Кроманьонец

За все годы, что тут стоит поселок никто не пожалел о вложенном в его строительство труде. Пришлось за много километров таскать камни для очагов, копать землянки, хоть дубовый лес и имел свои привлекательные особенности, но найти подходящее дерево для шестов было не просто. И за ивовыми ветками приходилось плавать.

Охота с луками доказала свою эффективность, хоть по-прежнему соплеменники предпочитали ее загонный вид. Я же обычно охотился с Муськой.

Волчата Тошо и Лило, как и прогнозировал Той, сбежали. Какое-то время они еще приходили, но зимой, наверное, их новая стая ушла далеко от поселка и их визиты прекратились.

Осенью били водоплавающую птицу. Тогда же по совету духов соплеменники выкопали яму под будущий ледник.

Рыба ловилась почти всегда.

В будущем по службе мне пришлось поездить по Восточной Европе, и географию стран Совета экономической взаимопомощи я знал хорошо. По первой весне семья "лосей" собралась в экспедицию за солью. Обстоятельно расспросив их о маршруте, пришел к выводу, что стоим мы на Дунае, а пойдут они к Тисе. За ней, будто есть много солончаков.

Они вернулись в поселок к концу лета и притащили килограмм двадцать пять соли. Это был их последний поход. Вскоре у племени появился ледник, и никто не стал больше солить рыбу. Иногда соплеменники коптили и рыбу, и мясо, но больше для пищевого разнообразия, в угоду желудку.

Люди из рода Лося очень быстро стали своими. Норх и Брех оказались искусными охотниками-следопытами. Умели делать из ремней и тяжелых деревянных колод ловушки на хищников. Женщины - Тиби, Нея, Оха и Таха в совершенстве владели искусством своего племени - выделкой кож. В дубовых рощах на окрестных холмах они нашли все необходимые для этой работы ингредиенты. Теперь все в племени зимой щеголяли в удобной и теплой одежде, а летом в кожаных юбках и мокасинах. Для дождливой или ветреной погоды мастерицы делали плащи, как меховые, так и из тонкой мягкой кожи.

Были в жизни поселка и печальные дни.

Саша однажды подвело больное колено и она, пытаясь загарпунить рыбу, свалилась с лодки и утонула.

Два года назад Таша пожаловалась мне, что ребенок перестал толкаться, шел шестой или седьмой месяц беременности. Помню, как от этой новости чуть было не остановилось и мое сердце. Как помочь ей, я не представлял. Мой товарищ, из будущего, вернувшись из Анголы, рассказывал, что ему пришлось оперировать местную женщину, проходившую с мертвым младенцем в утробе три месяца. Он говорил о невероятных способностях ее организма, прославляя Творца. Я понимал, что даже если произойдет чудо и Таша проживет хотя бы месяц, мне все равно придется попытаться извлечь плод.

Я готовился сделать это. Морально и практически. Собрал стебли дикого мака. Думал, что смогу усыпить ее, рассчитывал на это. Поговорил с соплеменниками, рассказал, что произошло и чем это угрожает Таша. Мы не успели. Внезапно у нее поднялась температура, она стала бредить и через два дня умерла.

Мне ее очень не хватает. Не могу понять, от чего становится так тоскливо, когда вспоминаю о ней.

Хоть с Тиби мы и были близки бесчисленное количество раз, она не стала для меня больше, чем партнером только в одном деле. После смерти Таша в моей жизни оставался единственный родной и любимый человек - Лило.

Я понимал, что можно, а может, и нужно отнестись к тому, что увидел с равнодушием. Ведь соплеменникам была чужда любовь только к одному мужчине или женщине. Конечно, они выбирали себе пару, руководствуясь сиюминутным чувством, симпатией, но я ни разу не был свидетелем сор между соплеменниками из-за ревности.

***

Изогнутое чашей звездное небо переливалось, мерцало, и сквозь слезы мне казалось, что оно течет как река.

