Кровь навсегда

Я рыскала по грязным кварталам, собирая крупицы информации везде, где только могла. Наши люди тоже докладывали о том, что они собирали, но для высшего руководства было лучше, чтобы у него были свои уши на улицах. Мы не были настолько глупы, чтобы думать, что наши солдаты и сослуживцы лучше, чем те придурки, из которых я выжимала всю информацию, которую они могли предоставить. Некоторые вещи было полезно держать в секрете. Просто спросить солдата, что он слышал по тому или иному вопросу — это информация, которая может попасть в чужие руки.

Мой отец специально попросил меня узнать, что я могу собрать об охоте Галло на Сэла. Они так же, как и мы, жаждали заполучить его в свои руки, и мы не доверяли им в том, что они поделятся информацией, если обнаружат какие-либо зацепки о его местонахождении. Большинство солдат ни черта не знали, но было удивительно, как можно собрать воедино несколько крупиц информации. Встреча в определенном месте или отсутствие капо на воскресной мессе — все это были кусочки большого пазла.

Но в данном конкретном случае моя вечерняя миссия была сорвана подвыпившим итальянцем.

— Я действительно ходила кое-куда, но ночь была неудачной.

Его губы сжались, когда он кивнул. — Понятно. Тогда ты должна знать, что перед самым твоим приходом мне позвонил Лука. Он сообщил мне, что вчера вечером Фредерико Бьянки, двоюродный брат Диего Вентури, был сбит грузовиком в результате трагической аварии. — Его глаза сузились. — Он не выжил.

Мои черты лица оставались безупречными.

— Карма — сука. Я уверена, что Алессия будет рада узнать, что человека, который помог Сэлу похитить ее, больше нет в живых.

— Действительно. — Он поднял подбородок, похоже, отвечая на свой вопрос. — Теперь, когда мы в союзе с Галло, я думаю, что больше не будет никаких несчастных случаев без моего ведома.

Мои губы растянулись в ухмылке, которая заставила бы маленьких детей кричать в поисках своих матерей.

— Папа, разве ты никогда не слышал? Иногда происходят несчастные случаи.

Он медленно покачал головой и жестом велел мне уйти.

Я с радостью подчинилась.

***

Через два часа я снова была на Манхэттене, одетая в тренировочную экипировку, и шла в свое любимое место в мире. Некоторые девушки любили спа-салоны или книжные магазины, другие — парк или зажигательные ночные клубы. Студия крав-мага была тем местом, где я чувствовала себя как дома.

Отец отдал меня на занятия, когда мне было всего восемь лет, чтобы приучить меня к дисциплине и дать выход моим эмоциям. Я полюбила крав-мага с самого первого дня. Это был не просто спорт — это был боевой навык и искусство, не похожее на боевые искусства. Это бросило мне вызов и придало сил, и я любила каждую минуту.

— Ты опоздала. — Тамир позвал через плечо с тяжелым израильским акцентом, перенося набор падов в дальний конец студии.

— У меня была неожиданная встреча. Я уже здесь.

— Возьми последние пады и принеси их сюда.

Последние десять лет, с пятнадцати лет, у меня был один и тот же инструктор. Тамир Хофи был сорокалетним бывшим солдатом Моссада. Он не терпел никакого дерьма, и я сделала своей личной миссией ежедневно испытывать его на прочность. Это делало тренировки интересными.

Как только я бросила тренировочные пады рядом с его кучей, он раздвинул мои ноги и навалился на меня сверху. Мы были уже поверх мягкой части студии, но приземление все равно выбило дыхание из моих легких.

— Черт, Тамир. Это больно. — Я застонала, затем подставила под себя ногу и перекатила нас, пока не оказалась сверху. Это было нелегко — он перевесил меня на шестьдесят фунтов мышц — но в этом и была прелесть крав-мага. Знай правильные движения, и любой человек любого роста может одолеть своего противника.

— Тогда ты должна была быть внимательной. Всегда будь готова, ты же знаешь.

Да, я знаю, но сегодня я узнала, что выхожу замуж.

Я разжала хватку на его руках и встала, разминая шею и плечи.

— Думаю, хорошо, что я здесь, так что ты можешь мне об этом напомнить. — Учитывая, с кем я буду жить, мне понадобится вся подготовка, которую я смогу получить. Подпрыгивая на носочках, я повернулась лицом к Тамиру и приготовилась к следующей атаке.

Мне не пришлось долго ждать. Он сделал выпад вперед и ударил меня по предплечью. Я легко уклонилась. Мы боролись снова и снова, и с каждым ударом мои демоны уходили все дальше в глубины моего сознания. К тому времени, когда мы закончили, я была спокойна, как домохозяйка после бутылки вина.

— Ты сегодня была рассеянной. — Он провел руками по своим волнистым, мокрым от пота волосам и посмотрел на меня.

— Это вопрос? Я думала, мы не задаем вопросов.

Между нами была пятнадцатилетняя разница в возрасте, что не обязательно выходило за рамки возможностей для романтических отношений. Однако я начала заниматься с ним, когда мне было всего пятнадцать, поэтому с самого начала наше взаимодействие приобрело характер брата и сестры. Мы общались с помощью сухого юмора и саркастических колкостей. Что-либо более глубокое оставалось невысказанным. Если по какой-то причине у меня возникала проблема и мне требовалась его помощь, я не сомневалась, что он мгновенно придет на помощь. То же самое касалось и меня. Ни у кого из нас не было необходимости выражать свое понимание словесно. Такая динамика многим показалась бы странной, но нам она подходила.

— Ты единственная, кто не задает вопросов. Я просто подыгрываю.

Какого хрена? — Что ты хочешь сказать?

— Я рано узнал, что ты не любишь обмениваться информацией. Обычно это не проблема, но ты обычно не такая рассеянная. — Он налил себе в рот воды из спортивной бутылки, затем бросил мне бутылку.

— Ты такой же замкнутый человек, как и я, так что не говори мне ерунды. — Я бросила его бутылку с водой обратно на пол, не став пить. — Не хочешь рассказать мне о шраме на груди или о причине, по которой ты больше не ходишь на Sabbath?

— Мы говорили о тебе, маленькая волчица, а не обо мне.

— Ну, может, нам вообще не стоит разговаривать, — пробормотала я, хватая ключи.

Он улыбнулся, используя свою футболку, чтобы вытереть пот с глаз. — Говори или не говори. Я не собираюсь заставлять тебя.

Наш сеанс был закончен. Ключи были у меня в руках, но ноги не двигались. Я прочистила горло, намереваясь попрощаться, но вместо этого правда вырвалась наружу.

— Я узнала, что выхожу замуж.

Стоическое выражение лица Тамира не дрогнуло. Его способность оставаться вечно невозмутимым была моим золотым стандартом на протяжении последних десяти лет. Он вывел фразу не поддаваться ударам на совершенно новый уровень, в совершенно отдельное измерение. Он был живым, дышащим Джеймсом Бондом. Когда мы впервые встретились, я сразу поняла, что хочу быть Тамиром, когда вырасту.