Кровавая весна 91-го продолжается

— Значит, не зря его к вам отправил, — удовлетворенно заметил Максимов.

— Не зря, — подтвердил коммерсант. — Ладно, я тебе чего звоню? В четверг с утра еду в Москву в свой магазин. Надо посмотреть как там дела, бабки забрать. Можешь составить компанию, и Леру с собой взять, раз она в твоей команде. Посмотрите всё, возможно, новые идеи по продажам появятся. Да и вчетвером веселее будет.

— Кто четвертый? — с интересом спросил Максимов.

— Петр Ефимович Смирнов. Будущий директор нашей охранной фирмы. Документы уже готовы, пора работать начинать. Посмотрит московский магазин, прикинет, как охрану организовывать. Впрочем, ты его не знаешь.

— Прекрасно знаю, — усмехнулся Андрей. — Даже тренируемся вместе. И с Лерой он тоже хорошо знаком.

— Вот как? — удивился Русин-старший. — Замечательно. Дорога будет веселее.

— Мне только один момент надо уточнить, сегодня вечером. Когда будет ясность, позвоню. Хорошо?

— Хорошо, — согласился кооператор.

Андрей дождался, когда в трубке раздадутся первые короткие гудки, нажал на рычаг и снова набрал номер Громова.

Трубку взял Вадик.

— Алло. Я вас слушаю.

Максимов улыбнулся, слыша юношеский басок друга.

— Привет, как жизнь молодая? Братишка тебя уже со своей кровати согнал?

— Здорово, Андрюха, — прогудел Громов-младший. — Не дождешься. На своей сплю, а он диван оккупировал, гад. Большой и мягкий.

— Бедняга, как же ты страдаешь, — посочувствовал Максимов.

— Не подкалывай, — прорычал Вадик.

— Не буду, — покорно согласился Андрей. — Будь другом, брата позови. Мне надо ему кое-что сказать.

— Минутку.

— Что-то произошло? — в голосе подошедшего Димы звучали нотки беспокойства.

— Мне в четверг утром надо в Москву ехать. По делам кооператива Влада, — сообщил политтехнолог. — Если Лера согласится и поедет, в машине будет четверо — Влад, Петр Ефимович, она и я.

— Так вы же с Леркой учитесь, — удивился опер. — Будете в школе занятия прогуливать?

— Отпросимся, — лаконично ответил Максимов. — У меня с учителями и директором хорошие отношения, на день могут отпустить. Лерка, вообще, отличница. Найдем подходящий предлог, они не откажут.

— Понятно, — вздохнул опер. — Придется командировку оформлять. Ладно, это не вопрос. Впятером в «восьмерке» Влада тесно будет. Я, пожалуй, свою «жульку» к поездке подготовлю и следом двинусь, так, чтобы вас из виду не терять.

Дима помолчал немного, хмыкнул и добавил:

— Ты все равно рядом с Ефимовичем будешь, а он таких маньяков десятками на завтрак жрёт…

— Ладно, — Максимов озабоченно глянул на часы. — Уже без десяти четыре. Мне, как раз на тренировку с Петром Ефимовичем бежать пора. Что-то ему передать?

— Нет. Я сам с ним поговорю.

— Тогда пока.

— Пока.

Трубка шлепнулась на рычаги, Андрей метнулся к шкафу, на ходу вытаскивая заранее приготовленные вещи. Через семь минут Максимов в теплом трикотажном костюме и легкой куртке, с закинутым на плечо ремнем спортивной сумки, в которой лежало постиранное и отглаженное кимоно, выходил из подъезда.

Стоящая недалеко белая «пятерка» мигнула фарами. Андрей увидел сидящего за рулем, Петра Ефимовича, улыбнулся и прибавил шаг.

Глава 23

На выезде из города Максимов забеспокоился.

— Куда мы едем?

— Проблемы? — спросил майор, продолжая внимательно наблюдать за дорогой.

— Нет. Просто обещал милиции никуда не выезжать из города. По крайней мере, без их уведомления. Вы же дружите с семьей Вернеров, наверно, слышали, что с нами в Митяевке приключилось.

— Слышал, — кивнул Смирнов. — Милиция теперь за тобой присматривает?

— В некотором роде, да, — подтвердил Андрей. — Извините, всего рассказать не могу, но существует мнение, что маньяк вернется, чтобы разобраться со мною, и, возможно, с Лерой. Вот Дима и его начальник Максим Олегович на всякий случай перестраховываются. Приглядывают, просят, чтобы всегда предупреждал, когда выезжаю из города.

— Тут километров пятнадцать до места осталось. Там нас уже ждут. Но если надо, развернусь и поедем обратно.

— А что за место? — полюбопытствовал Максимов.

— Небольшой ведомственный санаторий, — усмехнулся Петр Ефимович. — Там, такие как я, отдыхают, восстанавливаются, проходят реабилитационные процедуры. Территория охраняется, живут только военные, тебе там ничего не угрожает. Так что, поворачиваем или едем дальше?

— Зачем нам туда? — поинтересовался Андрей.

— Заведующий — мой большой друг, — пояснил Смирнов. — В санатории имеется большой зал для рукопашки. Борис, по моей просьбе, пустит нас поработать с ребятами. Там два хороших борца и рукопашник. Как раз то, что тебе требуется.

— И меня в этот ваш ведомственный санаторий пустят? — удивился Максимов.

— Там сейчас народу очень мало, только что очередная смена уехала, — Петр Ефимович усмехнулся уголками губ. — Следующий заезд только в будущий понедельник. Сейчас готовятся встречать очередную партию постояльцев. Продукты завозят, номера в порядок приводят. Это, во-первых. Во-вторых, никто тебе разгуливать по нему не даст. Подъедем к спортивному корпусу, пройдем в зал, поработаешь с парнями под нашим присмотром, и поедем обратно. Так что, едем, или мне звонить Борису и приносить извинения?

— Конечно, едем, — кивнул Андрей. — Спасибо вам огромное, Петр Ефимович, что помогаете.

— Пожалуйста, — хмыкнул Смирнов.

Дальше ехали молча. Петр Ефимович сосредоточенно всматривался в дорогу. Максимов тоже особого желания беседовать не испытывал.

Через минут десять свернули на небольшую дорожку, усыпанную гравием. Максимов с любопытством огляделся, в окне проплывали мимо величественные сосны.

— Тут воздух потрясающий, — невозмутимо сообщил Петр Ефимович. — Особенно весной и летом. Вдохнешь полной грудью, и ощущение эйфории, легкого опьянения, будто отличного вина выпил. Весной и летом, когда всё цветет, особенно. Открой окно, сам почувствуешь.

Максимов последовал совету майора, крутнул ручку подъема, потом ещё раз. В машину ворвался поток бодрящего свежего воздуха с ароматом хвои и свежей смолистой древесины. Андрей вдохнул полной грудью и блаженно прикрыл глаза.

— Вижу, почувствовал, — заметил Смирнов, поворачивая машину вправо. — Скоро приедем. Пару минут осталось.

Не обманул. Скоро машина заехала на небольшую аллею, между двумя рядами аккуратно высаженных сосен. Двухметровый бетонный забор опоясывал всё обозримое пространство, показывая краешки видневшихся внутри корпусов, зеленые железные ворота с такой же калиткой, навевали ассоциацию с военной частью. Максимову они напомнили укрепленный вход в крепость, только рва с водой вокруг не хватало.