Кристальный пик

— Кыш! — буркнул на них Солярис и ускорил шаг, пытаясь вывести нас из липнущей толпы.

— Как много детенышей! Хотите, чтобы я порычала? А если укушу? — ворковала тем временем Мелихор за нашими спинами. Когда я обернулась спустя минуту, то уже не смогла найти ее: ряды людей, желающих поглазеть на женщину-дракона во плоти, сомкнулись, окончательно разделив нас.

Надеясь, что жители Столицы все-таки потеплели к драконам после того, как один из них помог победить их королеве Красный туман, я вверила себя Солярису и слепо пошла за ним. Там же, где мы оставили Мелихор, остались и Кочевник с Тесеей, которая уже нацепила на лицо выкрашенную в голубой цвет волчью маску, забралась к нему на шею и свесила ноги, чтобы хорошенько разглядеть праздничное убранство. Лишь Гектор и Матти последовали за нами, но тоже потерялись где-то по пути — скорее всего, в потоке танцующих, который захлестывал площадь волнами и забирал к себе всех, кто попадался ему на пути.

В конце нам с Солярисом удалось прорваться к помосту с винными бочками за углом той самой обветшалой таверны, возле которой меня однажды похитили. Хускарлы тут же рассосредоточились по округе, отгоняя от нас зевак и чересчур настырных горожан, и мы наконец-то смогли перевести дух и как следует оглядеться.

От количества ряженых, пестрых шатров и развлечений у меня разбегались глаза: такого раздолья ни в одном королевском замке не сыщешь! Пускай здесь не было золотых кубков, дорогих гранатовых вин и идеально чистого убранства, но зато здесь была свобода. Та самая, которую я впервые познала в Сердце, почти драконья! Играй, танцуй, ешь и пей вдоволь, ввязывайся в драки, раскрашивай лицо, надевай звериный мех вместо одежды и прыгай через пламя, как через границу Междумирья — словом, веселись от души, и никто слова тебе не скажет, даже если ты королева Круга.

— Ах, змея... — зашипел Солярис вдруг, стиснув кулак в воздухе, и я недоуменно проследила за его взглядом, обращенным куда-то в толпу. — Сказал ведь, что не хочет идти на праздник! Но, похоже, идти он не хотел именно с нами.

В отличие от меня, Сильтан, разгуливающий прямо по центру города, не считал нужным избегать зависти и повышенного внимания. Даже среди ряженных он выделялся, усыпанный алмазами от ворота до золотого ремня, обхватывающего изящную талию под ребрами. В золотых волосах терялась такая же золотая диадема с треугольными подвесками на висках. Стайка кроличьих девиц, очарованных Сильтаном и хихикающих в свои деревянные маски, не отставала от него ни на шаг. Он прекрасно знал об этом, потому и улыбался так широко. Чем дальше он шел, тем больше воздыхательниц собирал. Помани любую из них пальцем — и та бросится к нему не раздумывая. Словом, прекрасный способ нажить себе новых врагов.

— Дикий с ним! — отмахнулся Солярис раньше, чем я успела завести разговор об этом. — Мне больше интересно, что они делают?

Он указал кивком на другую сторону площади, где та плавно перетекала в улицу ярмарки, куда съезжались фермеры и странствующие торговцы. Там, между скамьями, кружилась компания девушек и юношей с завязанными глазами. Сталкиваясь друг с другом, они образовывали пары... И целовались. Однако стоило зазвенеть колокольчику в руках одной из дев, как те мгновенно отпрыгивали друг от друга, сбрасывали повязки и разбегались по своим скамьям, смеясь.

О этого зрелища даже у меня загорелись щеки. Неловко прочистив горло, я пояснила:

— Это игра такая, закотомки.

— И в чем их смысл?

— Ни в чем. Просто перецеловываешь всех, кого захочешь, а как надоест выходишь. Признаться честно, я и не думала, что в закотомки до сих пор играют... Это старая забава родом из Талиесина. Там такое любят.

— Неудивительно. Талиесинцы только на всякие дурости и горазды, — произнес Солярис презрительно, отворачиваясь, и я снова притворилась, будто не заметила, как у него покраснели уши. — А там что?

