Кровавая Мачеха

Виктора Весенним Королем называют всё реже и реже. Только он этого не слышит, потому что внимает лишь придворным льстецам.

А может, и еще кому, кого Элгэ не знает. К ней он прислушивается слишком редко и мало. И всё реже приглашает на военные советы. Да и вообще — на любые, где речь идет о делах.

Впрочем, прозвище «Весенний Король» Виктору не слишком и нравилось. Ему больше не хочется думать и вспоминать о собственной молодости. Внезапно он начал ее стыдиться.

Нынешний Виктор предпочитает зваться «Справедливым» и «Отцом Народа Эвитана». Ну и «Великим» еще заодно — куда ж без этого? Так же назывался когда-то легендарный Сезар Основатель. Правда, лишь благодарными потомками уже после смерти, но Виктор же у нас величественнее и могущественнее, разве нет?

Элгэ поспешно стерла с лица горькую, кривую усмешку, пока Стефани всерьез не испугалась.

Золотой Трон изменил и превратил змеи знают во что столько королей, что и до королев очередь дойти может, почему нет?

А вот и Эйда — уже вновь спешит к ним, только светлая коса бьется по плечу. Роджер Ревинтер, не оглядываясь, уже хромает прочь. Поцелуем они не обменялись, но не они первые. Элгэ тоже Юстиниана не целовала. Да и он таким желанием не горел.

— Ваше Величество… — голос вдвое тише, чем у Стефани. Взгляд — ничуть не неувереннее.

И ты тоже попросишь отпустить тебя прочь — уже открыто? Не выйдет. Его Величество король Виктор Первый «Великий» не дозволит. Стефани проще — она не родственница маршала и полководца Тенмара. А заодно еще и отчаянной Ирии, бывшей графини Таррент. Розы Тенмара и воспитанницы покойного герцога Ральфа.

— Ваше Величество, вам письмо из резиденции михаилитов. Вас просят посетить обитель.

Сердце пропустило очередной перестук. Кардинал Александр пришел к себя? Или… или Алекса готова вновь обнять сестру? Или… или это о Диего?! Или всё сразу — вдруг Творец действительно порой бывает милосердным?! Тогда Элгэ готова уверовать.

В конце концов верит же благородный кардинал Александр. И раз существуют Темный и змеи (они — так уж точно), то лучше бы и противовесу в подзвездном мире быть. А то как-то совсем… тоскливо получается. И несправедливо — как сама жизнь.

Но что бы то ни было, какие бы вести ее ни ждали, Элгэ не собирается ничего откладывать — даже на час. Виктор теперь советуется с ней нечасто — что ж, сейчас Элгэ отплатит ему той же монетой.

2

Вновь знакомые серые стены — и вновь Элгэ здесь в роли гостьи и просительницы. Ничего не меняется — у михаилитов.

Жаль, всё прочее в ее жизни — не столь постоянно. Не успеешь привыкнуть, как капризная кокетка-судьба вновь тасует колоду. И меняет козыри десятки раз за кон.

Будто древние неведомые боги играют Свитками Судьбы. А в соперники порой зовут самого Темного.

Длинный коридор, что кажется уютнее дворцового. Простая, знакомая келья. Элгэ сегодня привели не к Жерару.

Серое простое платье, серый платок, грустное лицо… теплые объятия. Алекса!

— Прости меня, — вдруг всхлипнула Элгэ. Как в далеком детстве… еще до смерти родителей. Потом она слишком стыдилась реветь — при ком бы то ни было. — Прости.

— Это ты меня прости, — ответные слезы Александры промочили золотой шелк королевского платья. Закрытого.

Виктор-таки уговорил Элгэ прекратить появляться на людях с открытыми плечами. Даже летом. Прекрасная Кармэн вдосталь посмеялась бы над этим, будь она жива.

А Элгэ уже плевать, как она сама выглядит. Не хотелось спорить из-за ерунды, когда полно поводов серьезнее.

