружие великолепного качества. Где он его взял и кто кузнец, отковавший это чудо?

– Он этого не сказал, милорд. Лишь заметил, что получил меч в наследство.

– Мечом займется мастер по оружию, а затем я намерен передать его в наш арсенал.

– То есть, вы хотите забрать его у парня? Это было бы бесчестным поступком, милорд.

– Собираетесь учить меня правилам чести, Роберт?

– Вы сами понимаете, что лишить Эвальда оружия было бы неправильно.

– Хорошо. Вы умеете убеждать. Я поговорю с вашим приятелем.

– Он здесь, в рыцарском зале. Пригласить его?

– Да. И если он мне не понравится, Роберт, даже огромное уважение к вам не спасет его задницу от пинка, который вытолкнет его за ворота цитадели. Зовите!

*************

Статуя стояла прямо в центре огромного зала, увешанного знаменами и геральдическими щитами и освещенного факелами в поставцах. И эта статуя была великолепна.