Кровь навсегда

— Вчера вечером я пошла к родителям на ужин, — сказала она, прижавшись своим телом к моему, положив голову мне на плечо. — Мой папа сказал мне, что Анджело был убит.

— Ммм... — ответил я неопределенно. Она технически не задала мне вопроса, поэтому я не был склонен предлагать информацию. Эту привычку я должен буду побороть, но позже, когда наш разговор будет касаться другой темы.

Не желая сдаваться, она настаивала на большем. — Что это значит для тебя? Ты уже взял на себя роль босса?

— Да. Я уже занимался некоторыми его делами, так что переход был относительно плавным.

— Ты знаешь, кто его убил?

— Мы думаем, что это был один из MC на западе. Обычно мы не имеем ничего общего с организациями, расположенными так далеко, но он вбил себе в голову, что хочет, чтобы имя нашей семьи распространялось от побережья до побережья. Что-то вроде Manifest Destiny. Он сам отправился на встречу с некоторыми клубами, и я не сомневаюсь, что он разозлил не того человека. Никто не взял на себя ответственность за удар, но это определенно не было случайностью.

— Ты будешь преследовать того, кто это сделал?

— У Анджело были яростные сторонники в нашем отряде — люди, которые все еще живут прошлым и ценят его безжалостность. Они захотят отомстить, но определить виновного будет непросто. Я теперь босс, так что это решение находится в моих руках, а не в их. Я приму решение, как только мы узнаем больше.

— Не похоже, что ты был среди тех сторонников. Он был твоим боссом. Разве ты не уважал его? — Она подняла голову и изучала мое лицо в поисках ответа. Я не хотел, чтобы она думала, что я поддерживаю жестокость Анджело, но я мало что мог сказать, чтобы очистить свое имя.

— Это не имеет значения. Как и то, кто его убил, потому что я не заинтересован в войне с организацией, находящейся за тысячи миль отсюда. Если случившееся дойдет до этого побережья, я разберусь с этим, но пока, я считаю, лучше оставить спящих собак лежать.

Она изучала мое лицо, пока я говорил, ища невербальные подсказки к тому, что я оставил недосказанным. Она ничего не нашла, потому что в том, что я ей сказал, была абсолютная правда. Она опустилась обратно, прижавшись щекой к моему сердцу.

— Как твоя семья? — спросил я, готовый сменить тему.

— Хорошо. Большая часть разговора была посвящена свадьбе Софии в следующем месяце. Я отчаянно пытаюсь найти выход, чтобы не идти туда, но знаю, что она никогда меня не простит. — Ее голос звучал устало.

Беспокойство подстегнуло мой пульс. — Ты действительно настолько ненавидишь свадьбы, что пропустишь важный день своей сестры?

— Да, — это все, что она сказала.

— Что именно в свадьбах тебя беспокоит?

— Люди. Там будут присутствовать люди, которых я не хочу видеть.

— Например, кого? — Я чувствовал себя как смотритель зоопарка, который пытается выманить испуганное животное из клетки, по одному крошечному шагу за раз.

Она снова приподнялась, но на этот раз она сидела полностью вертикально и смотрела на меня арктическими глазами. — Галло.

— Мария, ты теперь часть семьи Галло — жена босса — ты не можешь продолжать ненавидеть всю организацию за то, что произошло так давно. — Мой голос становился все громче, когда я говорил, разочарование брало верх.

Ее челюсть сжалась, и она пожевала нижнюю губу. — Это не все они. Есть один человек, который причастен к смерти моего брата и избежал наказания. При виде его мне становится плохо. Я лучше пропущу свадьбу, чем буду смотреть, как он пожимает руки и здоровается с моей семьей, когда он тот, кто отнял у меня так много.

— Кто?

— Стефано Мариано. — Она произнесла его имя с такой ненавистью, что она стала осязаемой вещью — черной и похожей на смолу, она источала злобу. — Ты хочешь, чтобы я преодолела свою неприязнь к Галло? Чтобы я обняла семью и с гордостью сказала, что я жена босса Галло? Убей Стефано Мариано.

Я не пытался ответить. Как наш разговор зашел в такое опасное место? Если она испытывала неприязнь к Стефано, почему не взяла дело в свои руки, как она сделала это с Рико? Если Энцо знал, кто причастен к смерти его сына, почему этот человек все еще дышит? Возможно, он что-то узнал после восстановления Комиссии и не смог отомстить — возможно, но не вероятно.

Что-то не сходилось.

Мы только что помирились после нашей ссоры. Меньше всего мне хотелось засыпать ее вопросами и наблюдать, как она снова отстраняется от меня.

— Стефано — состоявшийся человек. Как его босс, я могу делать с ним все, что захочу, но я не Анджело. Я не буду начинать свое правление в качестве босса Галло, убивая своих людей без должного на то основания. Что я могу сделать, так это пообещать рассмотреть твои претензии.

Она открыла рот, чтобы возразить, но я заставил ее замолчать, подняв руку, чтобы показать, что я еще не закончил.

— Я не говорю, что не верю тебе. У Стефано не самая лучшая репутация. Он был одним из самых больших сторонников Анджело. Но я все равно отказываюсь пускать в него пулю без каких-либо доказательств правонарушения.

— Марко было всего одиннадцать лет, когда ему выстрелили в голову. Мой отец снял кольцо со знаком отличия семьи Галло с тех, кто его убил. Наши семьи начали войну из-за его смерти — этот человек заслуживает того, чтобы заплатить за свои преступления.

— И он заплатит, если это он был виновен. Я не был достаточно высоко во власти в тот момент, чтобы знать, что произошло, но есть люди, которых можно допросить. Я получу ответы.

— Я не знаю, какие доказательства ты найдешь. Прошло слишком много лет. И я уверена, что все в семье поручатся за него, как за честного парня, так что неважно. — Она плюхнулась обратно, как капризный ребенок, на этот раз отвернувшись от меня и плотно натянув одеяло вокруг своего тела.

Я минуту любовался ею в лунном свете. Я почти ничего не видел, только ее щеку и волны ее густых каштановых волос, каскадом падающих на подушку. Она была прекрасна даже в ссоре.

Я не сомневался, что она искренне верит в свои аргументы. Если бы она была права, я бы убил Стефано ради нее. Это вызвало бы неприятности в моей семье — в конце концов, инцидент произошел много лет назад, и преступление было совершено против кого-то вне нашей семьи. Люди не поймут, почему я встал на сторону постороннего человека, а не своей семьи.