Кровавые горы марранов

А в это время из состава Соединённых Штатов вышли: Южная Каролина, Миссисипи, Флорида, Алабама и Джорджия. Недовольные политикой Авраама Линкольна мятежные штаты объявили о создании Конфедеративных Штатов Америки и выбрали своим президентом Джефферсона Дэвиса. Теперь война была неизбежна.

Коварная Виллина стянула войска к границе, а её егеря уже прокладывали маршруты в Скалистых Холмах, а также скрытно занимали господствующие высоты. В том числе, небольшая разведгруппа заняла созданные Гитоном укрепления. И теперь Жёлтая Королева напоминала изготовившуюся к атаке хищную птицу, раскинувшую свои чёрные крылья над ничего не подозревающей жертвой.

В Страшбург прибыл обещанный Фиолетовой страной полк пятиротного состава. В образцовом порядке, под барабанный бой, шли роты суровых мигунов. Закованные в сияющие латы алебардщики и упакованные в бригантины и кольчуги арбалетчики выглядели очень грозно. Солнце играло на шлемах и доспехах, а также на лезвиях глеф и алебард. Ветер трепал шёлк знамён. Но ещё более грозно выглядел, сжимающий в руках свой страшный топор и злобно зыркающий по сторонам идущий впереди полка могучий Штальхолцфаллер.

Глава 19 Деревянный концерт

Шёл одиннадцатый день осады Марранюрта. Одиннадцатый день ада. Маршал Магдар какал кирпичами и рвал волосяной покров на своей шерстяной сраке. Победа обернулась катастрофой. Причём сразу же. Только тогда ещё никто ничего не понял…

Ну что, дружище, отмотаем ситуацию назад. На том момент, когда горящий Карфакс с сидящим на нём Урфиным рухнули под гору в вязовую рощу. Тогда ещё генерал Магдар ссал кипятком от восторга, а весь Марранюрт яростно рукоблудил на своего кумира и на одержанную победу. Трудно описать всю вакханалию, творящуюся в столице мятежников, да и нет смысла — иначе на это уйдёт слишком большое количество рукописного текста.

Как известно, через несколько часов после падения Карфакса, дуболомы выстроились на недосягаемом для баллист прыгунов расстоянии и начали горланить свой любимый саундтрек: «Наш Урфин — молодец!». Естественно, в данной ситуации это вызвало приступ истеричного хохота у всех защитников Марранюрта.

Честно говоря, если бы дуболомы пошли в атаку именно в этот момент, то они легко взяли бы крепость, так как её гарнизон пришёл в полную небоеготовность, поскольку катался по полу и дико хохотал, аж с завыванием, подвывом и слезами. Однако, НАУД не воспользовалась такой шикарной возможностью…

Дело шло к вечеру, и марраны намыливались

отмечать победу под задорный аккомпанемент дуболомов. В общем, нажарив мяса, прыгуны начали «вотка пит — земла валяса».

Веселье продолжалось до самой ночи. Прыгуны пили, жрали, пели, плясали, ржали и прыгали (кто не скачет — не марран).

А дуболомы весело горланили свою любимую кричалку про Урфина. Всем было не скучно и очень позитивно.

Когда на горную страну опустилась ночь — дуболомы добавали разнообразия в свой репертуар. Эот Линг ударил в барабан. И под этот аккомпанемент взвыл лично Толковый Майор Дорн, а остальные дуболомы тут же подхватили:

Письма нежные очень мне нужны,

Я их выучу наизусть,

Через две зимы, через две весны

Отслужу, как надо, и вернусь…

Ладно, ладно (не надо сразу тапками кидаться), шучу. Под барабанный бой из черноты ночи загрохотало:

Пусть говорят: «Не время для пехоты»

Её часы давно, мол, сочтены!

Но наши деревянные дивизии и роты

Покажут вам, на что они годны!

Урфин Джюс!

Мы ждём мановенья руки!

Урфин Джюс!

Кто может бежать — беги!

Урфин Джюс!

И ярость кипит под корой!

Урфин Джюс!

Мы за тебя горой!

Бухие прыгуны радостно взвыли. Песня им явно вкатила, и некоторые из них даже начали пытаться подвывать в ритм. Другие махали тарой с бухлишком и недообглоданными костями и весело орали со стен:

— Какой харощий пэсня, э! Слющий, дарагой, харащо пэль! Уасья, иды сюда, да! Щащлик-мащлик, щигидым-пигидым, шельме-бешельме!

