Крушение надежд
Шрифт:
— Но я ведь неверующий.
— Все равно, каждый еврей должен иметь на двери мезузу как знак, что здесь живет еврей. Но к делу. Моня, я слышал, вы женитесь.
— Да, это правда.
— Мазал тов!
— Спасибо.
— Мы, старейшины синагоги, очень рады за вас. Мы собрались и обсудили: хотим устроить вашу свадьбу со всеми еврейскими обрядами.
Моня поднял брови, но постарался скрыть удивление за улыбкой радости:
— Еврейскую свадьбу? Спасибо, ребе. Но ведь я не знаю этих обрядов.
— Что значит «знаю не знаю»? Вам не надо знать, я знаю. Вы только должны привести двух свидетелей. Остальное я беру на себя.
— Хорошо, я приведу двух свидетелей. Но, ребе,
— А когда время?
— Вы знаете, я имею в виду арест Пети Ордера и других, подозреваемых в валютных сделках.
— Ой, Моня, перестаньте. Причем тут валютчики? Ваша свадьба — это ваша свадьба, а их валюта — это их валюта.
— Но не стоит дразнить русского медведя. Вы знаете, что написала газета «Труд»? Я вам прочту: «На скамье подсудимых из всей гоп-компании меламедов, рабиновичей, зисиановичей и им подобных выделяется один. У него картавая речь, крысиная физиономия, горбатый нос, один глаз косит, взгляд вороватый — это Арон, кто же еще?» [80] Вы понимаете, что эта характеристика звучит как призыв к ненависти? Ко мне приходили агенты и допрашивали, не прячу ли я у себя валюту Пети. Я им сказал: можете искать, но они не стали. Как бы опять не подожгли синагогу, узнав о еврейской свадьбе.
80
«Труд», 1962, 16 января.
— Ой-ой, как неприятно написано! Но, Моня, евреи мы или не евреи? Две тысячи лет евреи были рассеяны по всему миру, но всегда стремились сохранить традиции своей веры. Это и помогло нам сохраниться как нации. Почему могут быть грузинские свадьбы, узбекские свадьбы, таджикские свадьбы, а еврейских быть не может? Мы должны доказывать свое право и устроим для вас еврейскую свадьбу. А чтобы антисемиты от злости не подожгли синагогу, установим свою охрану.
Моня впервые видел раввина таким решительным, даже залюбовался им — это было пробуждение гордости. Раввин приступил к делу:
— Теперь, Моня, слушайте, сейчас я вам расскажу самое главное: во-первых, свадьба должна быть под хупой. Вы знаете, что такое хупа?
— Слышал, но никогда не видел.
Тут Моня вспомнил, что в Московском цирке показывали аттракцион «Еврейская свадьба»: четыре обезьяны в еврейских одеждах кривлялись и кувыркались под хупой, над хупой, вокруг хупы, и публика умирала от смеха. Однако раввину он этого не сказал. А тот продолжал:
— Хупа — это специальный балдахин с еврейскими узорами, что-то вроде маленькой палатки на подпорках-шестах по углам. Хупа является символом славы и величия того, кто стоит под ней. А перед свадьбой я помажу вам лоб пеплом от храма Соломонова.
— От храма Соломонова? — поразился Моня.
— Ну, это так называется, это традиция. У нас нет, конечно, пепла от храма. Зато я сохранил пепел от нашей старой синагоги. Я помажу ваш лоб этим пеплом. Да, а ваша невеста должна быть в фате. Вы будете стоять под хупой, а мать невесты семь раз обведет ее вокруг вас. А вы не должны реагировать.
— Семь раз? Зачем семь раз?
— Это традиция, как будто вы семь раз решаете, выбрать вам эту женщину в жены или нет. Только после семи раз вы возьмете ее руку из руки матери. Я благословлю вино и дам вам обоим выпить из одного бокала. А в конце свадьбы вы должны будете одеть ей кольцо на указательный палец.
