Крошка Енот
Шрифт:
– Здесь? Когда?
– нечаянно вырвалось у меня.
Боже, как давно это было,
Помнит только мутной реки вода.
Время, когда радость меня любила,
Больше не вернуть ни за что, никогда.
– взяв несколько аккордов на воображаемой гитаре, Макс смирил мой возглас изумления одной из песен группы "Воскресенье" -
Да, примерно в твоём возрасте я поступил сюда на журфак, доучился до третьего курса, но из-за одной скверной истории вынужден был уйти на срочку. Само собой, я собирался восстановиться по возвращении, - через два года вся муть бы уже улеглась - но,... за время службы многое поменялось...
– Максим вздохнул,
Конечно, с затяжными пьянками пришлось завязать - мешало работе. Я тогда, ещё по старой памяти, подрабатывал фрилансером в нескольких газетах; писал заметки, статьи, репортажи делал. Так, ничего особенного. Но, на жизнь хватало, особенно если ты не дурак, и язык неплохо подвешен.
– стоящий у окна человек сделал глубокую затяжку, посмотрел на меня то ли вызывающе, то ли оценивающе, и шумно выдохнул - Так вот, с пьянками я, вроде бы, завязал, а вот с девочками не получалось. Сколько раз говорил себе - хватит! Но, встречусь взглядом с какой-нибудь в автобусе или так, и слышу, как первозданная Ева зовёт меня: "Пойдём! Сейчас ты мне нужен!" И сразу всё остальное меркнет, становится второстепенным, когда там, куда высокая душа предпочитает не заглядывать, ты и она понимаете друг друга...
В общем, заказов становилось всё меньше. Пробовал писать - не брали. В итоге, пошёл грузчиком по заявкам. Пристроился к одной бригаде. Так и по сей день...
Да и что можно сделать? Как устоять, когда Ева снова и снова раскрывается перед тобой манящим, экзотическим цветком?!!
– Максим взглянул на меня так, словно от моего мнения зависела оправданность его тогдашних действий. Я ничего не смог ему ответить.
– Слушай, только не смотри на меня, как на развратника.
– отрезал он вдруг, флегматично склонив на бок голову - Если хочешь знать, так по-моему каждая женщина имеет право на удовольствие, хотя бы в качестве компенсации за те муки, что ей приходится испытывать при родах. И она должна изучать свою природу наслаждения, оргазм за оргазмом. Плохого в этом ничего нет. Плохо, когда женщину убеждают в том, что это плохо! Когда она с детства начинает стыдиться своей сексуальности и своего тела, возводя вокруг себя оборонительную стену блоков и ограничений. Я помогал ей эти запреты снять.
Да и как неудовлетворённая женщина сможет сочувствовать миру?! Поверь мне, Женщина должна быть удовлетворена, иначе всё очень, очень усложняется!
Как будто отстреляв последний боекомплект аргументов, Максим смолк и с видом полного безразличия к сказанному затянулся новой сигаретой.
– Макс, так нафига художка, грузчик ..., нафига журфак?!! Из тебя уже сейчас выйдет первоклассный сексолог!
– зачем-то брякнул я, прекрасно видя, как тяжело далось Максиму это откровение. Он немного оттолкнул меня сердитым взглядом своих, ставших почти серыми глаз, большими глотками допил наполовину полную бутылку и, невнятно-горько усмехнувшись, ритмично подул на горлышко: - Или музыкантом...
Стоя сейчас перед кабинетом и вспоминая нашу с Максимом встречу, я в сотый раз уверяюсь, что тогда коснулся чего-то очень важного в его жизни. Он собирался мне о чём-то рассказать, излить душу; а я, как последний болван, испортил всё своим идиотским юмором. Мне всё хотелось извиниться перед ним, дать закончить; но тех пор мы виделись лишь мельком. Потом я уехал домой, вернулся и ... теперь помощь нужна мне самому...
И вот он там, за этой дверью.
Будто запуская руку под новогоднюю ёлку, я аккуратно кладу ладонь на рукоять замка. Медленно хрустит пружина. Щёлкает язычок. Полоска нового пространства напряжённо открывается в прямоугольник кабинета... Аудитория изнемогающе
пуста."Не может быть!!! Моя интуиция меня подвела?