Дуболомы оценили восторг зрителей и добавили перчику в представление. Первый Барабанщик стал отбивать атаку. БТГ Мария рванула в бой. Пользуясь темнотой, гренадёры спокойно вышли на огневой рубеж и открыли шквальный огонь. Две баллисты, а также часть их пьяных расчётов были сметены градом камней. Остальные артиллеристы, несмотря на серьёзную степень опьянения, бросились укрывать орудия от невидимого противника.

На стенах и башнях Марранюрта творился полный бедлам, бардак, хаос и дурдом… Пока артиллеристы перетаскивали свои три оставшиеся баллисты (те стреломёты, что находились на вышках внутри крепости, были вне досягаемости камней деревянных гренадёров) за зубцы, офицеры Магдара пытались хоть как-то организовать лучников. Вскоре первый нестройный залп горящих стрел вспорол ночную мглу и бессмысленно растаял во мгле. Затем залпы стали более плотнее и организованнее. Сотни горящих стрел красиво сыпались со стен огненным дождём. Этот самый огненный дождь отогнал от стен имитирующих атаки сапёров и драбантов. Бившие со стен лучники, хоть и не могли добить до гренадёров, однако высветили их позиции. Таким образом, расчёты баллист могли вытащить свои машины из укрытий и открыть прицельный огонь.

Имея категорический приказ Потрясателя Вселенной о запрете вступления в огневой бой с баллистами, капрал Сигилл отвёл своё подразделение на 30 шагов, в результате чего 19 взвод скрылся в непроглядной тьме.

С двух ближайших к северной стене вышек, по высокой баллистике взлетели два длинных горящих снаряда. Пролетев по высокой дуге, огненные копья вошли в землю далеко за стеной, однако позиции гренадёров не выявили.

Защитники Марранюрта периодически бросали вниз всякую горящую хрень, дабы избежать внезапного появления противника под стенами крепости.

А тем временем, исчезнувший в ночной мгле 19-й взвод продолжал вести беспокоящий навесной огонь. И продолжал он его вести ровно до той поры, пока не израсходовал весь боекомплект.

И вот тогда все дуболомы грянули песню об том, как у них ярость кипит под корой, и что они за Урфина горой. С этого момента герой дуболомовского фольклора с чувством глубокого удовлетворения лёг спать, ибо теперь его деревянное воинство можно было предоставить самому себе.

Однако не все дуболомы горланили песню. Ремонтники Бревнюка в это самое время собирали камни для гренадёров. Когда БК набралось достаточно для нескольких залпов — дуболомы вновь начали имитацию штурма. Проколотив понты, деревянные военнослужащие вновь вернулись к исполнению вышеуказанной песни. Затем, через пару часов, ещё одна псевдоатака, ну а далее снова песня про кипящую под корой ярость. И горланили эту композицию дуболомы до самого рассвета. Ну, а с первыми лучами солнца, дендрозольдатен унд дендроофицирен грянули про то, что их Урфин молодец. Ну и, естественно, давили песняка не все — ремонтники демонстративно таскали камни для гренадёров и коряг. Так продолжалось до самой ночи.

Урфин провёл весь день в прекрасном настроении. Компанию ему составляли Прапорщик Бревнюк и Гуамоколатокинт. При этом, прапорщик, сидя на пне (дуболомы не уставали, но излишне напрягать ходовую часть было ни к чему), цитировал параграфы уставов и наставлений. Таким образом, Потрясатель Вселенной освежал память, а также избегал словесного поноса бесконечных идей Бревнюка.

Правда, к вечеру пришли тревожные вести из Лубака и Гудара. Если происходящее в столице было предсказуемо, то убийство старейшины Вахгната Урфина расстроило. Естественно, Потрясатель Вселенной послал воронов с соответствующими приказами. Князю Торму было предписано заныкаться в Дарульмане и не вылазить в город, дабы не нервировать (право)верных. А лейтенанту Гетайрону было приказано выдвинуть два взвода в Рагаднак. Впоследствии, один из этих взводов должен был вместе с сержантом Шедом (и семью пластунами) направляться в Рат. А второй взвод, вместе с бойцами ефрейтора Большого Марка, должен был удерживать Рагаднак от возможного нападения мятежников.