Но, может, это вовсе не было ерундой? Может, Виктору нельзя уступать ни в чём? Он ведь это никогда не оценит. Просто будет как должное ждать следующую уступку — уже важнее. Ведь для тебя же это легко? А Виктор теперь ждет в дар уже то, что дастся тебе много труднее. Почему бы и нет? Да и разве ты сама когда-нибудь по-настоящему хотела носить такие откровенные наряды? Ведь правда же — нет?

А если Элгэ, прислушавшись к его новым намекам, откажется от фехтования, через месяц Виктор со смехом порадуется, что его жене, к счастью, никогда не нравилось оружие.

И не хочет ли она совсем немного его порадовать? Чуть-чуть? К примеру, не читать некоторые книги? Ведь есть подходящая благочестивая церковная литература.

— Прости, сестра. Я утонула в слезах и забыла, сколько ты сделала ради меня. Как рисковала жизнью. Как потеряла всё. Как я оплакивала твою гибель, а ты воскресла из пепла.

— Да что я потеряла? — Элгэ смахнула слезы рукавом, которого на летнем платье не должно быть.

Зато всё же иногда такие платья удобны. А в Вальданэ и Аравинте подобное не носила даже скромная Алекса. Та, что сейчас и вовсе облачилась в монашеский наряд. Две монашки — вот кто сестры Илладэн теперь. И как и прежде — одна опять скромнее другой.

Элгэ потеряла только голову, но в этом не виноват никто, кроме нее самой. Второго мужа она выбрала себе сама, и брак оказался неудачнее, чем предыдущий принудительный.

— Ты оставила жизнь в Аравинте, ты была в плену, тебя выдали против воли замуж, ты была ранена…

— А еще в рабстве в Квирине, хоть и недолго. Мне жаль, что я не успела сказать Кармэн, как ее люблю. И что она стала мне настоящей второй матерью. Мне жаль, что я так подвела Диего. Что не смогла спасти Юстиниана. Но во всём этом уж точно нет твоей вины, сестренка.

И не жаль, что когда-то потеряла Виктора. И лучше бы вовсе его больше не находить. Для Элгэ… и для Эвитана.

Высшие силы воистину сыграли в жестокую партию, сохранив для Элгэ Виктора и разлучив с Витольдом Алексу.

— Он жив, Элгэ. Наш Диего жив, — в самое ухо горячо шепнула Александра. — Его не казнят… пока. И ему скоро устроят побег… если смогут. Отец Жерар обещал.

— Виктор — тоже, — ответный шепот Элгэ жжет губы ей самой, и наверняка ухо — сестре.

Потому что собственное уже горит тоже.

Да, обещал. Элгэ до сих пор держала свои обещания. Виктор дал лишь одно… и утверждает, что делает всё возможное.

— Нет, — в голосе Александры будто сразу — лед и пламя. Как в лихорадке. — Виктору не нужен живой Диего. Ему нужен повод для вторжения в Словеон. Нужны деньги и земли. И Илладэн — в королевском домене. Как твое и только твое наследство.

— Ты ошибаешься.

Виктору может быть не нужен Октавиан, но не Диего. Не ее маленький братик!

— Не ошибаюсь. Виктор и прежде мне не нравился, Элгэ. Даже в Вальданэ. И вовсе не потому, что нагло лез к тебе и вечно поддевал Вита. Но сейчас Виктор еще и слишком изменился. Не в лучшую сторону, сестра. Не верь ему, Элгэ. Отец Жерар уже давно подозревает его.

— В чём? — кажется, дрогнул собственный голос. — В будущем вторжении в Словеон?

— Нет. Как раз в этом сомнений уже больше нет. Вторжение открыто обсуждается на королевских военных советах… Тебя там больше не бывает, сестра, иначе ты бы знала. А подозревает отец Жерар твоего Виктора в отравлении Его Высокопреосвященства.