Похоже, несмотря на свою страсть к чтению, Солярис многое упустил из культуры Круга. Я снова посмотрела туда же, куда и он. Неподалеку от столов, заставленных фигурами хнефатафла, за которым играли старцы, стояла заздравная чаша — высокий и глубокий чан, похожий на деревянную бочку, наполненную до краев густой смесью эля, вина, сахара, пряных специй и сырых желтков. Там же плавали печеные яблоки, которые любой желающий мог попробовать ухватить зубами, сунув в чашу голову. Одно такое яблоко сулило поймавшему крепкое здоровье на весь грядущий год, потому остатки смеси никогда не выливали — после Эсбата ими удобряли корни деревьев, дабы те были щедры и плодоносны во время страды*.

Чуть дальше, где горел высокий костер из сложенных пирамидой тисовых поленьев, стоял Яблоневый человек — фигура из плетенной хворостины, зеленая, как еще одно древо, и увешанная яблоками с головы до ног точно бусами. Помощник Кроличьей Невесты, Яблоневый человек оберегал сады, защищая их от насекомых, засухи и хвори.

За то время, что мы с Солом отдыхали на помосте, и я рассказывала ему обо всем, на что он указывал пальцем, всеобщее воодушевление немного поутихло. Заметив это, я резко замолчала и дернула Соляриса за рукав, дабы он помог мне спуститься. В этот момент лицо его, прежде заинтригованное моими историями и расслабившееся, опять помрачнело. Похоже, он наивно верил, будто в свой первый летний Эсбат я захочу просто стоять и глазеть по сторонам, а не участвовать.

— Покупайте маски, господа! Настоящее произведение искусства, двух одинаковых масок во всем мире не сыскать!

Крепко вцепившись в Сола, чтобы он не посмел удрать, я потащила его к телеге резчика, где на шестах с крючками красовались животные маски разных цветов, материалов и размеров.

— Маски?.. Думаешь, в них нас не узнают? — хмыкнул Сол и красноречиво оттянул сначала прядь своих жемчужных волос, а затем моих, рубиновых. Я ойкнула, шлепнув его по руке — едва косу мне не расплел своими когтями!

— Узнают, конечно.

— Тогда для чего они нам?

— Для веселья. Знаешь, чего у меня, принцессы, только не было в детстве... Но вот маски — никогда.

— Берите любую, какую пожелаете, госпожа! — встрепенулся резчик тут же, сделав широкий приглашающий жест рукой. При виде нас глаза у него заблестели, будто он успел здорово соскучиться по покупателям. — Хоть и говорят, что в Эсбаты нужно чествовать всех богов одинаково, но давайте посмотрим правде в глаза: лето — это пора Кроличьей Невесты! Потому маски кроликов самые популярные. Вот вам, госпожа, определенно пойдет что-то розовое или красное...

— Только не красное! — тут же передернулась я.

— Значит, розовое. Я как раз приберег несколько уникальных экземпляров на особый случай...

— А что драконы? — Заметив, что кроличьих масок на крючках и впрямь почти не осталось, я ткнула пальцем в соседний шест — тот гнулся от веса масок драконьих, словно за всю подготовительную неделю ни одна из них не продалась.

Резчик грустно посмотрел сначала на один шест, затем на другой, и тяжко вздохнул.

— Я приехал из Дану. У нас драконьи маски пользуются особым спросом, вмиг распродаются, а здесь за все время никто ни одной не взял!

— Интересно, почему, — протянул Сол саркастично и, подойдя к телеге, вдруг потянулся к ним.

Сначала он остановился на остромордой и черной, но, поморщившись, отложил ее, — должно быть, она напомнила ему Вельгара, черного дракона, — и взялся за серебряно-костяную, чем-то похожую на его натуральную чешую. Однако, немного погодя, Солярис отложил и ее. Я с интересом наблюдала за ним, гадая, какую же маску он выберет.

Неожиданно его рука сместилась правее, и Сол улыбнулся. Очевидно, выбор был сделан.