Кровь в моих жилах

— Хор-р-рошо… Котятки в доме — это хорошо. Буду воспитывать, пока вы будете зло гонять.

— Какие котятки? — с подозрением глядя на баюшу — не ждет ли та приплода? — уточнила Светлана.

— Ваши с Сашенькой, — зевнула баюша.

— А Сашенька у нас…?

— Громов же. Иль ты его иначе звать будешь? Он просил меня ему помочь в поисках берендея. Просил поговорить. Я молчала.

— И почему же с «Сашенькой» ты молчала? — Светлана ядовито произнесла его имя — не заметить, как баюша сохла по Громову, было сложно.

— Ты мне жизнь спасла. Ты моя хозяйка. Тебе решать, с кем мне говорить.

— Он тоже тебе жизнь спас.

Баюша открыла сонные глаза, глядя на Светлану:

— Перед ним долг жизни. Отслужу. Но хозяйка — ты. Эх, девица ты невинная. Долго придется от тебя котяток ждать. Я сплю. Не мешай. — Ей хватило совести вежливо добавить: — пожалуйста.

Глава шестая Светлана узнает много нового об окружающих, о себе и о Волкове, оказавшегося простым лгуном

Светлана, моя посуду в раковине, задумалась. У неё всего пара часов до поездки в Волчанск, и их надо использовать с умом. Собраться в дорогу проще простого. У Светланы было всего три приличных платья — их-то все и придется с собой брать. Белое чайное в качестве домашнего у Волковых, вечернее, оно же бальное у экономной Светланы, для ужина в княжеской семье, и одно закрытое на все случаи жизни: для прогулок, для утреннего времени, для визитов и прочего, что взбредет в голову Мишеля. Портплед у Светланы был, так что даже помощь Ларисы не понадобится. Пропавшее ожерелье — вот что волновало сейчас Светлану больше всего. Оно же не только единственное её богатство, не только память о семье, это прежде всего главная улика против неё. По нему можно навести на неё порчу. И не только на неё. Были бы силы, а у противостоящих ей и силы есть, и желание тоже. Она раздраженно всплеснула рукой, чуть не разбивая тарелку, которую мыла. Так… Спокойнее. Давно от ожерелья надо было избавиться. Светлана решила для себя: найдет и тогда же и избавится.

Надо только решить, как она будет искать ожерелье.

Обратиться в полицию — самый правильный вариант. Только для неё он неприемлем — слишком много вопросов тот же Громов может задать.

Обратиться за помощью к Мишелю. Тот будет только рад, но быть обязанной ему не хотелось, да и он может надумать себе всяких глупостей. Он умеет, это точно.

Обратиться к Смирному — сразу нет. Это тоже неприемлемо.

Светлана поставила на стол последнюю помытую кружку и принялась вытирать посуду полотенцем.

И почему в России нет частных сыщиков?! Светлана помнила ответ императорской канцелярии: «В России самая лучшая в мире полиция, и потому частные сыщики не нужны». Как же, не нужны… Придется искать самой.

Проклясть ожерелье и вместе с ним и вора? Поикает пару дней, и сам его вернет. Хороший способ, жаль, что запрещенный. Пока придется от него отказаться. Но только пока… Ладно, для начала надо составить список подозреваемых, как учил их Севастьян Севастьянович на кратком курсе магпреступлений. Она снова перебирала в памяти: Герасим, Лариса, Боталова и Мишель. Начать, пожалуй, стоило с Герасима и Ларисы — у них больше соблазнов. Той же Боталовой и Мишелю эти жемчуга сильно много денег, по их меркам, не принесут — больше головной боли от ярлыка вора. Да и представить Мишеля крадущим ожерелье не получалось — он, скорее, сам что-нибудь подбросит, как уже пытался не раз. Есть за ним такой грешок: все норовит что-нибудь вручить Светлане с барского плеча. Он называл это скромными подарками: алмазный браслет, эгрет с жемчугами, изумрудная брошь, норковое манто, соболья шубка… Светлане только славы княжеской содержанки не хватало! Суходольск не маленький город, но слухи в нем расходятся быстро. Прими она хоть что-то от княжича, её репутация будет безнадежно испорчена. Она же не его невеста, чтобы принимать подарки, и ею никогда стать не сможет. Это знают все в Суходольске.