— На указательный? Почему на указательный? — удивился Моня.
— Не спрашивайте, это традиция.
— Hy, если традиция, то надену на указательный.
— И
при этом вы должны ей сказать: «Ты посвящаешься мне этим кольцом по Закону Моше и Израиля». Я буду вам тихо подсказывать, а вы повторяйте за мной.— Хорошо, я буду повторять.
— А потом вы должны каблуком разбить на полу стакан. Звук разбиваемого стакана символизирует разрушение, наводит на воспоминания о древнем разрушенном храме Соломоновом.
Моня поразился:
— До чего много древних традиций!
— Это потому, что мы, евреи, древний народ.
Моня проводил раввина до ворот. Раиса Марковна притаилась за дверью и вышла, как только раввин ушел.
— Ой, Монечка мой, я почти все слышала. Я такая радая, что у тебе будет настоящая еврейская свадьба.
Моня не зря предупреждал раввина об осторожности, по Малаховке ходили слухи об аресте известного всем Пети Ордера, говорили, что его судят в группе других валютчиков. Всем было жалко такого приятного человека и его красавицу жену.
Валютный черный рынок процветал в Москве и крупных городах с конца 1950-х годов, когда стали приезжать иностранцы и советские люди стали ездить в западные страны в командировки и в качестве туристов. В Москве валютчики базировались на улице Горького (на их языке она называлась Плешка). Они обменивали у иностранцев доллары, британские фунты и французские франки на рубли, давая им в пять — десять раз больше официального курс обмена. Эти фарцовщики были мелкими сошками крупного предприятия, их называли «бегунки» или «рысаки». Собранный улов они передавали «шефам», а те, в свою очередь, «купцам». Один из них и был Петя Ордер из Малаховки, картежный приятель Мони. С ним вместе арестовали Яна Рокотова, по кличке Ян Косой. При обыске у него нашли девятнадцать тысяч долларов, тысячи французских и бельгийских франков и 1524 золотые монеты. Были арестованы Владислав Файбышенко, по кличке Великий, и Дмитрий Яковлев, по прозвищу Дим Димыч.
По настоянию Хрущева прокуратура приговорила их к смертной казни. Это никак не соответствовало принятой судебной практике, но Хрущев пригрозил генеральному прокурору Руденко:
— Не думайте, что ваша должность пожизненна.
И Руденко «подвел» их под расстрел.
Теперь жена Пети Ордера пыталась спасти мужа, добиваясь за большие взятки приема у высоких начальников.
Моня, расстроенный арестом Пети Ордера и пораженный предложением раввина, пришел к Алеше, и тот впервые увидел друга подавленным и смущенным.
— Алешка, я к тебе с великой просьбой.
— Проиграл в преферанс? Сколько?
— Нет, я не проигрываю. Но одного из моих картежных партеров арестовали за валютные дела. И ко мне приходили. Придется на время перестать играть.
— Что-нибудь опасное для тебя?
— Нет, я не замешан. Но другое дело вмешалось. Хочу просить тебя быть свидетелем на моей свадьбе.
— Что?! Новая хохма?
— Нет, это серьезно.
— Серьезно? Если серьезно, то почему не рассказывал?
— Не рассказывал, потому что сам не знал, — оправдывался Моня.
— Чего ты не знал?
— Не знал, что она забеременела.
— Ах, вот как… Так кто она?
— Ты ее знаешь. Лора Гуревич, докторша из пятидесятой, подруга Маргариты.
— Лора? Что ж, Монька, сочувствую и поздравляю. Приятная дама.
— Баба ничего, только попа толстовата, еврейская попа, недосмотрел.
Алеша рассмеялся:
— A длина бедра как?
— Ну не такая, как у тех блядей, но подходящая. Понимаешь, бабы бывают двух типов: которые берут верхом — это красавицы — и которые берут низом — толстозадые. Мне досталась как раз такая.