В прошлой жизни, помнится, мне было лет девять, когда я сказал себе: "Мужчины не плачут", - и с тех пор, так и было...

В разведывательной школе нас учили не только управлять своими эмоциями, но и техникам манипуляции. Психология и психиатрия, пожалуй, были моими любимыми дисциплинами. У себя я обнаружил классические признаки депрессии. Еще бы, стал бы адекватный человек сидеть под дубом полдня, до ночи?

Сейчас мне нужно было побыть именно в таком состоянии, чтобы ответить себе, зачем мне такая жизнь? Понять, что у меня нет никаких планов. И, что привязанность к Лило - всего лишь иллюзия с усердием питаемая мной, чтобы ощущать смысл такого существования.

Услышав шорох, будто кто-то погладил листву мягким веником, я наложил стрелу на тетиву и прижался спиной к дереву. С тревогой вглядывался в темноту, пока не увидел свою волчицу.

Она подошла, толкнула массивной головой в пах и, когда я присел, предприняла попытку облизать лицо. На душе как-то сразу стало легче. Я принял решение. Побуду с племенем, пока щенки не подрастут, а потом уйду, то ли к морю, то ли в горы. И с собой возьму молодую сучку с рыжей шерстью. Назову ее Пальмой.

Глава 14

Отступала с росой и туманом ночь, уже светлело над степью, но плоские неподвижные облака еще таили в своих недрах тьму. Рассыпался ветерок по мокрым кустам, торопливо трепетали листья, вздрагивали лопухи с жемчужно блестевшей росой в зеленых чашках.

Я услышал, как заплакал ребенок. Долгие четыре года соплеменники спрашивали меня, что нужно сделать, чтобы женщины смогли, наконец, родить? И я старался показать им, что прошу духов о помощи. На самом деле они слишком много работали. Я так думаю. Прошли трудные времена, работы стало меньше, еды больше и за последние три года племя пополнилось четырьмя малышами. Вроде, как радость. Но и забот стало больше.

Послышались голоса, мужские, женские, и вскоре, у поселкового костра засуетились соплеменники. Кто-то из них подбросил веток в тлеющие угли и над камнями, выложенными вокруг кострища, затрепетало пламя. Едва солнечный свет отогнал от костра тени, мужчины, друг за другом, по натоптанной тропе пошли на охоту.

Кто-то из них, увидев меня, сидящего на холме, махнул рукой, но, не дождавшись ответа, побежал за остальными, наверное, уже привыкшим к вечно нахмуренному шаману.

После ухода охотников, Тиба и Тина поспешили к реке. Обычно по утрам они проверяют ловушки, расставленные на мелководье. Когда пришли на это место и стали обживаться, соплеменники разрывались между желанием поскорее наладить быт и потребностью добывать еду. Мне пришлось вспомнить чего-нибудь полезного из будущего. Вспомнилось, как в детстве ловили карася в самодельные морды. Ловушка простая, называли ее по всякому - морда, нероть или верша - сплетенный из ивовых прутьев круглый, продолговатый кувшин или бочонок. Внутри широкого отверстия вплетается горло в виде воронки, для того чтобы рыбе свободно можно было входить в ловушку, но никак нельзя было выйти. Сам я ее не делал. Жил в нашей деревеньке дедок - мастер на все руки. Вот он и одаривал детишек своими поделками. А мы ему, когда рыбы притаскивали, когда помогали в огороде справиться.

Тиба сплела ловушку быстро, и первое время такой способ ловли существенно помог соплеменникам не отвлекаться от работ по обустройству поселка. А потом, как-то само собой вышло, что ловушек ставили все больше и больше.

Иногда, чаще весной и летом в нее заплывали угри. Когда метровый экземпляр оказался пойманным в первый раз, женщины подумали, что змея попалась и, бросив вершу на берегу, испуганные, прибежали за помощью в поселок. А позже, распробовав нежное мясо и заучив название рыбы, они стали называть такую ловлю не иначе, как ходить за угрем. Хотя, по большей части улов составляли мелкие рыбешки.