Светлана вытерла руки и решительно вышла из квартиры: хватит думать, надо просто взять и поговорить для начала с той же Ларисой и Герасимом. Она не очень умела в допросы — её готовили к совсем другой стезе. Что ж, она хотя бы попытается. Не получится — попросит помощи. Хотя выбирать, к кому обратиться за помощью, сложно. Волков сам мог украсть, хоть это и маловероятно, у Громова возникнет много вопросов…

«Так, хватит, Светочка-Веточка, ты уже пошла по кругу в своих размышлениях!» — она спустилась по лестнице на первый этаж, где находились комнаты прислуги. Первым ей попался Герасим — он как раз направлялся к своей каморке с ящиком для инструментов.

— Герасим! — позвала его Светлана.

— Ась? — развернулся к ней мужчина. Ему было уже за тридцать. Он был недалекого ума, даже школы в своем селе, откуда перебрался в город, не окончил. Неказистый, курносый, рябой, зато при этом он был рукаст, безотказен и спокоен. Главным его достоинством было абсолютное неприятие водки — он не пил даже по праздникам, когда тот же Васька, местный дворник, куролесил, как не в себя. — Вашбродие, случилось что?

Светлана подошла к нему:

— Мне нужна твоя помощь. Мне подарили большой… — Она вспомнила охапку роз, принесенную щедрым княжичем, и вздохнула: — Очень большой букет. В обычные вазы он не поместится. У тебя не найдется что-то вроде большого ведра?

Герасим пожевал в задумчивости губу:

— Так ить… Найдется, но жеж любое-то не пойдет. У меня ж для угля, для золы, для мытья полов… Поганое еще…

— А ты подумай, голубчик, и принеси мне в квартиру чистое какое-нибудь, пожалуйста.

Он посветлел лицом и улыбнулся, словно решил сложную задачку:

— Я у Акулины возьму! У неё кастрюль много — они красивее ведра и всяко побольше его! Я скоренько, вашбродие! — Он понесся на кухню.

Светлана же зашла в комнаты горничной, но Ларисы там не было — видимо, прибиралась где-то. Что ж, для начала хватит и Герасима. Он влетел в квартиру почти следом за Светланой, неся в руках отдраенную до блеска медную кастрюлю:

— Вашбродие, лучшую забрал! Акулина, правдыть, грозилась, что щей мне теперича не видать, а я сказал, что это для вашбродия! — Он посмотрел розы и деловито заметил: — у Акулинки ишшо есть… Воды набрать?

— Набери, голубчик, — попросила Светлана. Баюша на кровати чуть приоткрыла глаз, рассматривая Герасима, а потом зевнула и снова заснула.

Герасим притащил с кухни кастрюлю, полную воды, и поставил её на пол у комода:

— Вашбродие, что-то еще?

Светлана в лоб его спросила:

— Герасим, ты видел у меня ожерелье? Жемчужное такое.

Тот хекнул и почесал затылок, разлохмачивая свои светлые волосы:

— Жерелье… Ясно дело, вчерась все тут на ушах стояли. Жерелье искали. Правдыть, я его сам не видал никогда. Лариска токмо болтала. А вчерась да, туточки все на ушах стояли — думали, украли жерелье.

Светлана его не поняла — Громов ничего подобного не рассказывал:

— Герасим?

Тот, не зная, куда девать руки, принялся поправлять края длинного, в пол фартука, надетого поверх белой косоворотки и широких, полосатых штанов:

— Пристав-то, тот, который хвосто… Громов, значится, он квартирку вашу вскрыть велел. Он, значится, вашу кошечку привез. И бумагу каку-то из магуправы вашей. Бумагу ту Лариска читала, да спешно приехавшая из дома госпожа Боталова.

Светлана на миг прикрыла глаза — навел же шороха Громов! Как бы сплетни не пошли…

— Госпожа Боталова меня и Лариску в свидетели, значится, позвала. Я открыл дверь, а госпожа как увидела беспорядок у вас, сразу и говорит такая: «Убили! Ограбили!» Пристав рявкнул на неё, что живы вы… Так госпожа Боталова все равно побелела вся — это ж какой скандал! Кто ж будет жить в домах, где грабют. Пристав первым делом вас проверил, а потом к окнам шасть — проверять их на этот…