Кровавые горы марранов
Шрифт:
— Что, не нравится, гальюнный плавунец! Ща, тебе в бубен залеплю! — весело хохотнул одно-древо-ногий моряк.
— Эй, на носу, не спать! Задрушлатить мне эту падлу!
Капрал Бефар первым рванул свой тугой лук. Следом пропели тетивы ещё пяти луков. Утыканный стрелами деревянный рикша стоял и лыбился, как параша. Блеку теперь стало не до стрельбы.
Лемминкайнен, забравшись на башню, не без интереса наблюдал за происходящим. В ситуацию вмешиваться он был не намерен. Глашатого Чуди интересовали возможности сторон, и он жалел только об одном, что не с кем заключить пари.
—
Всё-таки капитан Балген смог организовать своих морпехов, и находящихся в его оперативном подчинении ополченцев-лучников. Щитоносцы (коих капитан обозвал членоносцами) развернулись широким фронтом и двинулись к пристани.
— Стоять! — рявкнул лейтенант Стенк, — поджигай! Бей!
Сотня горящих стрел рванула вверх. Красиво пролетев по высокой дуге, рукотворные огненные кометы с шипением вошли в воду, не долетев до «Дуболома».
— Сука, ёбанный ветер! Всем — тридцать шагов вперёд! — гаркнул лейтенант.
— Эй, сосновый балласт! Оставьте впечатлений сухопутным крысам! — прогремел Дубина.
Лучники Бефара перенесли шквальный огонь на надвигающегося противника. Тяжёлые стрелы дуболомов прошивали щиты насквозь. Кому-то из щитоносцев пробило руку, кому-то стрела вонзилась в грудь (хоть и не смертельно, но больно). Строй распался. Свирепым корабельным пехотинцам только этого и надо было — полдюжины бойцов рухнули, пробитые стрелами. Пращники тоже вели шквальный, беспокоящий огонь — попасть с такого расстояния они не могли (ну разве что случайно), но суеты добавляли.
— В строй, уроды! В стой, сука! — взревел капитан Балген.
Штатовцы, уже не скрываясь, палили из карабинов. Однако дуболомы не обращали внимания, как и на те пули, что со свистом пролетали мимо, так и на те, что впивались в корабль, либо в их деревянную плоть.
Тем временем, на подмогу атакующей группе бросились оставшиеся морпехи. Кто-то из них тащил снятые двери, кто-то оконные наличники, кто-то доски, кто-то всевозможные корыта и прочую дребедень, которую можно было использовать, как укрытие.
Видя, что теперь пробить строй одними только стрелами будет проблематично, мичман рявкнул:
— Поднять якоря! Первая смена — на вёсла! Остальным — к бою! Идём на абордаж!
— На абордаж!!! — взвыли дуболомы.
— Всем назад! Занять ближние здания! Шевелись, шевелись, сукины дети! — блажил капитан Балген.
«Дуболом» снялся с якоря и направился к берегу. Набрав ход, боевая ладья внезапно отвернула от намеченного курса и стала разворачиваться. Совершив разворот по большому радиусу, «Дуболом» лёг на обратный курс.
Верфь и прилегающие постройки яростно полыхали, выбрасывая вверх снопы искр. Стоявшие на корме лучники дали последний навесной залп через пламя горящей верфи.
— Эй, а как же абордаж?! — прокричал храбрый лейтенант Стенк.
— Крысы сухопутные, да, что вы понимаете в военно-морском юморе! Дрисня вы трюмная под солидолом!
— Эй, чмошники, ещё увидимся! — весело хохотнул капрал Бефар.
— Йохайды! — гаркнул мичман Дубина.
— ЙОХАЙДЫ!!! — рявкнули в ответ деревянные
матросы.Глава 15 Несокрушимая и деревянная
Ну что, дружище, посмотрим, что там в замке у шефа?
— Что насупился, Толстожопый? Скучаешь по Повелителю?
— А ты не скучаешь?
— Эх… Вся душа изболелась, я-не-я.
— Тебе обидно?
— Ну… Батяне, конечно же, виднее, где нас использовать… Но правда обидно, Толстожопый. Карфакс этот… Не, парень он правильный, но вот не наш, скажи же, Толстожопый, не наш?
— А вот скажу, Чумадан, скажу, — сидя на толстой жопе, медведь с чувством рубанул лапой, — не наш он! Не наш!
Забравшись на верхний ярус, два кореша давно уже перестали наблюдать за жалкими потугами дуболомов штурмовать Замок Гуррикапа (ну или просто — Замок) и увлеклись беседой.
— Вот и я про то же, Толстожопый! Ну он конечно же летает гораздо лучше, чем я. Тут никто не спорит. Вот только я за Батяню любому пасть порву, а за Карфакса я такого не скажу. Не уверен я в нём! Вот в тебе, Толстожопый, уверен, а в нём нет! Да у него же по глазам видно, что мы все ему чужие. Поэтому, какой толк с того, что он лучше летает — если он чужой? Да, Крокодрон так высоко не порхает. Зато Крокодрон надёжен, как лом! Эх, знал бы ты, Толстожопый, нас с Батяней в таком молотило — тебе и не снилось…
При этих словах у Топотуна отвисла чавкалка и глаза полезли из орбит. Поняв, что сморозил ерунду, птерокодил начал мазаться:
— Ну это, братан, признаю — погнал я чутка.
— Херасе, чутка?! Не снилось мне… Да это нас с Повелителем молотило в таком, что тебе и не снилось, Летучий Чумадан!
— Ну ладно, братан, извини! Конечно — тебя тоже молотило — мама не горюй! И тебя молотило, и меня, и Шпингалета, и Гамоку…
— Вот только они с Повелителем, а мы здесь…
— Ну так, за дураками деревянными тоже пригляд нужон. Вот Батяня нам и доверил.
— Сам себя успокаиваешь, — проворчал Топотун.
— И сам себя, и сам тебя… , — Крокодрон тяжело вздохнул.
Топотун тоже тяжело вздохнул и высунулся из окна, чтобы лучше видеть, как под стенами возятся дуболомы.
А дело было так… Перед тем, как отправиться в Марраностан, Урфин и его команда завершили изготовление 5-го батальона дуболомов. Точнее, личного состава батальона. На данный момент это было всего лишь четыре взвода — ничем, кроме цвета, между собой не связанные. Введению в строй 5-го батальона помешало отсутствие комбата, которым должен был стать лейтенант Спарт (который сейчас находился в командировке в горах Марраностана), а также полная необученность рядового и командного состава.
Кстати, пока шло изготовление четырёх десятков дубовых драбантов и гренадёров, заготовленного красного дерева хватало на девять капралов. Вот тогда Урфин и решил сразу и изготовить всех взводных. Что было абсолютно логично, так как лишний капрал лишним совсем не бывает. Перед отправкой в Марраностан Потрясатель Вселенной оживил все изделия: 40 дуболомов, 9 капралов, и передал их Лану Пироту. Ну а далее, пока Древодел развлекался на фронте — женераль дрючил капралов. Соответственно, в это же самое время Крокодрон и Топотун вбивали в зольдатен любовь к фюреру, рейху и деревянному вермахту.