Кровавая весна 91-го продолжается

— Договорились.

— Тогда подброшу тебя до подъезда и на боковую, — сообщил Дима. — Ты тоже никуда больше вылазь.

— Не буду, — пообещал Максимов.

* * *

Утро началось не с «Нескафе», а с пробежки по скверу. На этот раз бегали недолго, километра три. Потом в низине у турников, Рудик и присоединившийся к ним Вадик имитировали вхождения в клинч, захваты за рукава, спортивные штаны, куртку, Андрей выкручивался, разрывал дистанцию, встречал имитациями ударов, пробивал сбоку пяткой по болевой точке бедра, как показывал Петр Ефимович. Удары были легкие, но парни морщились и прихрамывали, останавливались и ждали, когда пробитая нога снова обретет подвижность.

Затем инструктор достал две большие боксерские лапы и пошел на Максимова. Андрей прихватывал Смирнова за шею, и буквально, натягивал его корпус на выкинутое вперед на выдохе колено. Локти летали лопастями пропеллеров, обрушиваясь на лапы сбоку, сверху, снизу, в прыжке и кинжальными прямыми ударами.

Затем пошла отработка стопорящих ударов: ребром ладони по бицепсу, собранными пальцами в подмышку, комбинации ближнего боя, завершаемые «бычками» лбом, основанием ладони и другими пушечными ударами по скрещенным вместе лапам. После получасовой работы по лапам, Максимов принял душ и побежал в школу.

Первым уроком была химия. Пухлая Лариса Сергеевна с неизменной башней на голове скучным голосом рассказывала о полимерах, показывала, как решать задачи, проводила опыты, всё это пронеслось мимо сознания Максимова, витающего в облаках собственных мыслей. На уроке литературы, Ирина Григорьевна, в очередной раз, заменившая отсутствующую «классуху», закатила целую лекцию о произведениях современных советских писателей. Андрей слушал её вполуха, и когда оглушительно заверещал звонок, оповещая о наступлении большой перемены, облегченно вздохнул…

В столовой было людно. Юркая малышня с шумом и гамом сновала повсюду со стаканами сметаны, чая, пирожными, булочками, тарелками первых и вторых блюд, весело носилась вперед, назад, наискосок хаотичным броуновским движением, забегая и выбегая обратно.

Школьники постарше, степенно занимали места за столами, неторопливо рассаживались группами, расставляли блюда, салатики, напитки. Максимов, героически прорвался к Зое Леонидовне в неизменном белом колпаке, дал рубль, получил горстку мелочи сдачи, тарелку с макаронами и тефтелями, пирожок с картошкой, стакан компота из сухофруктов. Искательно провел взглядом по залу, подыскивая подходящее место. Увидел привставшего и помахавшего рукой Русина в противоположном углу. Напротив Сани уже торопливо допивали компот, загружали в пустую посуду подносы парни из параллельного класса, мелкий, живой, подвижный как ртуть Витя Баринов и неторопливый, здоровый и похожий на ленивого медведя Коля Поздняков. Когда Максимов подошел к столу, они уже покидали столовую.

Андрей уселся рядом с Русиным, расставил блюда, отодвинул в сторону поднос, куснул теплый пирожок, неторопливо запил компотом.

— Андрюх, ты чего такой задумчивый как Ленин в октябре? — Саня дружески толкнул Максимова локтем. — Жуешь с таким потерянным видом, будто речь на броневике мысленно репетируешь.

— Дурак ты, Саня, — усмехнулся политтехнолог. — Задумчивым Ленин был в Швейцарии, когда с карандашом штудировал «Капитал» Маркса или в Разливе, сидя под сучьями шалаша. Как бы к нему кто, ни относился, в октябре он долго не раздумывал, а действовал на опережение, перехватывал инициативу, не жевал сопли, как его противники. Поэтому и победил.

Максимов заметил Гринченко с полным подносом, блуждающего по залу растерянным взглядом и помахал рукой:

— Олег, сюда!

Рыжик, ловко уклоняясь от школьников с другими подносами, пробился к столу, выставил блюда, аккуратно вложил свой поднос в отодвинутый Максимова и уселся. Русин и Максимов с любопытством разглядывали Олега. Под левым глазом Гринченко отливал синеватой желтизной небольшой фингал, на челюсти расцвела широкая ссадина.

— Вот это да, — присвистнул Саня, изучая лицо и разбитые костяшки рыжего. — Гринь, ты чего? Подрался что ли?

— Побоксировал немного в зале кикбоксинга, — невесело усмехнулся Олег. — Со мной ребята аккуратно работали на защиту, легко руки и ноги кидали, а я злился, старался попасть. Попал пару раз. После этого, они стали бить жестче. Впрочем, я не в претензии. Сам виноват.

— Глядишь, Олежка так бойцом станет, — хмыкнул Русин. — Гриня, я уже тебя опасаться начинаю. Прикинутый, модный с красивыми телками под ручку ходит, грушу колошматит, боксирует. И у Влада пашет больше меня. Брат его постоянно в пример ставит.

— Можешь не опасаться, — хмыкнул Андрей. — Это долгий путь, и наш общий друг ещё только в самом начале. Ты тоже таким можешь стать, тем более, мускулы, фигура имеются, деньги — тоже. Девчонок у тебя море, самых разных. Все говорят, Саня Русин то с одной, то с другой гуляет, меняет зазноб, как перчатки. Осталось только боксом, карате или борьбой заняться и будет у нас в классе второй модный перец, боец и Казанова. А насчёт Влада не переживай — не уволит. У тебя есть одно большое преимущество — родственные связи.

Гринченко мудро молчал, не влезая в разговор. Меланхолично жевал макароны, насаживал на вилку и поглощал кусочки котлеты.

— Олежка, к тебе такое поручение, — Максимов полез во внутренний карман пиджака, вытащил свернутый вчетверо листок и подвинул к рыжему. — Это объявление о приеме на работу продавцов в магазин модной одежды. Надо переписать, красиво без помарок. Сделать экземпляров тридцать. Развесить на досках объявлений проходных фабрики Карла Маркса, Агрегатмаша, Сельхозтехники и других крупных предприятий, а также в общагах ПТУ, техникумов и многих других, где живет молодежь. Надо, чтобы желающие в понедельник после обеда подтянулись в офис к Владу. Мы с Лерой отберем лучших, кратко проконсультируем, как работать с покупателями. Задачу понял?

— Да, — кивнул Гринченко. — Сделаю. В пятницу после обеда и субботу начну клеить.

— Договорились, — кивнул Максимов. — Естественно, не бесплатно. Я пролетариат не эксплуатирую, честно выплачиваю за проделанную работу.

Гринченко кивнул, хотел что-то сказать, кинул короткий взгляд на увлеченно расправляющегося с пирожком Русина и промолчал.

— Хочешь спросить по своему делу? — проницательно заметил Андрей.

Гринченко покосился на Саню, и, чуть поколебавшись, нерешительно кивнул.

— Всё идёт своим чередом. Помнишь, пословицу: «Поспешишь — людей насмешишь»? — улыбнулся Максимов. — Ты главное готовься к мероприятию, чтобы всё прошло отлично.

— О чём говорите? — моментально насторожился Русин. Даже от тарелки оторвался.

— Что за дело?

— А для тебя у меня есть другая пословица, — усмехнулся Андрей. — «Любопытной Варваре нос оторвали». Слышал?

Максимов глянул на надувшегося друга и примирительно добавил:

— Подожди немного, в свое время всё расскажем, но не сейчас. Так надо. Потом сам поймешь.