– бессильно оседаю в трясине отчаяния и страхов посреди индевеющего помещения - Теперь что, - в общагу? Собирать вещи? (чёрт, и почему я сразу их не взял; почему был так уверен, что встречу Макса!?). Там, наверное, ещё спят...
– кидаю на часы невидящий взгляд - Но, а вдруг, нет? Такое ведь уже бывало!.."
В общагу возвращаться ужасно не хочется. Только не сегодня. Но, что мне остаётся делать. Я рассчитывал, что переночую у Макса, или у кого-нибудь из его знакомых. Как в тот раз, когда мы смотрели "Подозрительные лица", или когда поздним вечером завалились к одному челу, жившему в небольшом домике на холме (с обратной стороны шёл крутой откос, а дом оказался двухэтажным - настоящий теремок) и всю ночь играли в комп. В любом случае, будь Макс здесь, он что-нибудь бы придумал ...
"А, может, поехать к нему? Вдруг он дома?.. Но, если он едет сюда, и мы разминёмся!.."
От всех этих суматошных мыслей и сомнений у меня, в конце концов, подводит живот. Я спешу на этаж ниже, в туалет, толкаю дверь с буквой "М" и ... буквально выпадаю в осадок. Там, с початой бутылкой шампанского и синим пакетом на подоконнике, пуская в воздух голубоватые дымные колечки, стоит и курит Макс.
* * *
– Максимус! Как же я рад тебя видеть!
– выпаливаю сходу, чуть не бросаясь ему на шею.
– Хм, вот и ты...
– кадит из-за табачных облаков - Так и знал, что появишься. Выпьешь?
– Макс, нет. Ты же знаешь, я...
– Выпей. Со мной. Прошу.
Сквозь туман заметны очертания руки, протягивающей мне бутылку, и слепок печально-мрачного лица, которое я с трудом узнаю. Я видел это лицо лишь однажды, там, в комнате, в тот жуткий миг, когда оно сменило Таню...
– Таня уехала.
– произносит лицо.
– Уехала? Куда? Надолго?.. Наша Таня?
– растерянно хватаю я обломки рассыпающейся реальности.
– Наша, наша...
– икает Макс и, поставив бутылку на подоконник, направляется в одну из кабинок - Наша Таня громко плачет - уронила в речку мячик, сумку, кегли, косметичку, и серебряну петличку... Оп-па, Миха, ну надо же! Посмотри, какой большой червяк!
– доносится из-за пластиковой перегородки.
Происходящее дальше отслеживать мне удаётся с трудом. Фрагментарно. Чувствую намертво рвущиеся нити. Слышу громкий хлопок за спиной. Справа и слева мелькают коробки кабинетов. Впереди, под окном, в пепельно-кварцевом свете растения. На плече - вцепившиеся пальцы. Рывком сбрасываю с себя паука, и тут же кто-то сзади хватает меня за плечи:
– Мишка, ну прости! Не знаю сам, что на меня накатило! Ну, хочешь, врежь мне! Хочешь, на колени встану. Прям здесь. Только не уходи. Не так. Не сейчас. Не снова...
Постепенно сознание проясняется. Передо мной, вскинув голову, стоит Макс. Мой Макс. Наконец-то я его нашёл!!!
* * *
Мы стоим на крыльце, где когда-то я провожал взглядом Таню. Мне всё ещё не верится. Неужели она уехала?
– ... Да, представляешь, укатила в кругосветку.
– сообщает Максим, читая мои мысли - сам только сегодня узнал от старосты. Вообще, я за зачётом по физ-ре приехал. Купил конфет, шампанского - всё, как полагается. А физручка колом...
– Макс, пойдём отсюда.
– говорю другу и беру курс к ДК, терраса которого уже запатентована нами, как место для душевных бесед. Максим кивает.
– Да, я в 317-той видел Андрея. Он просил напомнить тебе про сотню - передаю просьбу "Большого Уха", когда мы отходим от крыльца шагов на двадцать.
– "Уха"? Ничё, подождёт. Мне сёдня нужнее...
– чревовещает Макс с сигаретой в зубах, хлопая себя по карманам - Блядь! Зажигалку в толчке оставил. Есть прикурить?...
– обращается на ходу к первому встречному.