Кровавая схватка

Это была игра в догонялки, и он преследовал её.

Он отодвинул свой стул и встал.

— Как я уже сказал, Джаск — тяжелая работа, — заявил Корбин, подмигнув, прежде чем отправить в рот кусок хлеба, когда Джаск неохотно встал из-за стола.

* * *

Как только она это сделала, то сразу же пожалела об этом. Тянуться за ножом было одним из её частых моментов «сделай-сейчас-а-подумай-потом». Она ничего бы от этого не выиграла, кроме как поднять Джаска на ноги, но даже это казалось лучшим вариантом, чем позволить ему продолжать сидеть там с таким самодовольным видом — не говоря уже о блондинке рядом с ним.

София вышла на свежий утренний воздух. Бодрящий ветерок пронёсся по квадранту, и что-то невыносимо колючее всё ещё сопровождало его теперь, когда затянутое тучами небо скрывало любой намёк на солнечный свет, пробившийся ранее.

Она спустилась по ступенькам на дорожку, придерживая подол рубашки. Ветерок ласкал её бёдра. Она посмотрела налево, в сторону арки, где ранее исчезли Рони и Самсон, и ей потребовалось всего на долю секунды больше, чтобы решить, что это именно то место, куда она хотела пойти.

Она не сомневалась, что Джаск наблюдал за тем, как она шла по дорожке мимо эркера столовой.

Он должен был видеть, как она взяла нож. Вряд ли она проявляла деликатность по этому поводу. Она также не сомневалась в том, насколько неэффективным было бы, если бы Джаск пошёл на конфронтацию с ней, несмотря на то, насколько искусно она обращалась со своим основным оружием на улицах. У лезвия, в отличие от пятнадцати сантиметровых зазубренных лезвий, с которыми она обычно имела дело, не было ни единого шанса нанести достаточную рану, прежде чем он отберёт его у неё.

Но это и не входило в её намерения. Пройти мимо столовых приборов было просто слишком большим искушением. Она должна была заставить его сердце, по крайней мере, замереть. Маленький, но приятный триумф с её стороны.

Теперь, в метафорическом и буквальном холодном свете дня, это казалось болезненно незрелым. Шаг, который вряд ли побудит его позволить ей свободно разгуливать по территории, как ей было нужно.

Бывали времена, когда она ненавидела свою порывистость. Но было в нём что-то такое, что вызывало у неё потребность доказать, что она не такая уж слабая или уязвимая.

Пройдя через арку, она бросила взгляд налево, за ворота, на нечто похожее на захудалый флигель. Но её внимание привлекло то, что лежало впереди. За раскидистым дубом виднелась одноэтажная каменная пристройка.

Она пересекла каменные плиты. Брусчатка потрескалась и деформировалась от корней деревьев, пробившихся сквозь землю, как искривлённые шипы. В окружении множества растений, многие из которых теперь были не чем иным, как скорлупками из коры, создавалось впечатление, будто она попала в совершенно другой мир в сотне миль от городского Блэкторна.

Она повернула ручку единственной, утопленной в стену двери. Когда со второй или третьей попытки дверь не поддалась, она отступила назад и осмотрела два зарешеченных окна по обе стороны. Либо намерение состояло в том, чтобы никого не впускать, либо ничего не выпускать наружу. Она заглянула внутрь и увидела пустой холл. Впереди слева виднелась приоткрытая дверь. Параллельно справа от него тянулся проход, уводящий в тёмную глубь.

Обойдя здание с левой стороны, она приподнялась на цыпочки и заглянула в другое зарешеченное окно. У дальней стены стоял дубовый стол, вокруг него расставлены шесть стульев.

Проведя рукой по засохшему вьющемуся растению, оплетавшему каменную стену, София продолжила обход с обратной стороны. За зданием находился ещё один флигель, на этот раз заброшенный. За ним возвышался ещё один забор из колючей проволоки — единственная граница между комплексом и стройкой за его пределами.

А дальше была граница с Лоутауном — путь назад к тому, чем когда-то была её жизнь. Не то, чтобы она когда-нибудь вернёт свою прошлую жизнь. Не то, чтобы она когда-либо…

Она рухнула на землю. Выронив нож, она смягчила падение растопыренными руками.

— Твою мать, — прошипела она себе под нос, оцарапав голые колени и ладони.

Она хмуро посмотрела на раздутый корень, из-за которого она споткнулась.

— Тебе понравилась экскурсия? — спросил знакомый до боли мужской голос.

ГЛАВА 5

Он стоял в нескольких метрах от неё, крепко скрестив руки на груди. Джаск преследовал её, так что это определенно было одно очко в её пользу — даже если неодобрение исходило от его позы.

Она потянулась за ножом, блеск которого среди дерна ни с чем нельзя было спутать. Если он и не видел, как она брала нож раньше, то теперь точно знал.

Она заставила себя подняться на ноги и отряхнула исцарапанные колени. Она вздрогнула, коснувшись незначительных ран.

— Это лучше, чем сидеть в комнате, полной ликанов, и наблюдать эксперимент Павлова из первых рук. Это отвлекало меня от еды.

Она не хотела, чтобы это прозвучало так язвительно. Часть её вообще не хотела, чтобы это вышло наружу. Она настороженно взглянула на него, задаваясь вопросом, не перешла ли она черту на этот раз.

Джаск не просто нахмурился, он насупился.

— Я не давал тебе разрешения выходить из комнаты, — заявил он, к сожалению, слишком буднично, чтобы не вызвать у неё раздражения.

Она спрятала руки с ножом за спину и прочертила ботинком дугу в грязи, насмешливо глядя на него из-под намеренно опущенных ресниц.

— Значит ли это, что ты собираешься пригрозить мне ещё одной поркой?

Последнее, чего она ожидала, это увидеть намёк на веселье в издевательской покорной позе.

— У меня всё больше и больше возникает ощущение, что жёсткая порка это именно то, что тебе нужно. Как это называется — негативное закрепление рефлекса?

Либо он говорил это всерьёз, либо на самом деле играл с ней. Она не была полностью уверена, что сможет справиться с последним. Но как бы то ни было, он определенно насмехался над ней. А над ней никто не насмехался.

Она скрестила руки на груди, скопировав его позу.

— Но это показало бы слабость, верно, Джаск? Полагайся на свою грубую силу, потому что по-другому ты со мной не справишься.

Она неторопливо направилась мимо него.

— Это будет настоящим разочарованием.