Кровь королей
Шрифт:
– И что же?
– Неосторожным движением он погубил розу. Но не заметил и продолжал бить. И над ним сгущались тучи. Ибо сад принадлежал богине Миразмии.
– Миразмии? – поднял брови Нордвуд.
– Совершенно верно. В вашей стране, если не ошибаюсь, эту богиню зовут Мией.
– Ага. Ну и в чем посыл сей книги?
– Его каждый читатель должен отыскать сам, мой господин. Золото ведь не валяется у нас под ногами. Мы ищем золотую жилу, а отыскав, усердным трудом добываем драгоценный металл. Так и с книгами. Смысл таится где-то между
– Ну а чем закончилось-то?
– Если вы заметили, господин, я достиг лишь середины книги.
– Долго он, видно, палкой махал. Книга-то толстая.
Фатис в ответ лишь улыбнулся.
Сир Нордвуд отправил в рот виноградину и махнул рукой.
– Скукотища.
– Вы о книге?
– Да. Вообще о книгах.
– С вашего позволения, я придерживаюсь строго противоположного мнения. Но спорить с вами не буду.
– Хорошо, что ты умный, – покачал головой рыцарь.
– По-видимому, оттого, что читаю книги.
Еще одна улыбка. На сей раз с ехидцей.
– Те, кто их пишет, похоже, большие зануды. К чему изводить столько пергамента и чернил, если главный смысл можно уместить в пару слов?
– Вот тогда и будет скучно, мой господин. Если бы все в жизни можно было выразить в двух словах, она бы стала скучна. А те, кто пишет книги, иной раз делают это по зову, исходящему извне. И порой писатель сам должен искать в написанном золото…
– Вот где глупость-то. Что будет, если замок построить по наитию, без чертежей?
– Скорее всего, замок рухнет, – снова расплылся в улыбке евнух.
– Вот видишь.
– И строитель станет искать свою ошибку. Это все те же поиски золота. Вся наша жизнь из таких поисков и состоит.
– Я не ищу никакого золота.
– Вы ведь искусный воин. Так не в этом ли ваш золотой самородок? И вы продолжаете учиться и познавать.
– И что, если я найду самородок и овладею всеми тонкостями рыцарского боя?
– Тогда вы захотите удостовериться, что нет более искусного воина. И это будет поиск еще одного самородка.
– О боги, ты меня утомил, – вздохнул Нордвуд.
– Испейте вина, мой господин, а я умолкаю.
– Да уж, лучше бы ты и не начинал.
К радости сира Нордвуда, в их сторону шел Леон. Вид у него был, однако, какой-то потерянный. Походка его не блистала твердостью. Он постоянно вертел головой, словно силился найти что-то и никак не мог.
– Доброго вам дня, ваше высочество.
Евнух поднялся и поклонился. Принц что-то буркнул в ответ. Фатис бросил взгляд на Харольда. Тому тоже следовало встретить наследника престола поклоном. Но рыцарь продолжал сидеть и смаковать инжир, с какой-то насмешливой жалостью глядя на господина.
– Неважный у тебя вид, укротитель пеших драконов. Неужто юная Шатиса так заездила молодого льва, что он лишился
сил?– Что? – Леон как-то странно дернулся, его блуждающий взгляд наконец остановился на охранителе. – Не было ее. – Леон перевел взор на Кергелена. – Почему вчера Шатиса не явилась в мои покои?
Фатис пожал плечами.
– Простите, мой господин, но мне это неведомо. Я полагал, что она провела с вами первую ночь после нашего возвращения. Хотя и слышал, что ей нездоровится.
– Ее не было, – недовольно сказал Леон. – Выясни почему. И пусть сегодня она явится.
– Ты же слышал, – удивился сир Нордвуд, – ей нездоровится. Зачем девчонку мучить?
– Не собираюсь я ее мучить, – огрызнулся принц. – И возлежать с ней тоже. Просто пусть придет и безобидной беседой развеет мою скуку.
– Как угодно, мой господин, я все сделаю, – поклонился Фатис.
– Ступай сейчас же, – резко велел гринвельдский наследник.
– Как прикажете…
Еще один поклон, и раб удалился.
Не успел Леон присесть на скамейку, как тут же приложился к бутыли с вином, сделал несколько больших и жадных глотков. Сир Нордвуд пристально посмотрел на него.
– Ты что издерганный такой, принц? Случилось что?
Леон невидяще смотрел на гравий у себя под ногами и медлил с ответом. Ему словно не хотелось говорить. Но в то же время раздирающая изнутри тревога искала слушателя.
– Вторые сутки, как мы вернулись. А ее так и не увидел. Вижу какую-нибудь придворную девицу – и сердце проваливается в бездну. Первое мгновение мне кажется, что это Инара. Она мерещится мне всюду, и все-таки я ее не нахожу… Целую ночь провел на башне. Но она не вышла… Обиделась на что-то и наказывает? Но в чем я провинился? Это из-за тех висельников на охоте? Или из-за чего?
– О боги, – закрыл ладонью лицо сир Нордвуд. – Я же говорил, выкинь ее из головы. Надеялся, что хоть во время похода ее забудешь. А ты опять за свое, болван высокородный…
– Ничего ты не понимаешь! Я люблю ее!
– Тебе сколько лет, мальчик? Восемнадцать всего…
– Скоро девятнадцать!
– Тогда другое дело… – усмехнулся Харольд. – Кровь у тебя мальчишеская кипит. Мне лет немного, тридцать два только исполнилось. Но в мои годы тебе уже будет ясно, что любовь – она, как и юношеские прыщи, возрастной недуг. Но сейчас ради увлечения ты готов поставить под удар и себя, и наложницу эту, и все королевство в придачу.
– Это не увлечение, а настоящая любовь!
– И в чем же разница? Суть в том, что она, наложница твоя, недоступна. Недосягаема. У тебя была куча девиц в Гринвельде. Одна краше другой. Но ты получал их с легкостью. А к этой даже приблизиться не можешь. В этом все и дело. Стоит тебе повалить ее на ложе, и утром она тебе уже наскучит. Но ради этого ты совершишь преступление перед их империей и перед нашим королевством. Однако ты никак не желаешь этого понимать.
– Другого я от тебя ждал, благородный рыцарь. – Леон выделил слово «благородный».